Девушка с кулоном на шее - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 53

– Я не знаю его. Пришел, сказал, что по рекомендации, только я не помню, на кого он сослался. Честно, не помню. Занят я был сильно тогда, не до новых заказов было. А когда этот мужчина положил передо мной фотографии и наброски с размерами, я, конечно, загорелся. Он копию хотел, а я сразу прикинул, сколько такие копии стоят. Думал, заработаю на нем прилично. А то и табличку заработаю в каком-нибудь музее или коллекции, где будет указано, что я ковал это оружие.

Крячко с сомнением посмотрел на кузнеца, потом на подделку. Росчанский верно оценил взгляд полковника и торопливо стал объяснять:

– Это когда я стал ему расписывать все, что нужно для точности изделия, когда пытался его к цене подвести, он мне заявил, что не обязательно, чтобы оружие было точно таким же. Только с виду, только на первый взгляд. Это, видите ли, для съемок исторического фильма. Им даже фехтовать не будут, только носить на поясе. И чтобы было видно, что он тяжелый, как настоящий, а не бутафорский.

– И вы все равно согласились? – снова не стал скрывать своего удивления Крячко. – Несмотря на занятость?

– Деньги он хорошие предложил. А мне надо было перебиться, пока я дорогой заказ не выполню. Я по времени прикинул, что успею, не напрягаясь, и кинжал сделать, ну, и согласился.

– Много он вам пообещал за кинжал? – поинтересовался Бурмистров с недоверчивой усмешкой.

– Много. Сто двадцать тысяч, – уныло отозвался кузнец. – Только не получил я от него ничего. Кинул он меня, урод. А еще интеллигентный человек. Вежливый такой. Пришел за заказом в мастерскую. Повертел в руках, покрутил, довольный такой. Я уж думал, что угодил ему. И точно, он стал говорить, что до конца месяца еще мне закажет таких вот изделий несколько штук. А потом у него сердце прихватило. Я потом уж понял, что артист он великий. Побежал в комнату, где у меня аптечка, вернулся с нитроглицерином, а заказчика нет. И кинжала нет. Я на улицу, но где там… И след простыл!

Гуров вернулся из МГУ, где наводил справки о сыне Пименова, побеседовав о нем в деканате, с куратором, с преподавателями. Сомнения, что Вадим Пименов к краже отношения не имеет, укрепились. Убить вора, обнаружив его в квартире, случайно, пусть и защищаясь, в целях самообороны, он не смог бы. Не тот типаж, характер не тот был у Пименова-младшего.

– Нашли, Лева, – раздался в трубке довольный голос Крячко, когда Гуров ответил на звонок. – Максим толковый опер, молодец просто. Из его списка кузнецов, которые могли изготовить этот злосчастный кинжал, «виновником торжества» оказался третий.

– А я никогда в Бурмистрове и не сомневался, – оживился Лев. – Давай подробнее: для кого делал?

– Не знает он заказчика. Да и с деньгами тот его кинул. Назвался киношником, консультантом по историческим вопросам. А заказ кузнец делал по фотографиям и рисункам с размерами. Фото сделаны были, я думаю, на какой-то выставке, то есть за оригиналом давно стали охотиться. Мы предъявили мастеру фотографии Пименова, его сына и еще кое-кого из коллекционеров. Никого не узнал. Сейчас они там фоторобот заказчика составляют, а я тебе бросился звонить.

– Хорошо, – поблагодарил Лев. – Теперь у нас хоть как-то вырисовывается заказчик или посредник. Судя по описанию, это не уголовник, это кто-то из тех, кто имеет деньги, для кого это развлечение. Заказ это, Станислав, настоящий заказ. На одной стороне – исполнитель Беня Кальмар и тот человек, что у вашего кузнеца копию заказывал. А вот кто со второй стороны? Тут у нас полная темнота! Не верю я, что воры-домушники так запросто кровь льют. Тут что-то другое.

