Месяц надежды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушковский cтр.№ 53

Он прекрасно понимал, что ничего страшного не произошло, дело насквозь житейское, бытовуха, но ничего не мог с собой поделать. Просто-напросто впервые на его памяти с Олей было плохо, что-то не так.

Вот по пути Алексей и дал стране угля, притопил педаль газа едва ли не до полика, вопреки своей обычной манере езды. На Речной он нарвался, прижался к обочине по сигналу полосатой палочки и вылез из машины. Гаец радостно предъявил ему тыльную часть радара, где в окошечке светились ярко-малиновые цифры – его скорость.

Ничего особо жуткого эти цифирки не сулили. Налицо всего-то «превышение скорости на двадцать и более километров». Неразорительный для него штраф, и только. Но ведь начнется мутотень с проверкой документов, писанием протокола. Если гаец особенно рьяный, то будет пробивать по компьютеру и заставит дышать в трубочку.

Поэтому он сделал то, что позволял себе крайне редко. Алексей достал из внутреннего кармана бумажник, а из него – ту самую визитную карточку с номером мобильника самого главного гаишника.

Он предъявил ее старлею и добавил:

– Ты уж извини, командир. Я нисколько не выделываюсь и вправду по очень серьезному делу спешу.

В славном городе Шантарске не принято было щемить тех людей, которые этакие визитки показывали. Национальный обычай, ага.

Так что старлей вмиг проникся, визитку вернул, с неприкрытым сожалением в глазах кивнул и заявил:

– Можете продолжать движение, гражданин.

Вот он и продолжил в том же стиле и, на свое счастье, до универа не встретил больше ни одного фанатика портативных радаров. Алексей поставил машину насколько мог ближе к пешеходной зоне и быстрыми шагами направился ко входу, уже знакомому ему. Бюст на высоком постаменте он увидел издали. Как и полагается академику, Маренский был импозантен и красиво бородат. Оля говорила, что он и в жизни был такой, если судить по фотографиям, выставленным в универовском маленьком музейчике. Ничего особо эпохального этот человек вроде не создал, но в науку все же вложил гораздо побольше, чем три копейки, как и в строительство университета.

«Наш человек, – мельком подумал Алексей. – Строитель по жизни».

За бюстом он увидел скамейку, а на ней – Олю, улыбнувшуюся ему радостно, но довольно-таки вяло. Она была бледная, малость осунувшаяся. Однако его, прекрасно знакомого с данной стороной женской жизни, это ничуть не удивило.

– Помирать не собираешься, Ольга Петровна? – бодро спросил он, присаживаясь рядом и доставая сигареты.

– Да не собираюсь вроде. – Она отвела взгляд и продолжила: – Хорошо хоть, как чувствовала, прокладку взяла, а то получилось бы очень неловко при моей юбчонке.

Гартову казалось, что бронзовый академик смотрел на них с высоты постамента не просто благосклонно, а где-то даже и одобрительно. Оля Алексею о нем немало рассказала. Упоминала она и о том, о чем весь ученый мир всегда прекрасно знал, но помалкивал, потому что и сам был не без греха по этой части. Большим ценителем прекрасного пола был Маренский. Еще в сталинские времена он немало покуролесил на пару со знаменитым шантарским же академиком Кладенцовым. В те давние годы оба еще не были ни лауреатами, ни Героями Социалистического Труда, ни академиками, просто истово верили в свою фортуну и рвали жилы на работе, как и положено настоящей научной пехоте. Они матерели, получали и первое, и второе, и третье, однако от старых привычек не отказывались, будучи уже в тех годах, которые молодежь почитает преклонными, молодых красивых аспиранточек вниманием не обделяли. В общем, правильные были ученые деды.

– Пошли? – спросил Алексей, когда окурки полетели в урну.

Когда они поднялись, Олю чуточку шатнуло.

Алексей крепко подхватил ее под руку и сказал с сердитой заботой:

– Не надо было на улицу вылезать. Сидела бы в здании. Я уж как-нибудь все равно нашел бы тебя.

– На свежий воздух хотелось. Ну что поделать, если первые пару дней у меня всегда так. Пластом лежу. Я была в медпункте, освобождение на три дня дали. Ничего, дойду.

Она действительно добралась до машины нормально, не шатаясь.

Алексей помог ей сесть, сам забрался в машину и, не заводя мотор, сказал:

– Значит, такое предложение. Стоит ли тебе домой через полгорода тащиться, когда до меня отсюда пять минут езды? У меня и отлежишься, пока не придешь в кондицию. Уложу в спальне, ты там уже была. Побудешь в отдельной комнате, в тишине и покое. Всяко лучше, чем дома, где еще и Демон.

Оля слабо улыбнулась и проговорила:

– Ну, в такие дни Женька на цыпочках ходит, все понимает. Она же не законченный злыдень, у нее просто возраст такой. И все равно дома напряжно чуточку. Насчет тишины и покоя – просто здорово.

– Значит, ко мне?

– Ага. Маме я от тебя отзвонюсь.

– Отлично, – сказал он, включая мотор и трогаясь с места. – В такой ситуации даже она, я так думаю, фыркать не будет, учтет обстоятельства.

– Ага, не такая уж она и злая.

– Вот черт!.. – сказал он, выворачивая на трассу. – Я и не подумал как-то. Если ты у меня будешь как минимум пару дней базироваться, то тебе же запас прокладок нужен. Ольга Петровна, ты глазыньки свои прекрасные не прячь, я мальчик большой, все понимаю. Четыре года женат был, так что полностью в теме. И таблетки, ага? Насколько я помню, ношпа с анальгином. Или за последние четыре года что-нибудь новое появилось? У меня как-то случаев не было озабочиваться этим.

– Да нет, ничего нового, только ношпа с анальгином.

– Это проще. По дороге целых две аптеки, так что затаримся легко. Будет тебе полный боезапас.

Оля видела, что из аптеки он вышел какой-то чуточку не такой, садясь за руль, зло фыркнул. Мужичок лет сорока, появившийся оттуда же после него, покосился на их машину определенно злобно и полез в синюю «Мазду», стоявшую тут же.

– Случилось что-нибудь? – спросила Оля.

– Да ерунда, – сказал Алексей и коротко хохотнул. – Покупаю я тебе боезапас, а этот персонаж влез не по делу. Я все же спросил у продавщицы, нет ли чего новенького от этих привычных бедствий, кроме ношпы и анальгина. Она сказала, что нет, тут ты была права. Ну, и этот мэн спрашивает с улыбочкой: «Что, милый, тяжело у тебя критические дни проходят?» Шутник по жизни, ага. Кто другой его за такие шуточки на улицу за ухо вывел бы и ногами от всей души попинал. Но я же добрый как Винни-Пух, поэтому просто там же разок ему приложил, постарался больно сделать, но так, чтобы он на ногах удержался и следов для экспертизы не осталось. Аптекарша отнеслась с пониманием и тревожную кнопку давить не стала.

– И часто ты так? – с некоторым укором спросила Оля.

– Редко, – серьезно ответил он. – Просто есть шуточки, за которые нормальный мужик обязан в торец давать.

Когда они вошли в прихожую, Алексей помог ей снять курточку и сказал деловито: