Будем жить! - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Щепетнов cтр.№ 44

Всех новоприбывших Глад осматривал сам, и теперь у них был выбор: либо стать адептами, то есть боевиками Ордена, либо обслуживающим персоналом, фактически рабами. Был выбор, если Глад этого желал. А если не желал, он мог волевым решением приказать – этого в рабы. Ну вот не понравится взгляд парня или девки – слишком дерзкий, слишком «вумный», слишком человек речистый не по делу – хлоп! – и вот уже готовый раб.

Опять же в рабы отправлялись те, кто не желал пройти инициацию, – выпить чашку крови, съесть кусочек сердца или печени убитого человека. Те, кто не хотел убивать. Или те, кто для этого был слишком труслив.

Скоро у Глада имелся в наличии костяк его Ордена – тридцать с лишним отмороженных боевиков, вкусивших крови в прямом и переносном смысле. Десяток девок и два десятка парней.

Десяткой девок командовала Анжела (она так представилась) – крупная девка, выглядевшая не на свои пятнадцать, а на все восемнадцать или двадцать лет. Когда случился апокалипсис, Анжела находилась под следствием за избиение одноклассницы – та ей что-то не так сказала, ну и получила по мордасам. Хорошо получила, потому что оказалась в больнице. Всех отмороженных девок, само собой, прихватили менты – уголовное дело, и все такое. Но апокалипсис изменил мировой порядок. Из банды Анжелы уцелела одна лишь ее подручная, такая же отмороженная, похожая на Анжелу, как родная сестра, – Милена.

Как Глад подозревал, никакими они «Миленами» и «Анжелами» не были – их звали вроде бы Нинка Курицына и Машка Цыпленкова, но ему на это было плевать. Как назвались, теми и будут. Главное – суть, а не имена.

А суть была такова – когда поисковая группа встретила Анжелу и Милену, те с радостью приняли предложение вступить в ряды боевиков Глада и принялись зверствовать почище самой Милки. Кстати, Глад сам удивился – насколько расторможенными, насколько зверскими могут быть девки, если у них сняты все моральные запреты и нет угрозы наказания. Он даже как-то довольно долго думал на эту тему и в конце концов пришел к выводу: а что такого странного? Он ведь читал о надзирательницах в фашистских концлагерях – о том, как те расправлялись с заключенными, как забивали их до смерти, подвергали самым страшным пыткам. А еще вспомнил о бабе, жене начальника лагеря, которая делала абажуры для ламп из человеческой кожи. Так и что такого удивительного, если и ему попались этакие полезные девки?

Самое интересное, что они приняли власть Глада как само собой разумеющееся и готовы были сделать все что угодно – лишь бы ему понравиться. Да, и лечь в постель – тоже. И если Глад укажет пальцем, девки порвут любого, кто не пришелся ему по нраву.

Нет, никаких постельных планов и желаний на этих двух отмороженных громилок у Глада не было. На кой черт они ему сдались, когда у него уже есть две стройные, красивые любовницы, плюс тощенькая, но очень даже приятная в процессе палачка, готовая на любое, самое отвратительное и грязное действо ради него – эдакая личная рабыня, счастливая своим рабским положением. Главное – не видеть в процессе сексования ее мордочку, и все будет в порядке.

Кстати, насчет «мордочки». Странно, но Глад заметил, а потом и утвердился в своих выводах: лицо Милки стало очищаться. Угрей на щеках и лбу стало меньше, ушла краснота, оставив слегка розовый цвет кожи, напоминающий о прежнем страхолюдстве. Вдруг оказалось, что Милка обладает не просто тонкими, аристократичными чертами лица, она натурально красива! Феноменально красива – как супермодель с какой-нибудь картинки. И если бы не остатки угрей, которые все-таки не спешили уходить, цепляясь за жертву с упорством дурной болезни, – Милка затмила бы красотой и Ольгу, и тем более Ксению – миловидную, фигуристую, но не сказать чтобы совсем такую уж красавицу.

Что послужило причиной выздоровления Милки – трудно сказать. Ольга как-то ядовито заметила, что немудрено вылечить кожу, если Глад так обильно заливает семенем Милку изнутри и снаружи. Вот и весь секрет ее выздоровления – регулярный секс во всех позах и видах. Чушь, конечно. Скорее всего это вирус, который убил население Земли, так справлялся с болезнью Милки. Совсем даже не постельные причуды Глада.

Да, его почему-то тянуло к Милке, хотя казалось, что она должна была бы его отпугнуть – и тощевата, и мордой страшновата, и… ненормальная. Посмотреть только в ее глаза, в которых плещется целый океан безумия, – и любой другой точно бы испугался.

Девки ее боялись – и Ольга, и Ксения. Даже Анжела с Миленой боялись Милку, хотя и были едва ли не на голову выше ее и тяжелее килограммов на двадцать каждая. Да что девки – парни обходили Милку стороной, боясь ее задеть, хотя она никогда не вступала ни в какие перепалки, ни с кем не ссорилась, не устраивала скандалов. На ее лице, теперь красивом, хотя и подпорченном угрями, вечно блуждала эдакая мягкая полуулыбка, будто Милка всем довольна и радуется каждому прожитому дню.

Впрочем, так оно и было. Она радовалась еде, радовалась красивой одежде, радовалась сексу с Гладом, по просьбе и без просьбы вылизывая его с ног до головы, радовалась, когда вспарывала животы жертв и вытягивала из еще живых людей кишки, наматывая их на руку. При этом она тихо хихикала, пускала слюни, облизывала губы и заглядывала в глаза умирающим. Зачем она это делала – никто не знал. Что она хотела увидеть в глазах еще живого трупа? Почему смерть и мучения других людей доставляли ей такое наслаждение?

Кто осмелится у нее спросить? Если только Глад, но ему не хотелось копаться в чужой душе. Ну вот нравится ей поступать так, а не иначе – да и пусть себе. Ему тоже нравится делать многое из такого, что осуждали и осуждают другие люди. Фактически Милка – это он сам, Глад, только… что-то вроде выжимки, концентрата Гладовой сущности. Зло, воплощенное в худенькой стройной девчонке, мозг которой по какой-то причине стал работать со сбоями, превратив ее в жуткую убойную машину.

Именно в убойную машину. Что явилось причиной мутации – неизвестно. Может, вирус, может, у Милки, как бывало у некоторых сумасшедших, развились такие способности, но только она была невероятно, патологически сильной и феноменально, ненормально быстрой. Когда Милка двигалась, создавалось впечатление некоторой размытости в пространстве – вот только что она стояла на месте и улыбалась каким-то своим мыслям, и… вот девушка уже в шаге от тебя, почти вплотную, нож у нее в руке, а темные ее глаза пристально вглядываются в твои, обещая все муки ада. Это впечатляло. Всех! Даже Глада.

Странное ощущение. Это было сродни тому, как если бы Глад постоянно держал в руке гранату, у которой уже разжаты усики стопора скобы, и не просто держал, а постоянно ею жонглировал, каждую секунду, каждый миг ожидая, что стопор выскочит, скоба отойдет и запал сработает. И… БУММ!

Это щекотало нервы и добавляло перца в и так уже бурную жизнь. И это ощущение ему нравилось. Логика подсказывала, что Милку надо пристрелить. От сумасшедших можно ожидать чего угодно. Но… рука не поднималась это сделать. Не поднималась, и все тут! Даже в сексе он с Милкой испытывал ощущения гораздо более острые, чем с любой из девок, что у него были. Это все равно как заниматься сексом с ядовитой коброй. Или с пантерой, готовой мгновенно оторвать тебе голову – если ей этого захочется.