Мадонна Семи Холмов - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 80

Вот теперь Чезаре действительно все понял. Папа увидел, что лицо сына побагровело от гнева.

– Это правда, – продолжал Александр. – Лукреция ждет ребенка. Более того, роды неизбежны. Чезаре, не понимаю, как ты этого не заметил.

Александр нахмурился: он понимал, как боялась Лукреция, что Чезаре узнает о ее ситуации. Они с малышкой Пантизилией были вдвойне осторожны во время его визитов.

– Лукреция… Беременна?! Папа пожал плечами:

– Такое случается, – с усмешкой сказал он.

– И это произошло в монастыре? – Чезаре стиснул кулаки. – Так вот почему она так хотела там остаться! Кто отец?

– Сын мой, не позволяй чувствам брать верх над разумом. От нас требуется спокойствие и хитрость. Ситуация сложная, но, если мы хотим выдать Лукрецию замуж, как планировали, никто не должен догадываться, что, когда она стояла перед кардиналами и ее объявляли virgo intacta, она уже была на шестом месяце. Мы должны сохранить все это в тайне.

– Кто отец? – повторил Чезаре.

А Папа будто и не слышал этого вопроса:

– План у меня такой. Сейчас ее никто, кроме Пантизилии, не должен видеть. Когда ребенок родится, мы его немедленно увезем. Я уже связался с хорошими людьми, которые о нем позаботятся. Я щедро их вознагражу, потому что этот ребенок – мой внук, один из Борджа, а Борджа должно быть много. Может быть, через несколько лет я заберу ребенка в Ватикан, может, я сам буду наблюдать за его воспитанием. Через несколько лет никто и не заподозрит, чей именно это ребенок.

– Я требую, чтобы мне назвали имя этого человека, – упорствовал Чезаре.

– Ты сейчас вне себя от гнева, Чезаре. Должен предупредить тебя, сын мой, что гнев – страшнейший враг тех, кто позволяет ему овладеть собою. Держи свой гнев в узде. Этот урок я усвоил в самом нежном возрасте. Не вздумай показывать, как ты зол, этому молодому человеку. Я этого не делаю, я понимаю его. Подумай, Чезаре, разве в подобных обстоятельствах ты или я не поступили бы точно так же? Мы не можем его обвинять, – выражение лица Папы слегка изменилось. – Но когда наступит срок, мы будем знать, как с ним поступить.

– Он умрет, – твердо произнес Чезаре.

– Всему свое время, – пробормотал Папа. – А сейчас… Надо хранить спокойствие. Есть еще и малышка Пантизилия, – в голосе Папы послышалось сожаление, он нежно улыбнулся. – Она слишком много знает. Бедная девочка, такие знания еще никому добра не приносили…

– Отец, вы мудры. Вы знаете, как решать такие проблемы, но мне необходимо знать имя этого человека. И я не успокоюсь, пока не узнаю.

– Только не предпринимай никаких поспешных шагов, сынок. А этого человека зовут Педро Кальдес.

– Разве он не из ваших камердинеров? Папа кивнул.

Чезаре трясло от злости.

– Да как он посмел! Камердинер, слуга… и моя сестра! Папа положил руку на плечо Чезаре и поразился – того всего колотило.

– Ты гордец, сын мой, это хорошо… Но помни: осторожность и еще раз осторожность. Мы с тобой уладим это дело сами. Но сейчас еще рано…

Осторожность! Спокойствие! Эти слова были глубоко противны натуре Чезаре. Припадки ярости, которые овладевали им еще в детстве, с возрастом участились, и ему все труднее было сдерживаться.

У него перед глазами постоянно маячила одна и та же картина: его сестра – с камердинером! Он был одержим ревностью и ненавистью, он думал только о мщении.

Папа приказал быть осторожным, но он больше не обязан подчиняться его приказам. После смерти брата он понял, что и у отца есть слабости: Александр не был способен подолгу горевать. Он охотно забывал обо всех ошибках и даже преступлениях, совершенных членами его семьи, он быстро переставал думать о мертвых и переключал все свое внимание на живущих. Он был способен на чувства, на привязанность – но она всегда должна быть на кого-то направлена, и один объект легко сменялся другим. Чезаре как бы по наследству принял любовь, которую отец испытывал к Джованни, Чезаре знал, что он не утратит эту любовь, что бы ни случилось. Это было великое открытие. Благодаря ему он чувствовал себя всесильным и неуязвимым. «Александр – правитель Италии, но Александр склоняется перед волей сына».

И если Александр предупредил о необходимости соблюдать осторожность, с какой стати Чезаре прислушиваться к его словам?

Однажды он столкнулся в коридоре с Педро Кальдесом, и все отцовские предупреждения мгновенно вылетели у него из головы.

– Кальдес, стой! – заорал Чезаре.

– Мой господин… – растерявшись, начал камердинер, – что вы желаете?

– Мне нужна твоя жизнь, – рявкнул Чезаре и обнажил клинок.

Перепуганный молодой человек повернулся и помчался в апартаменты Папы. Чезаре побежал следом.

Педро задыхался от ужаса, он слышал за спиной злобный хохот Чезаре, в какой-то момент кинжал коснулся его бедра и по ноге потекла горячая струйка крови.

– Не беги, не скроешься! – кричал Чезаре. – Ты умрешь, я убью тебя за то, что ты сделал с моей сестрой!

Ослабевший от ужаса Педро добежал наконец до папского трона, на котором восседал Александр. С ним были двое камердинеров и один из кардиналов.

– Святой отец, спасите меня, спасите! – закричал Педро и бросился к ногам Его Святейшества.

Чезаре уже настиг юношу. Александр встал, лицо у него было испуганным.

– Сын мой, сын мой, прекрати! – крикнул он. – Убери свой клинок!

Но Чезаре лишь расхохотался в ответ и бросился к бедному камердинеру. Александру не оставалось ничего, как встать между ними, и кровь юноши запятнала его белоснежное облачение, брызги ее даже попали Александру в лицо.

Все присутствовавшие в ужасе кинулись в стороны, а Александр обнял юношу и строго взглянул в пылающее лицо сына.

– Убери кинжал! – приказал он – и на секунду вернулся прежний Александр, всегда знавший, как укрощать своих сыновей. – Не смей пятнать своими ссорами и гневом святой престол.

Чезаре вновь расхохотался, но с удивлением понял, что благоговение, которое он прежде испытывал перед отцом, еще не до конца его покинуло.

Он повиновался, но сказал:

– Пусть не думает, что на этом все и кончилось!

А потом повернулся и широкими шагами вышел прочь. Александр пробормотал:

– Вот она, горячая молодая кровь! Он не хотел никому причинять вреда, но молодое безрассудство… Разве все мы не страдали им в юности? Перевяжите раны этого бедного мальчика… и приставьте к нему охрану. Ради его собственной безопасности.

Пантизилия склонилась над постелью. Лукреция прошептала:

– Кажется, начинается…

– Лягте, мадонна. Я пошлю весточку святому Отцу.