Дарующий звезды - читать онлайн книгу. Автор: Джоджо Мойес cтр.№ 41

Когда они достигли вершины Хеллмаут-Риджа, Элис поняла, что этот дом скорби отнюдь не был местом тишины: вдоль нижней части дороги, откуда дальше не было ходу, стояли машины и тележки, в амбаре ржали незнакомые лошади, а из дома доносилось тихое пение. Элис бросила взгляд на небольшую каменную гряду, поросшую соснами, где трое тепло одетых мужчин, громко стуча кирками, долбили мерзлую землю; их лица были багровыми от напряжения, изо рта вырывались бледно-серые облачка пара.

– Они что, собираются похоронить его прямо здесь? – спросила она Марджери.

– Да. Вся его семья похоронена здесь.

Элис увидела цепочку каменных плит – больших и душераздирающе маленьких, – повествующих об истории многих поколений семьи Блай, испокон века жившей в горах.

Маленькая хижина оказалась под завязку забита людьми. Кровать Гарретта Блая отодвинули в сторону и накрыли лоскутным одеялом, чтобы люди могли сесть. Казалось, каждый дюйм свободного пространства был занят детишками, подносами с едой и поющими матронами, которые, не прерывая пения, кивнули стоявшим на пороге Элис с Марджери. Окна без стекол, в свое время так удивившие Элис, закрыты ставнями, помещение освещалось свечами и карбидными лампами, так что не разберешь – на дворе день или ночь. Один из детей Кэтлин и Гарретта сидел на коленях у женщины с квадратным подбородком и добрыми глазами, остальные примостились возле матери, которая, закрыв глаза, пела вместе со всеми, хотя она единственная из всех явно находилась сейчас где-то очень далеко. На сколоченном на скорую руку деревянном столе стоял сосновый гроб, где покоилось тело Гарретта Блая, накрытое нарядным лоскутным покрывалом, убранное цветами и травами, наполнявшими воздух нежным ароматом. Лицо Гарретта выглядело настолько умиротворенным, что в первую секунду Элис даже не узнала его: острые скулы смягчились, лоб, закрытый прядями черных волос, разгладился. Ей еще не приходилось видеть покойника, однако в этой комнате, залитой звуками печальной песни, согретой теплом множества людей, его близость не казалась столь пугающей.

– Сочувствую вашему горю. – Это были единственные слова, заранее отрепетированные Элис, но сейчас они казались выхолощенными и бесполезными.

Кэтлин открыла обведенные розовыми кругами усталые глаза и, приглядевшись, ответила Элис слабой улыбкой.

– Он был хорошим человеком и хорошим отцом, – перехватила инициативу Марджери, крепко обнимая Кэтлин.

Элис впервые видела, чтобы Марджери кого-нибудь обнимала.

– Отмучился, – прошептала Кэтлин; младенец у нее на руках, засунув палец в рот, смотрел на мать бессмысленным взглядом. – Я не хотела, чтобы он здесь задерживался. Господь наконец-то его прибрал.

Но дрожащие губы и печальные глаза говорили совершенно обратное.

– А вы что, тоже знали Гарретта? – Какая-то женщина постарше, в накинутой на плечи вязаной крючком шали, притиснула Элис к кровати, заставив пройти вперед.

– О, совсем немного. Я… всего лишь библиотекарь. – Женщина хмуро посмотрела на нее, и Элис поспешила добавить, словно желая оправдать свое присутствие здесь: – Мы виделись, когда я привозила сюда книжки.

– Так вы та самая леди, которая ему читала?

– Та самая.

– Ой, деточка! Это было такое утешение для моего сына! – Женщина порывисто обняла Элис, которая окаменела от неожиданности, но тотчас же расслабилась. – Кэтлин рассказывала, как он ждал ваших приездов. Это позволяло ему забыться.

– Ваш сын? Господи, мне так жаль! – воскликнула Элис, ни на миг не покривив душой. – Он действительно был чудесным человеком. И они с Кэтлин так любили друг друга!

– Спасибо вам, мисс…

– Миссис Ван Клив.

– Мой Гарретт был замечательным парнем. Ох, видели бы вы его раньше! У него были самые широкие плечи по эту сторону Камберленд-Гэпа. Ведь так, Кэтлин? Когда Кэтлин вышла за него замуж, не меньше сотни девушек отсюда до Береи лили по нему горькие слезы. – (Молодая вдова мечтательно улыбнулась.) – Я всегда ему говорила, что не понимаю, как он с таким телосложением может протиснуться в штрек. Но лучше бы он там вообще не работал! Хотя… – Она сглотнула слезу и вздернула подбородок. – Неисповедимы пути Господни. И не нам их осуждать. Сейчас Гарретт воссоединился со своим отцом, а тот уже давно рядом с Господом. Нам просто нужно научиться жить здесь, внизу, без него. Я права, дорогая? – Она нежно сжала руку невестки.

– Аминь! – произнес кто-то.

Элис полагала, что они отдадут свой последний долг и уедут, но утро плавно перетекло в полдень, полдень – в вечер. Народу в маленькой хижине все прибывало и прибывало, поскольку начали возвращаться со смены шахтеры, их жены приносили пироги, и соленья, и фруктовое желе, а время в тусклом свете внутри, казалось, остановилось. Приходили все новые и новые люди, но никто не уходил. Элис кто-то положил на тарелку цыпленка, затем – мягкое печенье с подливкой, жареный картофель и снова цыпленка. Кое-кто уже пропустил по стаканчику бурбона, послышались всхлипывания вперемешку со смехом и пением. Жаркий воздух в помещении был пропитан густыми запахами жареного мяса и фруктового самогона. Кто-то достал скрипку и принялся наигрывать шотландские мелодии, вызвавшие у Элис приступ ностальгии. Время от времени Марджери посматривала на нее, желая проверить, как она там, но Элис, сидевшая в окружении людей, хлопавших ее по спине и благодаривших за службу, словно она была настоящим солдатом, а не просто какой-то там англичанкой, развозящей книги, была, как ни странно, счастлива находиться среди обитателей гор и впитывать в себя эту атмосферу.

Итак, Элис Ван Клив полностью отдалась непривычному течению вчера. Она сидела всего в паре футов от покойника, ела предложенную ей пищу, пила потихоньку спиртное, пела со всеми церковные гимны, которых практически не знала, и держалась за руки с незнакомыми людьми, уже не казавшимися ей незнакомыми. И когда на горы опустилась ночь и Марджери шепнула на ухо, что теперь, пожалуй, пора уходить, поскольку скоро ударит мороз, у Элис, к собственному удивлению, вдруг возникло непонятное ощущение, будто она едет не домой, а из дому. И это вызвало такое смятение чувств, что, пока они трусили при свете фонаря по окутанной мраком холодной горной дороге, она уже ни о чем другом не могла думать.

Если верить местным повитухам, большинство детей рождалось летом исключительно потому, что, когда на дворе становилось темно, в Бейливилле совершенно нечем было заняться. Кинофильмы поступали в кинотеатр через несколько месяцев после того, как их уже посмотрели везде, где только можно. Но даже тогда, когда они поступали, не было уверенности в возможности досмотреть фильм до конца, поскольку пленка могла смяться и оборваться во время показа вследствие пристрастия киномеханика мистера Рэнда к горячительным напиткам и его склонности в самый неподходящий момент засыпать под возмущенные крики и свистки публики. Праздник урожая и массовый забой свиней давно прошли, а до Дня благодарения оставался еще бесконечный месяц нависающих черных небес, густого запаха дыма от горящих дров и ожидания наступающих холодов.