Мы против вас - читать онлайн книгу. Автор: Фредрик Бакман cтр.№ 61

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мы против вас | Автор книги - Фредрик Бакман

Cтраница 61
читать онлайн книги бесплатно

Поэтому Беньи отправился в «Шкуру», встал за барную стойку и стал наливать пиво. Чем больше становилась толпа, тем больше он избегал смотреть людям в глаза. Пришли и вчерашние бойцы: Паук, о чьих интеллектуальных способностях Рамона отзывалась – «мозги как у мозгового горошка». Но он был преданным – в лесу Беньи видел, что Паук постоянно держался у Теему за спиной, не потому, что Паук трусил, а чтобы прикрыть главаря с тыла. Паука все его детство и отрочество травили за костлявость и придурковатость, но в Группировке оценили. Такого рода приязнь не купишь за деньги.

Рядом с Пауком сидела его физическая противоположность: коротышка почти без шеи, широкий, как деревенский нужник, с бородой густой, как мех у выдры. Его прозвали Плотником, потому что он работал плотником, и отец его тоже был плотник. Однажды кто-то спросил, не хочет ли Плотник прозвище поизысканнее, на что Плотник фыркнул: «Ты гомик, что ли?» Если он и был умнее Паука, то скрывал это, но он учился в одном классе с сестрой Беньи, Габи, и она говаривала: «Он не умный, но и не злой». Плотник до сих пор больше всего любил все прикольное: пиво, хоккей, приятелей, девчонок. Пьянки, танцы и драки. К любой проделке Плотник присоединялся, не задумываясь о последствиях, на ночную махаловку в лес отправлялся не раздумывая.

Но у них с Пауком имелись и другие приятели, не бойцы; для них драка была, скорее всего, общепринятым хобби. Вроде гольфа. Напарник Плотника, милейший человек, встречая тебя во вторник, желал тебе «хороших выходных» – просто на всякий случай, вдруг он не успеет повидать тебя до пятницы. Другой держал дома четырех кошек. Как может быть опасным человек, у которого четыре кошки? И тем не менее.

В Группировке не было экстремалов; опасной Группировку делало лишь то, что ее члены держались вместе. Друг за друга против остальных. В книжке одного журналиста Беньи когда-то прочел – речь шла о спорте и насилии: «Угроза – это любая толпа, к которой ты не принадлежишь».

Иные бьорнстадцы, выросшие рядом с Теему, теперь работали в офисах, носили белые рубашки вместо черных курток, но если Теему звал их – они приходили. Один из них стал отцом и учился в институте, чтобы дать своему ребенку лучшую жизнь; если студенческого кредита не хватало, он получал вспомоществование из «шкурного» фонда. У другого сестра жила в большом городе; ее поколачивал сожитель, а полиция не видела, чем может помочь. У третьего имелся дядюшка, а у дядюшки – типография, куда нагрянула банда с деловым предложением о покровительстве. Теему каждый раз вступался. Сестра счастливым образом вышла замуж за мужчину получше, а визиты в дядюшкину типографию прекратились. Если Теему звал, люди приходили. Вот почему члены Группировки ценили преданность и не прощали измены.

Ни Паук, ни Плотник теперь даже не смотрели в сторону Беньи, но он знал: если бы они хотели что-нибудь с ним сделать, то предупреждать бы не стали.

* * *

После школы Ана и Мая расстались. Ана соврала, что ей надо присмотреть за собаками, хотя за собаками всегда присматривал отец. Ей было стыдно. Мая соврала, что пойдет на пробежку, хотя собиралась отправиться домой и свернуться под одеялом. Ей было стыдно по другому поводу. Девочки были как сестры и никогда не имели тайн друг от друга. Но Кевин что-то сломал и тут.

Уже перед закрытием толпа в одном конце барной стойки слегка расступилась. Стало чуть тише – не настолько, чтобы это заметил чужак, но Беньи заметил.

– Два пива, – сказал Теему, пристально глядя Беньи в глаза.

Биньи кивнул и налил. Теему наблюдал за его руками – они не дрожали. Беньи понимал ситуацию, в которой оказался, но страха в нем не было. Теему принял одну кружку, вторую оставил стоять на стойке. Беньи не сразу понял, что это значит. Потом осторожно взял кружку; Теему перегнулся через стойку и чокнулся с ним. Так, чтобы все видели.

