Алая мантия - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 31

Храбрый и красивый испанец влюбился в маленькую гугенотку и пронес ее в мешке по улицам, на которых свирепствовала резня. Это была самая романтическая любовь, какую только можно вообразить. Поэтому, даже если она действительно гугенотка, он должен помочь им спастись.

Матиас всегда был готов услужить им. Казалось, у парня было что-то на совести, побуждающее его стремиться видеть своего хозяина счастливым с красивой молодой девушкой.

Жюли боялась покидать комнату Бласко. По ночам она просыпалась, думала об отце и брате и плакала как ребенок, кем, в сущности, и была.

– Теперь у меня никого нет, – всхлипывала девушка. – Я осталась совсем одна.

Естественно, Бласко обнимал и утешал ее, говоря, что она никогда не будет одинокой, покуда он рядом с ней.

Жюли прижималась к нему и просила прощения, что плохо о нем думала. Она плакала, и Бласко вытирал ей слезы.

Казалось невероятным, чтобы в такое печальное время они стали любовниками. Ни Бласко, ни девушка не хотели этого.

Тем не менее, это произошло само собой, когда Жюли лежала рядом с Бласко на его кровати, так как она боялась отходить от него ночью.

Бласко навсегда запомнил, как это случилось. Внизу проходила процессия к кладбищу Невинно Убиенных. Говорили, что там зацвел боярышник и что это является знаком, будто Бог и его святые благословили бойню и довольны теми, кто пролил кровь еретиков.

Процессия, возглавляемая священниками, певшими хвалу Господу и Святой Деве, задержалась у виселицы, на которой раскачивалось изуродованное тело великого и благородного Колиньи, извлеченное из реки, куда его бросила толпа.

Пение священников слышалось в комнате, Жюли начала плакать, и Бласко обнял и поцеловал ее, желая утешить.

Тогда их и обуяла та горькая страсть, не похожая на то, что приходилось испытывать Бласко, имевшему немалый опыт в эротических делах.

В городе было спокойно, когда они его покидали.

Бласко задумчиво смотрел на девушку, которую вез с собой в Испанию. В охваченном безумием Париже ему этого хотелось больше всего на свете, но теперь его одолевали сомнения.

Бласко понимал, что должен жениться на Жюли. Она, несомненно, считает себя оскверненной и будет думать, что проклята навеки, если они не поженятся. Как-то Жюли сказала, что хочет лишить себя жизни – ведь теперь, когда ее отец и брат убиты, а она стала «нечистой», ей больше незачем жить. Именно тогда Бласко заговорил о браке – это было единственным утешением, которое он мог предложить ей в маленькой комнатушке, где ему довелось испытать больше эмоций, чем за всю прошлую жизнь. Тогда казалось самым главным не дать Жюли впасть в безысходное отчаяние.

Но когда они покинули залитый кровью Париж, события августовских дней и ночей стали казаться все более фантастичными. Если бы их жизни после того, что им довелось перенести, не изменились столь трагическим образом, Бласко и Жюли никогда бы не поверили в реальность происшедшего – их ум не смог бы постичь тот ужас, который видели их глаза.

Теперь, когда им удалось спастись, Бласко стал понимать, что реальность вернулась к ним вместе со множеством проблем. Холодные и суровые факты повседневной жизни пришли на смену фантастическому ночному кошмару.

Бласко пытался представить себе Жюли в католическом доме Каррамадино и понимал, что ее присутствие создаст непреодолимые трудности.

Пожалуй, думал он, ей было бы лучше вернуться к себе домой в Беарн. Там она могла бы выйти замуж за гугенота, похожего на Пьера, и позабыть о происшедших ужасах.

Но Жюли не сделала бы этого. Строгий пуританский кодекс предлагал лишь один путь к спасению для того кто совершил грех прелюбодеяния.

Бласко понимал, что они связаны друг с другом. Он веселый и беспечный авантюрист, связан с юной пуританкой.

