Римский карнавал - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 73

Она, улыбаясь, смотрела на него сверху и с удовольствием заметила, как красиво завиваются его темные волосы на шее.

— О да, Педро, — повторила она, — я буду очень несчастна, если ты прекратишь бывать у меня. Я настаиваю, чтобы ты продолжал навещать меня. Я приказываю.

Он поднялся с колен.

— Моя госпожа так добра, — сказал он, охваченный страстным желанием. — Я… я не смею дольше оставаться здесь.

Он ушел, а она удивлялась, что в этом монастыре ей довелось пережить самые счастливые мгновения в жизни.

Чезаре ехал в дом своей матери, чтобы нанести ей один из обычных визитов. Он казался задумчивым, и люди из его окружения заметили, что в последнее время в его поведении появилось что-то необычное — он стал гораздо спокойнее.

Он перестал ухаживать за Санчией; он больше не вспоминал о самовольном бегстве сестры в монастырь; он стал дружески относиться к своему брату Джованни.

Увидев подъезжающего сына, Ваноцца хлопнула в ладоши, и несколько слуг мгновенно предстали перед ней, готовые выполнить любое ее распоряжение.

— Вина, прохладительных напитков, — громко приказала Ваноцца. — Я вижу своего сына кардинала, он скачет сюда. Карло, — позвала она мужа, — скорее иди сюда и приветствуй господина кардинала.

Карло поспешно вошел в комнату. Он был доволен своей судьбой, он считал большой удачей свою женитьбу на бывшей возлюбленной папы и матери его детей. Благодаря этому он получил множество привилегий и был благодарен Александру за это. Он старался проявить свою благодарность глубоким уважением к самому папе и его сыновьям.

Чезаре обнял мать и отчима.

— Добро пожаловать, дорогой сын, — сказала Ваноцца со слезами гордости в глазах. Она не переставала изумляться тому, что ее прекрасные сыновья посещали ее сравнительно скромное жилище. В глазах ее светилось восхищение, именно за это восхищение им Чезаре и любил мать.

— Матушка моя, — прошептал Чезаре.

— Для нас величайшая радость видеть сиятельного кардинала в своем доме, — провозгласил Карло.

Чезаре пребывал в хорошем настроении. Он сидел между отчимом и матерью, они пили вино из серебряных кубков, поспешно вытащенных из сундука. Ваноцца сокрушалась по поводу того, что сын не предупредил их о своем приезде, и она не успела украсить стены гобеленами и достать из сундука свою майолику. Они говорили о Лукреции и о приближающемся разводе.

— Ваш отец сделает для всех вас все возможное, — сказала Ваноцца. — О сын мой, как хотела бы я быть богатой настолько, чтобы суметь сделать для вас гораздо больше.

Чезаре накрыл ладонями руки матери и улыбнулся ей, а когда Чезаре улыбался, он становился прекрасен. К матери он питал искреннюю привязанность к Ваноцца же, зная, как все боятся его, еще больше ценила его любовь к ней.

После того как они освежились прохладительными напитками, Чезаре попросил мать показать ему цветы, которыми она по праву гордилась. Они вышли в сад.

Они прогуливались меж растений, сын обнял мать за талию. Ваноцца, видя, как ласков он с ней сегодня, рискнула сказать ему о том, что она очень довольна, что они с братом Джованни стали друзьями.

— О матушка, как бессмысленны ссоры! Ведь мы с Джованни братья. Мы должны дружить.

— Вы ссорились по пустякам, — примирительно сказала Ваноцца. — Теперь вы повзрослели и поняли, что ссоры ни к чему не приводят.

— Ты права. Я хочу, чтобы весь Рим знал, что теперь мы с братом друзья. Когда ты устроишь очередной ужин, то пусть он пройдет в узком кругу… Пригласи только своих сыновей.

Ваноцца остановилась, восторженно улыбаясь.

— Я сразу же устрою вечеринку, — сказала она, — для тебя и Джованни. В городе слишком жарко. Будет ужин на свежем воздухе в моем винограднике. Что ты, Чезаре, думаешь о моем предложении?

— Оно превосходно. Организуй все в ближайшее время, ладно?

— Скажи, какой день ты выбираешь, и я устрою вечеринку именно тогда.

— Завтра, — слишком рано. А если послезавтра?

— Пусть так.

— Дорогая моя, ты очень хороший друг.

— Как же мне не быть другом моему любимому сыну, который все время заботится обо мне и делает мне честь своими визитами?

Она закрыла глаза и вспомнила, что сделал Чезаре с теми, кто во время нашествия французов принимал участие в разграблении ее дома. Он расправился с ними очень жестоко, многие тогда пострадали, но Ваноцца была женщиной, старавшейся не замечать вокруг себя страданий. «Ничто, ничто не кажется мне слишком суровым по отношению к тем, кто хотел оскорбить мою мать, уничтожив ее жилище».

— Ты будешь рада увидеть на своем вечере Джованни, — сказал Чезаре. — Ты ведь и его любишь. Жаль, что с нами не будет Лукреции.

— Я бы получила огромное удовольствие от встречи с дочерью и я вполне согласна с тобой, что буду счастлива видеть вас вместе с Джованни. Но, сын мой, из всех моих детей больше всего восхищает один — ты, Чезаре.

Он поцеловал ей руку, явно стараясь выказать ей свою любовь с той нарочитостью, которая всегда была свойственна их семье.

— Я не сомневаюсь, что ты говоришь правду, дорогая. Клянусь, что никто не посмеет обидеть тебя, пока есть сила в этом теле, чтобы защитить тебя. Я подвергну пыткам, а потом предам смерти любого, кто посмеет сказать против тебя хоть слово.

— Не говори так страстно о моей скромной персоне. Мне ничего не надо, я счастлива, когда вижу тебя. Сделай одолжение — навещай меня как можно чаще, и я буду счастливейшей женщиной на свете, хотя я понимаю, что у тебя свои заботы и что мне не следует мешать тебе своей эгоистической любовью.

Он обнял мать, и они продолжали прогулку по саду среди цветов, обсуждая предстоящий ужин.

Чезаре шел по городу, плащ скрывал его роскошный наряд, лицо скрывала маска, чтобы никто не смог узнать его. Дойдя до моста, он свернул на узкую улицу, потом проскользнул на другую и остановился перед домом. Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не преследует его, он вошел через открытую дверь, закрыл ее за собой и спустился по каменным ступеням вниз. Наконец он вошел в комнату, пол которой был выложен плитками, а стены отделаны деревом. Чезаре хлопнул в ладоши.

Появился слуга, и когда молодой человек снял маску, он низко поклонился.

— Госпожа здесь? — спросил Чезаре.

— Да, ваша светлость.

Слуга привел его в комнату, типичную для подобных мест — в ней стояла широкая кровать, деревянные стулья с резными спинками, на стене висело распятие, перед которым горела лампадка.

Очень красивая юная девушка, высокая и стройная, встала, как только вошел Чезаре, и упала перед ним на колени.

— Господин… — негромко произнесла она.

— Встань, — нетерпеливо бросил Чезаре. — Мой брат здесь?