Моссад. Тайная война  - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 61

Этот страшный день он запомнил навсегда. Выносят гроб с телом матери. Женщины плачут у ее могилы. Вдруг что-то происходит. Пыль клубится столбом. Это прискакали турки. Они стреляют в толпу, окружают похоронную процессию, в руках у них ружья с примкнутыми штыками.

Следующая картина: они с братом живут в переселенческом лагере рядом с каким-то болотом. Они выуживают из гнилой воды мертвых рыб с выпученными глазами, варят их и едят.

Курдская семья спасла сирот от турецкой резни. Они попадают в Сирию, их помещают в сиротский приют. Здесь Манусян знакомится с армянской литературой и сам неожиданно начинает писать стихи.

В 1925 году они с братом отправились к дальнему родственнику во Францию. Нашли работу в Марселе у столяра. Вставали до рассвета, возвращались, когда уже стемнело. Старший брат стал кашлять и вскоре слег. Они перебрались в Париж, здесь Манусян вступил в коммунистическую партию. Получил партийное поручение — организовать иностранных рабочих в пригородах Парижа.

Партийная работа не мешала ему писать лирические стихи и даже издавать крохотным тиражом литературную газету. Он еще не знал, что немцы нападут на Францию, что ему предстоит взять в руки оружие, стрелять, убивать и быть убитым…

…Бойцов Сопротивления немцы поставили к стенке и расстреляли из пулемета. А через полтора месяца стены домов в Париже были облеплены тысячами плакатов, напечатанных немецкой армией. Под крупной шапкой «И это освободители?» были помещены фотографии десяти расстрелянных бойцов Сопротивления. Под снимками, сделанными в тюрьме, были напечатаны имена бойцов и перечень совершенных ими преступлений:

«Гживач, польский еврей: два бандитских нападения;

Элек, венгерский еврей: восемь крушений поездов;

Вайсброт, польский еврей: одно бандитское нападение, три крушения поездов;

Вихитц, польский еврей: пятнадцать бандитских нападений;

Фингерцвайг, польский еврей: три бандитских нападения, шесть крушений поездов;

Бошов, венгерский еврей: отвечал в банде за диверсии на транспорте, двадцать бандитских нападений;

Фонтанот, итальянский коммунист: двенадцать бандитских нападений;

Райман, польский еврей: тринадцать бандитских нападений;

Манусян, армянин, главарьбанды: пятьдесятшесть бандитских нападений, сто пятьдесят убитых, шестьсот раненых».

Искаженные, злобные лица бойцов Сопротивления, их еврейское происхождение, помещенные на плакате фотографии трупов и пущенных под откос поездов — все это должно было настроить французов против партизан.

Но многие французы, которые в апрельские дни 1944 года останавливались у плакатов, думали иначе…

Уже после войны молодой офицер, которому покровительствовал генерал де Голль и который быстро делал карьеру, заинтересовался судьбой расстрелянных бойцов. Он узнал, что, оказавшись в тюрьме, ночами, после допросов, Манусян пытался понять, почему провалилась его группа.

Конечно, бойцы выбились из сил и стали неосторожными. Но только ли в этом дело? После войны стало известно последнее письмо, которое за несколько часов до казни Манусян написал жене: «Я прощаю всем, причинившим мне боль или хотевшим причинить мне боль; я прощаю тех, кто нас предал, чтобы спасти свою шкуру; и прощаю тех, кто нас продал».

«Тот, кто нас предал», — это политкомиссар Парижа, который сотрудничал с гестапо.

А кого он имел в виду, говоря о «тех, кто нас продал»? Эти слова — ключ к провалу группы. Манусян писал о французских полицейских, которые помогали гестапо? Или же о своих начальниках в компартии, которые ничего не сделали для того, чтобы спасти бойцов-иностранцев от провала?

Заместитель министра обороны считал, что коммунистические функционеры обрекли на смерть бойцов-евреев и их армянского командира.

Активное участие Коммунистической партии Франции в движении Сопротивления должно было заставить страну забыть о позорном сотрудничестве коммунистов с нацистами в период между октябрем 1939-го и июнем 1941 — го.

Но французской компартии не хотелось признавать, что самыми активными бойцами Сопротивления оказались иностранцы — поляки, евреи, армяне, немцы. После войны партийные лидеры старались не вспоминать своих погибших товарищей с их труднопроизносимыми именами.

«Враги моих врагов — мои друзья». В годы Второй мировой войны французы пренебрегли этой циничной мудростью и позволили умереть людям, которые хотели сражаться на их стороне.

Заместитель министра обороны чувствовал себя в долгу перед этими иностранцами, которые погибли за Францию. Теперь он был готов помочь израильским евреям. Когда военный атташе израильского посольства в Париже попросился к нему на прием, заместитель министра откровенно сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы Израиль получил оружие…

У министра иностранных дел Франции был только один друг, которого он любил и уважал, — судья. Министр еще продолжал служить Франции, а судья уже вышел в отставку. Хотя, возможно, он и поспешил с отставкой: член Верховного суда мог оставаться на своем посту и дальше.

Дело в том, что он несколько лет вел судебные процессы над людьми, которых, теперь уже президент, де Голль амнистировал и выпустил из тюрьмы. С этим судья категорически не был согласен. Ведь речь шла о коллаборационистах, о тех, кто в годы оккупации сотрудничал с немцами.

Бойцы Сопротивления расправлялись с теми, кто водил дела с оккупантами, еще до появления союзников. Больше всего досталось легкомысленным француженкам, которые не отказывали в ласке и немцам.

Когда Франция была освобождена, в стране началась большая чистка. В 1946 году первый послевоенный министр юстиции доложил Консультативной ассамблее, что его суды приговорили 3920 коллаборационистов к смерти, 1508 — к каторжным работам, 8500 — к тюремному заключению.

Новое правительство хотело вычистить из армии тех, кто был против де Голля, но у министерства ничего не вышло: кастовая солидарность спасла офицеров. То же самое произошло в государственном аппарате.

В 1945 году Верховный суд решил судить бывшего президента страны маршала Анри Филиппа Петена, который опозорил Францию, вступив в союз с нацистами. Но генерал де Голль не хотел суда над Петеном. Генерал говорил своим помощникам:»Я надеюсь, что какой-нибудь случай удержит вдали от французской земли этого старца, к которому, невзирая ни на что, немало французов все еще сохранили уважение или жалость».

В конце войны немцы помогли Петену укрыться в Швейцарии. Генерал де Голль пригласил к себе швейцарского посла и неофициально сказал, что не будет спешить с требованием выдать маршала. Но престарелый маршал сам захотел вернуться на родину.

Анри Филипп Петен молчал на процессе. Он был приговорен к смертной казни, но сам суд тут же высказался за то, чтобы казнь не состоялась.