Он отложил телефон и задумался, глядя в окно. Все в этом ограблении с убийством было нелепо, неправильно. С самого начала. Но какая-то логика в преступлении все же существовала. Ее нужно просто найти, понять. Вот тогда и начнется ниточка разматываться. А пока они с Крячко и Бурмистровым делают то, что положено делать при раскрытии каждого преступления, действуют по шаблону. А шаблон здесь результата, скорее всего, не даст. Все сложнее изначально. У него возникало ощущение, что труп в квартире Пименова и поддельный кинжал, которым был убит вор, – это всего лишь видимая часть айсберга. А вот что там, в темном мраке под водой? Что за всем этим стоит?

Самое главное, что удалось понять, то, что подделку на месте преступления оставили не зря. Если бы в схватке победил тот, кто с ней пришел, то он бы ее унес с собой, не оставил бы в теле своего противника на виду, чтобы поддельный кинжал попал в руки полиции. Ведь оружие приведет к мастеру, который его изготовил, и к заказчику, который к этому мастеру приходил. Так, собственно, и получилось. Значит, тому, кто убил Беню, было важно оставить этот ложный след. Значит, Беню послал тот, кто заказал подделку и хотел подменить ею настоящий кинжал. Но вот кто второй, кто убил Беню и забрал настоящий кинжал? Ох, как нужен тот, второй!

Но подозрения подозрениями, интуиция интуицией, а выполнять весь план работы по раскрытию преступления необходимо все равно. И сейчас привезут Пименова-младшего. Допрос, скорее всего, ничего не даст, но допросить парня в любом случае необходимо. Каждая мелочь может помочь, если ее не пропустить, если найти хоть какое-то рациональное зерно. А для этого через «частое сито» розыска пропустить придется всю имеющуюся информацию.

– Разрешите, товарищ полковник? – В дверях появилась фигура с погонами лейтенанта. – Свидетель Пименов доставлен.

Гуров кивнул. Лейтенант посторонился, пропуская в кабинет молодого человека, одетого в узкие коричневые брючки и тонкую летнюю рубашку навыпуск. Волосы у Вадима Пименова на темени стояли торчком, изображая, видимо, лирический беспорядок. М-да, подумал Лев, а в наше время считалось приличным причесываться, сейчас же – наоборот. Ладно, не это главное в людях.

Вадим с Гуровым был знаком. Одна короткая беседа у них была еще в тот день, когда Гуров и Крячко приезжали осматривать квартиру и Пименов-старший демонстрировал им коллекцию оружия. Тогда Вадим выглядел подавленным, больше молчал, на вопросы отвечал односложно. Сейчас в парне многое изменилось. Наверное, он вернулся в свое естественное состояние самоуверенного, немного нагловатого студента МГУ. Статус университета, статус отца, возможно, и результат некоторой избалованности с детства, все это слой за слоем копилось, формировало личность парня. Назвать Вадима глупым было нельзя. Скорее всего, он и в университет поступил сам, без всяких протеже. Но вот многие суждения у него были поверхностными. А ведь это жизненная позиция, вдруг подумал Гуров. И отношение к малоимущим, и к пенсионерам. Этот человек никогда не пропустит вперед старика, не подаст руку при выходе из транспорта женщине, не уступит места беременной в метро. И с презрением будет смотреть на бездомного старика, который роется в мусорном баке. Нет, даже смотреть не будет, он с презрением отвернется. Для Вадима Пименова существует только он сам. Он, люди его круга – и все остальные, к которым он относится как к людям второго сорта, неудачникам, никчемным созданиям.

Говорить во время допроса такому типу, что ты его подозреваешь, хотя бы и косвенно, в причастности к преступлению, нельзя категорически. Он сразу замкнется, начнет изворачиваться в любом вопросе, даже если тот и не касается преступления. Он погрязнет во лжи, а докапываться до истины придется оперативнику, а потом следователю. С такими типами, как Вадим Пименов, разговаривать надо «на равных», надо показывать одобрение его жизненной позиции, демонстрировать понимание его поведения в обществе как естественного и оправданного. А все вопросы о том, где он находился в момент совершения преступления в их с отцом квартире, должны выглядеть ненавязчиво, типа да, вот такие подонки, такие квартирные воры и мешают отдыхать людям, мешают им развлекаться так, как хочется.