– Ему пришлось предупредить девушку, что в его доме ей придется читать свои молитвы тайно.

– Это мой крест, и я должна нести его, – ответила она.

Сколько раз он думал то же самое о себе, глядя на девушку, едущую рядом.

Как жестока жизнь! Бласко мечтал о женщине, которая будет смеяться и петь вместе с ним, танцевать для него и заниматься любовью весело и радостно, а не с чувством стыда.

– О, Бьянка, Бьянка! – пробормотал он. – Где же ты!

Лето 1582 года

Исабелья и Бьянка находились в доме, обращенном фасадом к Плимутскому проливу. Исабелья сидела у окна, а Бьянка раскладывала на полу карты.

Прошло десять лет с тех пор, как они покинули Испанию; за это время каждая из них родила ребенка, а этот дом начал им казаться их собственным домом.

Взгляд Исабельи был устремлен на море. Казалось, будто в голубые волны бросили тысячи бриллиантов, которые теперь блестели и мерцали перед ее глазами. Она часто сидела у окна, смотря на море. Ей приходилось видеть его разгневанным и почерневшим, когда огромные валы вздымались, словно животные, вставшие на дыбы и готовые растоптать каждого, кто попадется им на пути. Она видела море прозрачно-зеленоватым в наступающих сумерках и поблескивающим алым отсветом во время восхода солнца. Море всегда чаровало Исабелью, и ее глаза то и дело окидывали горизонт в поисках корабля. То, что желала увидеть, она искала в море, а Бьянка – в картах.

– Он скоро вернется, – сказала Бьянка. – Так говорят карты.

Исабелья слегка вздрогнула. Она ненавидела капитана Марча, а он ненавидел ее. Тем не менее, капитан женился на ней из-за Пилар – их дочери, плода насилия и жестокости. Девочка унаследовала от Исабельи темные глаза и овальное лицо, а от отца – неукротимый характер, бесшабашность и другие черты, присущие искателям приключений. Это было странное сочетание.

Исабелья часто вспоминала ужасающие события прошлого. Глядя на море, она пыталась оживить в памяти все подробности, хотя они вызывали у нее страх и отвращение.

Бьянка, нахмурившись, смотрела на карты – ее смуглый палец указывал на одну из них. Втайне она тоже поджидала возвращения капитана. Бьянка подходила ему больше, чем Исабелья, – она была цыганкой, привыкшей к грубости и умевшей постоять за себя.

Исабелья помнила, как Марч вышел из каюты, в первый раз изнасиловав Бьянку – с синяком под глазом и следами от ее ногтей на щеках. Она помнила его блестящие глаза и громкий смех. Насилие над Бьянкой удовлетворило капитана так, как никогда бы не могло удовлетворить насилие над Исабельей.

Тем не менее, настал и ее черед. Она потеряла сознание и благодарила Бога за это.

С ними было еще шесть женщин. Одна из них предпочла смерть и прыгнула за борт. Удивительно, насколько по-разному действуют на людей одни и те же обстоятельства. Еще одна женщина была беременна – на корабле у нее случился выкидыш, и она умерла по дороге к Англии. Остались в живых еще четыре женщины, кроме Исабельи и Бьянки. Толстая и веселая Карментита, не обладавшая ни красотой, ни приданым, чтобы выйти замуж, теперь прислуживала в доме капитана и была весьма довольна обращением – она никогда не думала, что с ней может произойти такое. Еще две пленные женщины уехали в другие области Англии, а последняя, Мария, служила в помещичьем доме, который принадлежал сэру Уолтеру Харди и находился в миле от дома капитана Марча. Мария рассказала свою историю хозяйке дома, и Харди, не питавшие дружеских чувств к капитану Марчу, взяли ее к себе и хорошо с ней обращались. Мария выглядела хорошо одетой респектабельной служанкой, которую ценят и любят хозяева.