Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир - читать онлайн книгу. Автор: Элис Робертс cтр.№ 24

Что делает Гёбекли-Тепе настолько неповторимым местом, так это его возраст. Этому памятнику 12 000 лет. И построили его охотники-собиратели, а не земледельцы. И данный факт, несомненно, вносит разлад в теории развития человеческого общества на заре неолита. В классическом варианте история звучит следующим образом:

– численно растущему человечеству требуется больше еды;

– для удовлетворения своих потребностей люди начинают заниматься земледелием;

– земледелие способствует накоплению избытков продовольствия;

– избытки продовольствия оказываются в руках нескольких самых влиятельных людей – так образуются общества со сложной иерархией;

– новая иерархическая структура дополнительно укрепляется за счет организации религиозного культа.

Очевидно, памятник в Гёбекли-Тепе выпадает из этого привычного ряда. По крайней мере, в этой части Верхней Месопотамии сложная общественная структура развилась еще во времена охотников-собирателей. Клаус был убежден, что памятник в Гёбекли-Тепе предоставляет неоспоримые доказательства существования принципа разделения труда. «Нам совершенно точно нужно изменить свой подход к вопросу», – объяснил мне археолог. «Охотники-собиратели обычно понимали работу совсем иначе, нежели мы». Но в Гёбекли-Тепе все происходило иначе. «Они начали работу в каменоломнях. Появились инженеры, которые придумывали, как перевозить и поднимать валуны. Также были специалисты по обработке камня, создававшие скульптуры и столбы из камня». Для Клауса Гёбекли-Тепе – реальное доказательство того, что в человеческом обществе были свои сильные и предусмотрительные вожди, которые могли управлять рабочей силой и поддерживать начинания художников. Очень трудно увидеть в этих массивных, богато украшенных каменных кругах что-либо, кроме проявления организованного религиозного культа. Более того, высокоразвитого культа, наделенного могущественными символами, обширной мифологической базой и значениями, понятными строителям храмового сооружения. До открытия Гёбекли-Тепе невозможно было даже представить, что первые организованные религиозные культы предшествовали возникновению земледелия. На вершине этого холма разбиваются предубеждения и предвзятые мнения. Даже Клаус полагал, что Гёбекли-Тепе трудно отнести к какой-либо конкретной категории. Речь шла о памятнике донеолитического периода, однако он разительно отличался и от последнего этапа палеолита. И даже от эпипалеолита. У Клауса мелькнула было мысль назвать этот памятник мезолитическим, но он совершенно не походил на мезолитические стоянки Северной Европы, где этот термин употребляется по отношению к сообществам охотников-собирателей, которые ведут полуоседлый образ жизни, однако все еще относятся к кочующим племенам. Можно ли говорить здесь о раннем неолите? Традиционные представления о комплексе характерных признаков неолита – оседлость, керамика и земледелие – относительны, что уже доказано благодаря исследованиям на Ближнем Востоке, где стоянки со следами оседлой жизни и одомашнивания животных и растений, но в которых отсутствуют изделия из керамики, относят к «докерамическому неолиту». Так что же такое Гёбекли-Тепе: доземледельческий, докерамический неолит? И, если так, почему вообще «неолит»? Сталкиваясь с такими неожиданностями и переходами, привычные для нас категории – как и сами представления о комплексе характерных признаков – рушатся, и есть в этом некоторое наслаждение. История, и даже доисторический период, не подходит для того, чтобы раскладывать ее по полочкам так же аккуратно, как нам бы этого хотелось.

Монументальные сооружения в Гёбекли-Тепе, несомненно, потребовали совместного труда, в котором принимали участие не просто несколько местных общин. Вероятно, существует связь между таким сотрудничеством и еще одним социальным явлением, которое можно проследить по археологическим данным той эпохи, а именно – проведением масштабных пиршеств. В Халлан Чеми, поселении X века до н.э., есть все признаки места, оборудованного для торжеств: жилища расположены вокруг общей площадки, на которой находят множество следов костров и костей животных. Да и в самом Гёбекли-Тепе целая гора обломков костей различных животных – от газелей и туров до африканского дикого осла. Кажется, здесь люди регулярно сходились и пировали. Следов растений в этом месте не много, и они достаточно сильно разбросаны, тем не менее ученым удалось обнаружить остатки дикорастущей пшеницы однозернянки, пшеницы и ячменя. Возможно, помимо мяса пирующие ели кашу и хлеб. Предположительно, последующей доместикации злаков в этих местах способствовала культура, основанная не столько на выпекании хлеба, сколько на пивоварении: вероятно, на древних празднествах пиво лилось рекой, смазывая механизмы общественных отношений. Известно, что значительно позже строителям пирамид оплачивали работу пивом. Может быть, подобное вознаграждение труда существовало и в Гёбекли-Тепе?

Широко признается, что в бронзовом и железном веках пиршества играли важную роль и служили связующим элементом общества, поскольку именно так древняя элита могла продемонстрировать и повысить свой статус. Но, возможно, традиция проведения пиров еще более древняя, уходящая корнями к началу неолита. Улучшение климата после окончания ледникового периода позволило людям накапливать богатства – в форме избытков продовольствия и усиливать свое влияние – за счет проведения щедрых празднеств. Все способствовало появлению социальной иерархии. Таким образом, по мнению Клауса Шмидта и его коллег, пиршества, с пивом ли или без него, могли послужить основным толчком для развития земледелия.

Все приведенные выше факторы так тесно переплетены, что не представляется возможным отделить один из них в качестве единственной причины, по которой около десяти тысяч лет назад люди стали возделывать поля на всей территории Плодородного полумесяца и за его пределами. По всей видимости, появление земледелия было невозможно, пока не повысилась концентрация углекислого газа в атмосфере в самом конце ледникового периода и не увеличилась урожайность растений. А потом растущее население столкнулось с проблемой нехватки продовольствия, особенно во время климатического кризиса позднего дриаса. Однако рост численности людей приводил к изменениям и в самом обществе, еще до того, как появилось земледелие. Похоже, начало неолита на территории Плодородного полумесяца тесно связано с формированием сложной общественной иерархии, появлением могущественных людей и религиозных культов, а также, вероятно, с пристрастием к празднествам.

Признание того, что сложная система человеческого общества развилась еще до появления земледелия, до появления цивилизации в ее сегодняшнем понимании, позволяет нам лучше представить, как идеи – и материалы – распространялись, а затем навсегда исчезали.

Археология позволяет многое узнать о существовавших связях между древними сообществами. Сходство иконографии Гёбекли-Тепе и других археологических памятников до самого Чайёню в Юго-Восточной Анатолии и Телль-Карамель на северо-востоке Сирии демонстрирует протяженность связей, протянувшихся через весь Ближний Восток: более 320 км разделяют Чайёню и Телль-Карамель. Наличие множественных центров происхождения культурных растений на землях Восточного Средиземноморья опровергает гипотезу о существовании единого «очага окультуривания» и, кроме того, подтверждает развитие культурных связей и систем обмена, позволявших идеям – а вместе с ними и посевному зерну – путешествовать на большие расстояния. Неолит начался не в одной точке в юго-восточной части Турции. Родина неолита – множество соединенных между собой центров, рассеянных по Ближнему Востоку и за его пределами: окультуренная пшеница однозернянка была обнаружена на Кипре на стоянке, датируемой 6500 годом до н.э. (8500 лет назад), – настолько же древней, как и археологические памятники в старых «очагах окультуривания» на севере Месопотамии.