– Ты один из нас, Ович. Но мы больше не можем брать тебя с собой в лес. Вчера я ошибся. Тебя могли изувечить, а ты нужен нам на льду.

– Там в лесу оказался парнишка… Лео…

Теему ухмыльнулся:

– Мы знаем. Жесткий парень. Если бы ты не убежал с ним, он бы бился до смерти.

– Он же еще пацан, – сказал Беньи.

Теему нагнул шею, в ней что-то хрустнуло.

– Пацаны вырастают в мужчин. Если копы к нему пристанут с вопросами…

– …он ни черта не скажет! – пообещал Беньи.

– Мы рассчитываем на это.

Беньи видел злорадство Теему: сын спортивного директора мечтает носиться по лесу в черной куртке. Петер годами контролировал влияние Группировки на хоккейный клуб, но не смог оградить от этого влияния собственного ребенка. Теему нагнулся над стойкой и снова чокнулся с Беньи:

– Ты слышал? Мой младший возвращается домой. И ваш тренер разрешит ему играть! Ты – и мой младший брат. И еще этот Амат, который носится, как хорек, которому перцу под хвост насыпали. И Бубу-тормоз! Вы не как другие игроки, – эти жадные, мать их, наемники, большинство даже не хотят жить в Бьорнстаде! Только и мечтают уехать отсюда! Но вы – бьорнстадская команда бьорнстадских парней!

До конца вечера Паук, Плотник и еще с десяток черных курток тоже успели чокнуться с Беньи. Он теперь один из них. Можно было подумать, что теперь, когда его тайны раскрыты, все станет проще. Но вышло наоборот.

29
Она убивает его

Ужас – это дьявольски странная штука.


Мая шла домой одна, железная снаружи, но внутри – словно карточный домик. Достаточно легкого ветерка. Сегодня в столовой была очередь. Толчея. Кто-то из парней нечаянно толкнул ее спиной, Мая не знала, как зовут этого мальчика, он ее даже не заметил. Они едва задели друг друга. Не по его вине. Но Мая за считаные мгновения снова провалилась в ад.

В детстве они с Аной любили летом считать бабочек. Сейчас Мая считала бабочек по-другому. Она знала: когда падают листья, бабочки умирают.

Ужас не опишешь словами. Почти все хоть раз, но испытывали его, однако объяснить это чувство невозможно. Глядя в зеркало, Мая спрашивала себя: почему в нем не видно страха? Даже на рентгеновских снимках не видно. Как же так? Что-то так жестко колотится внутри ее – почему оно не проявляется на фотографиях в виде черного шрама, выжженного на скелете? Почему в зеркале не видно, как ей больно? Мая научилась притворяться. Она ходила в школу, сидела в классе, делала уроки. Играла на гитаре – это даже помогало, или Мае казалось, что помогает. Может, надо было просто чем-то занять пальцы. В отцовских книжках по «психологическому тренингу в спорте» она вычитала, что мозг должен управлять телом, но иногда выжить можно только наоборот. Именно так – Мая видела – делают взрослые в депрессии: ходят на тренировки, убираются в доме, делают ремонт на даче. Находят, ради чего вставать по утрам: полить цветы, сделать то или другое. Что угодно, лишь бы заглушить это черное чувство. Мы словно надеемся, что ежедневные мелкие ритуалы убаюкают ужас, и он уснет.

Мая научилась контролировать свою кожу, не позволять ей лопаться от огня, пылавшего в душе; ей казалось, что если она сумеет обмануть других, то в конце концов сможет обмануть и себя. Но отбросить ее в тот страшный день могла любая мелочь. Лампа, похожая на ту, что стояла в углу в комнате у Кевина, или скрип половицы, словно кто-то наконец поднимался по лестнице, когда она, Мая, уже охрипла от крика. Она могла прожить несколько вполне сносных недель подряд, но наплывал звук или запах – и она снова оказывалась там. В его кровати. Его рука сдавливала ей горло, его ладонь зажимала рот.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию