Майя Плисецкая. Богиня русского балета - читать онлайн книгу. Автор: Елена Обоймина cтр.№ 36

«Вы казались мне какой-то нереальной феей из замечательной детской сказки. Ведь обыкновенный человек не в состоянии в такой степени взволновать сердца!».

Немалый успех имел и фильм-балет «Конек-Горбунок», вышедший на экраны в 1962-м и запечатлевший в главных партиях замечательных исполнителей – Майю Плисецкую и Владимира Васильева.

Этот период оказался насыщен гастрольными поездками. В октябре 1959-го Майя Плисецкая побывала с театром в Китайской Народной Республике. В мае 1960-го последовали гастроли в Финляндии, в Хельсинки. В сентябре-октябре – в Польской Народной Республике. И вновь – огромный успех Плисецкой в «Лебедином». Известный польский балетный критик Ирена Турска писала в газете «Трибуна люду»:

«Весь балет («Лебединое озеро») озаряет своим блеском большой талант Майи Плисецкой, большой в смысле степени и масштаба, силы и размаха… Это не только парад технических возможностей, почти нечеловеческих, но и чудесное актерское исполнение».

Февраль 1961 года открыл новую гастрольную страницу: балерина с огромным успехом выступала в Объединенной Арабской Республике – вновь в «Лебедином озере». Спектакли проходили в Каирской опере, и все три недели, в течение которых длились гастроли, небольшой театр был переполнен, а большинство желающих так и не смогли попасть на спектакли с участием знаменитой балерины из Страны Советов. На первом представлении присутствовал президент ОАР Гамаль Абдель Насер. На другой день все каирские газеты поместили восторженные отзывы о выступлении Майи Плисецкой. «Слава Аллаху, что мы увидели Плисецкую», – такими словами завершалась большая статья в «Каирском еженедельнике».

Но самой запоминающейся и яркой стала, конечно, поездка в Париж. Шел октябрь 1961-го…

В воздухе заметно потеплело: доверие к Плисецкой простерлось до того, что ее стали выпускать на гастроли в зарубежные страны и помимо труппы Большого. Вот и той осенью парижский театр «Гранд-опера» пригласил ее с Николаем Фадеечевым станцевать три спектакля «Лебединого озера» в постановке Владимира Бурмейстера.

Майя Плисецкая и Фидель Кастро в окружении труппы балета «Лебединое озеро». Москва. 1963 г.

«Бурмейстер сначала поставил этот спектакль в Москве на сцене Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко в апреле 1953 года. А в 60-м перенес в Париж. Мне довелось танцевать его. И новый текст балеринской партии я помнила. Но Фадеечев этой редакции не знал, учить весь балет времени не было, и мы заменили бурмейстерское па-де-де третьего акта привычным для нас вариантом Большого. Остальное шло по Бурмейстеру. Хорошо, что нашего хореографа в Париже в те дни не было. Он был человек самолюбивый и никогда не принял бы такого вольнодумства. Французы, “чуть поколебавшись”, сопротивляться не стали.

Хотя оркестру пришлось играть музыку нашего па-де-де. Партитуру и оркестровые голоса мы предусмотрительно с собой захватили.

Жорж Орик, знаменитый французский композитор – вскорости он занял кресло директора “Гранд-опера”, – даже поддержал наше нововведение, заметив, что музыка этого па-де-де крепче связана с общим целым» («Я, Майя Плисецкая»).

Первые два дня в Париже балерина жила в отеле «Скриб» на бульваре Капуцинов, куда их с Фадеечевым привезли из аэропорта. Но затем Эльза Триоле «почти насильно» перевезла ее в свою двухэтажную квартиру.

Эльза Триоле, если помнит читатель, была младшей сестрой Лили Брик и еще раньше познакомилась с Плисецкой благодаря своим приездам в Москву. Известная французская писательница, обладательница Гонкуровской премии, переводчица, верная спутница замечательного поэта и литературного деятеля Луи Арагона, участница движения Сопротивления… До Второй мировой войны супруги часто приезжали в СССР, много путешествовали по стране, разделяя оптимизм и энтузиазм советских друзей, во всеуслышание объявляя о своей поддержке нового строя.

Эльза не уставала знакомить французов с русской культурой. Она организовывала выставки советских художников, пригласила во Францию молодых поэтов, вместе с Константином Симоновым написала сценарий фильма «Нормандия – Неман». А еще переводила Чехова и Маяковского, представляла парижанам новые произведения советских авторов, рассказывала в своих статьях о русской живописи и музыке. И конечно, о русском балете.

Работники советского посольства недовольно кривились, по словам Плисецкой, что она остановилась у этой писательской четы. Но Луи Арагон был коммунистом, главным редактором коммунистической газеты «Летр Франсез», другом Пабло Пикассо и Мориса Тореза, и в посольстве, на радость балерины, успокоились. «Я зажила привольной, почти французской жизнью», – писала Майя Михайловна.

Эльза Триоле принимала самое деятельное участие во всей ее «французской жизни», включая даже репетиции в «Гранд-опера». Помогала с французским, переводила интервью, телефонные разговоры. С таким «секретарем» в Париже не пропадешь!

Плисецкой было интересно жить у Арагона и Эльзы. Писатели просыпались на рассвете, выпивали по чашке черного кофе и писали, полусидя в постели, до полудня. В эти часы гостья для них как бы не существовала… На вопросы они не отвечали, на звонки у дверей – тоже, к трезвонившему телефону не подходили. Когда же гостья уходила в балетный класс, то первые дни старалась вежливо предупредить: ухожу, дверь захлопну сама… В ответ – тишина.

– Арагон работал в те дни над историей СССР, был весь погружен в свои изыскания и выводы, – поясняла Майя Михайловна. – Однажды, вернувшись из театра, я долго звонила и громко стучалась. Никто не открывал. Наконец дверь отворилась. У порога стоял седой Арагон в чем мать родила. Он что-то бормотал по-французски, даже не удостоив меня взглядом. Продолжая бормотать, Арагон заторопился в свой кабинет, посверкав тощими, стройными ягодицами (ноги у него были ладными, годными для балета…). Одно слово в Арагоновых бормотаниях я все же разобрала: Бухарин, Бухарин.

Через Эльзу Плисецкая познакомилась со многими представителями русской эмиграции в Париже, в том числе с танцовщиком и балетмейстером Сержем Лифарем, жившим здесь с 1920-х годов. Лифарь, придя в восторг от ее танца, привез балерину в гости к знаменитой Коко Шанель. Она встретила Плисецкую весьма сдержанно, но, тем не менее, после небольшой демонстрации своих моделей подарила ей костюм из белого шелка. В конце вечера строгая мадемуазель Коко заулыбалась, осыпала балерину комплиментами и даже приобняла ее, когда они обе вместе с Лифарем фотографировались на память.

Увидеть Майю Плисецкую на парижской сцене приезжали люди из разных стран. В том числе прилетела и знаменитая шведская киноактриса Ингрид Бергман, которая сочла за честь познакомиться с балериной лично.

Похоже, что Эльза волновалась больше своей подруги перед ее первым парижским выступлением. Об этом свидетельствует ее признание: «Пока не раздались оглушительные, восхищенные «браво», я пережила «несколько смертей».