Последний человек на Луне - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Дэвис, Юджин Сернан cтр.№ 55

И вот в это время, когда всё продвигалось так хорошо, когда экипажи готовились к первым полетам, а ракеты выходили со сборочных линий одна за другой, за несколько ужасных минут на Мысе все пошло к черту. Всего через 27 дней после начала 1967 года, когда на всех приборах значилось «Готов!», этот проклятый пожар поглотил «Аполлон-1», убил Гаса, Эда и Роджера и намертво остановил американскую космическую программу. Ни один американский полет не мог состояться до тех пор, пока расследование не определит, что случилось на «Аполлоне-1», а мне новый полет в космос не светил еще долго.

Трагедия заблокировала нам дорогу к Луне и оставила Америку в уязвимом положении. У наших советских соперников, которые держали свои планы в тайне, появилась возможность восстановить лидерство в космической гонке, и они быстро двинулись вперед, чтобы отыграться на фоне нашей потери. 23 апреля, всего лишь через несколько месяцев после трагедии «Аполлона», они запустили космонавта Владимира Комарова со смелой программой, которая должна была сокрушить нас до состояния полной катастрофы с точки зрения общественности. Полковник Комаров стартовал на борту новейшего корабля «Союз-1», который, по убеждению советских инженеров, мог отправить советских космонавтов на Луну ^[81]. В то время как наша программа пребывала в оцепенении и развале, Комаров вознесся на орбиту. Мало того, что он стартовал успешно, – план его полета был потрясающе интересным. Когда он будет пролетать над космодромом Байконур, стартует второй «Союз», затем два корабля встретятся, и два космонавта выйдут в открытый космос и переместятся из второго «Союза» в первый.

Однако как только «Союз-1» начал свой первый виток, выяснилось, что одна из солнечных батарей, жизненно важных для электропитания корабля, не раскрылась. Работая вместе с операторами на Земле, Комаров сделал всё возможное, чтобы освободить ее, но она застряла, будто сломанное крыло, и, за отсутствием того типа аккумуляторного питания, которое мы использовали в своей программе, электрические цепи на «Союзе» начали барахлить, а затем отказали. Ухудшилось качество связи, не работали индикаторы приборов, не реагировали на команды двигатели ^[82]. Всего через пять витков советские инженеры знали, что Комаров в смертельной опасности, и отменили старт второго «Союза». Ошалевший корабль летел вокруг Земли, и с каждым новым витком становился все более беспомощным. Стараясь стабилизировать свое возвращение, управляя вручную теми немногими средствами, которые у него остались, космонавт стремительно нырнул в плотную атмосферу и каким-то образом сумел пройти через опасную фазу торможения в ней ^[83], но затем столкнулся со скручиванием строп парашюта. «Союз-1» теперь представлял собой лишь большой раскаленный стальной шар, летящий вниз без какого-либо управления на скорости свыше 800 км/час. Крестьяне в Орской области России содрогнулись от мощного взрыва, когда он врезался в землю. Советы постигла неудача, Комаров погиб, и советская космическая программа потерпела катастрофу вместе с ним. Однако мы в Америке не понимали, насколько серьезным был этот удар. Из прошлого опыта мы знали, что смерть космонавта не остановит их ^[84], и полагали, что у русских, вероятно, есть еще козыри в рукаве.

На официальном уровне мы направили соболезнования, но на самом деле тихо радовались, испытывая, вероятно, те же самые чувства, что и русские после трагедии «Аполлона-1». Годы спустя, как это случалось с вражескими летчиками после многих войн, американские астронавты и советские космонавты встретились, мы узнали в лицо тех, чьи имена до того только слышали, обменялись воспоминаниями за полными до краев рюмками водки, и тогда на поверхность вышло взаимное уважение, переросшее в дружбу. Но в те ранние дни мы хотели, чтобы их чертовы ракеты взрывались! Между нами шла война. Если они первыми достигнут Луны, это будут Спутник и Гагарин еще раз, но намного хуже, и мы потерпим поражение. По-человечески мы жалели Комарова, но он был солдат и, как и все мы, понимал риски космического полета.

Мы получили перерыв. У нас теперь было больше времени и шансов. Мы все-таки могли опередить их в гонке к Луне.

А пока у натренированных морских летчиков оказалась уйма свободного времени. Полторы тысячи человек разбирались с обломками «Аполлона», изучая каждую гайку и каждый болт, каждую панель и каждый прибор, каждый дюйм из 15 миль внутренней кабельной сети. Стало понятно, что на поиски причин пожара уйдут месяцы, если не годы.

У нас наконец появилась возможность обратить свои взоры на Вьетнам, где с каждым месяцем становилось всё жарче. Теперь там находилось более 475 тысяч американских военнослужащих, больше, чем в Корее в зените той войны, и мы успели сбросить на врага больше бомб, чем за всю Вторую мировую войну. Генерал Максвелл Тейлор ^[85] заявил, что мы побеждаем.

Многие из нас ощущали царапающее чувство вины за то, что другие летчики сражаются, а мы отсиживаемся в стороне. Странное это состояние ума, но нам действительно было неуютно ходить в образе героев, в то время как наши товарищи истекают кровью, попадают в плен и погибают в настоящих воздушных боях, к которым мы до того готовились. Разные антивоенные заявления злили нас. Из бесед один на один в Отделе астронавтов, из посиделок с пивом после работы и долгих дискуссий за барбекю в выходные дни родилась идея. Зачем, спрашивается, мы сидим в Хьюстоне и ничего не делаем? Если Пит Конрад, Дик Гордон, Ал Бин, я или любой другой астронавт достаточно сильны, чтобы летать на космических кораблях NASA, то мы определенно можем усовершенствовать квалификацию в части посадки на авианосец и отправиться в эту вьетнамскую заваруху, чтобы использовать наши боевые способности во время паузы в космической гонке.