Дочь обмана - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 5

— И ты полагаешь, что они достойны лишь подобной дряни?

— Выкинь это слово из своей головки.

— Если ты такого низкого мнения обо мне, я думаю, на этом наши пути расходятся.

— Если тебя интересует мое мнение, я считаю тебя хорошей артисткой музыкальной комедии, и много таких, как ты, плохо кончили, вообразив, что они слишком хороши для своих почитателей.

— Долли, я тебя ненавижу.

— Дезире, я обожаю тебя, но должен сказать, что ты круглая идиотка. Ты бы до сих пор так и стояла в заднем ряду хора, если бы не моя забота о тебе. Ну, ладно, а теперь будь умницей и взгляни еще разок на «Мауд».

— Я ненавижу твою «Мауд», а эти стихи, они просто приводят меня в смущение.

— В смущение? Тебя? Никогда в жизни ничто тебя не смущало! Да «Мауд» просто классическая опера по сравнению со «Следуй за лидером»!

— Нет, я с этим категорически не согласна.

— А название какое прекрасное — «Графиня Мауд». Вот увидишь, им понравится. Все захотят посмотреть «Графиню».

— Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

— Ну, тогда мне остается только одно — пригласить на эту роль Лотти Лэнгдон. Ты позеленеешь от зависти, когда увидишь, что она из нее сделает.

— Лотти Лэнгдон!

— Почему бы нет? Она вполне подойдет.

— Но ее верхние ноты, они слишком вибрируют.

— Некоторым именно это и нравится. И сюжет будет способствовать успеху. Молоденькая продавщица, которая на самом деле оказывается дочерью графа. Это именно то, что они так любят. Ну, ладно. Я пошел… к Лотти.

Воцарилось молчание.

— Так и быть, — сказал Долли, стоя у двери. — Даю тебе время подумать. Но завтра утром ты должна дать мне ясный ответ. Да или нет.

Он вышел из комнаты. Я проводила его взглядом и поднялась к себе. Я была уверена, что скоро мама погрузится в суету репетиций «Графини Мауд».

Я оказалась права. Долли захаживал к нам. Джордж Гарленд, пианист, всегда работавший с мамой, постоянно находился в доме, и вся прислуга напевала мелодии из «Графини Мауд».

Каждый день Долли приносил новые идеи, которые нельзя было принимать без борьбы. Марта стрелой носилась по дому в поисках выкроек или отправлялась на закупки всего необходимого для костюмов. Этот период всем нам был отлично знаком, и мы все, конечно, вздохнем с облегчением, когда сопутствующие ему тревоги и вспышки страстей останутся позади, а предпремьерные страхи и опасения окажутся необоснованными, и спектакль будет готов к долгой жизни на сцене.

День премьеры приближался, и мама находилась в постоянном нервном напряжении. «Графиня Мауд» ее всегда тревожила, заявляла она. Либретто не внушает доверия, а в первой сцене, пожалуй, ей лучше появиться в голубом, а не в розовом. Потому что иначе ее платье будет плохо гармонировать с костюмами хористок, к тому же голос у нее что-то немного хрипит. Что, если у нее разболится горло в день премьеры?

— Ты перебираешь в уме все несчастья, которые могли бы свалиться на твою голову, — сказала я ей. — Ты всегда так делаешь, и никогда этого не случается. Вот увидишь, публика будет в восторге, и «Графиня Мауд» станет одной из твоих самых больших удач.

— Спасибо, милая. Ты — мое утешение. Ах, я только что вспомнила, наверное, мне не удастся пообедать сегодня вечером с Чарли.

— Он сейчас в Лондоне?

— Он будет в Лондоне. Он приезжает сегодня. А у меня дневная репетиция. Мне не совсем нравится танцевальная вставка с сэром Гарнетом в последней сцене, когда он поет: «Даже будь ты продавщица, я б все также любил тебя».

— Что тебя в ней беспокоит?

— Мне кажется, он должен подходить с другой стороны: боюсь, как бы мне не уронить боа из перьев, когда я исполняю это быстрое вращение в конце. Но главное, надо известить Чарли. Дорогая, может быть, ты выручишь меня, отнесешь ему записку?

— Конечно. Где он живет?

Мне вдруг показалось странным, что, хотя Чарли считается нашим близким другом, мне не известен его лондонский адрес. Приезжая в Лондон, он постоянно бывал у нас. Порой казалось, что он вообще постоянно живет в нашем доме. Мама, вероятно, заходила к нему, но я никогда у него не бывала. Так же дело обстояло и с Робером Бушером, хотя его дом был во Франции.

Так или иначе, но с ними обоими была связана какая-то тайна. Они приезжали и уезжали. Я часто думала: что они делают, когда уезжают от нас.

Но вот, наконец, мне представился случай побывать в лондонской резиденции Чарли, и я не преминула им воспользоваться.

Я без труда разыскала его дом, он располагался рядом с Гайд-Парком. Это был небольшой особняк постройки восемнадцатого века, с парадной дверью в стиле английской неоклассики и веерообразным окном над ней.

Я позвонила в колокольчик, и опрятно одетая горничная открыла дверь. Я спросила, могу ли я видеть мистера Клеверхема.

— Вы имеете в виду мистера Чарлза Клеверхема, мисс, или мистера Родерика?

— О, мистера Чарлза, пожалуйста.

Она провела меня в гостиную, обстановка которой вполне соответствовала стилю дома. Цвет тяжелых плюшевых гардин на окнах гармонировал с нежной зеленью ковра, и я невольно сравнивала эту элегантную красоту с более пышным современным стилем.

Горничная не вернулась. Вместо нее в комнату вошел молодой человек. Он был высок и строен, с темными волосами и приветливыми карими глазами.

— Вы хотели видеть отца, — сказал он, — к сожалению, сейчас его нет дома. Он придет не раньше полудня. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

— У меня для него письмо. Могу я передать его вам?

— Ну разумеется.

— Это от моей мамы. Ее зовут Дезире, слышали?

— Дезире. Она актриса?

Мне показалось странным, что Чарли, один из самых близких маминых друзей, даже не упоминал о ней в разговорах с сыном.

— Да, — сказала я, отдавая письмо.

— Я передам это ему, как только он приедет. Не хотите ли присесть?

Я всегда отличалась любознательностью и, поскольку в моей собственной биографии было немало таинственного, это заставляло меня подозревать то же самое и в других. Мне всегда хотелось узнать о людях, с которыми я знакомилась, как можно больше. А сейчас у меня был к тому же особый интерес. Так что я с готовностью согласилась.

— Интересно, почему мы не были знакомы раньше, — сказала я. — Моя мама и ваш отец — такие близкие друзья. Я помню вашего отца с самого раннего детства.

— Дело в том, что я не часто бываю в Лондоне. Я только что окончил университет и теперь, вероятно, буду проводить большую часть времени за городом.

— Я слышала о вашем загородном доме — в Кенте, не так ли?

— Совершенно верно. Вы знаете Кент?