Пепел книжных страниц - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 57

И с этими словами распахнул дверь купе перед Ниной.

Нина заметила два обтянутых красным бархатом диванчика — явно вагон первого класса, друг напротив друга, около огромного окна, мимо которого проносился удивительный заснеженный зимний пейзаж.

Отнюдь не балканский, как должно было бы быть в случае с «Восточным экспрессом», и самый что ни на есть среднерусский.

На одном диванчике она заметила молодую, несколько полноватую, достаточно привлекательную даму с блестящими темными глазами и черными вьющимися волосами и капризным, крайне требовательным выражением лица.

Супротив нее восседала сухонькая старушка с черными глазами и букольками, одетая крайне элегантно, и улыбнулась ей близорукими глазами.

Так и есть, княгиня Драгомирова из «Восточного экспресса», видимо, в компании другой гостьи, только вот кого? Нина попыталась припомнить имена дам-путешественниц из «Восточного экспресса». Судя по всему, она была также особой, вращавшейся в аристократических кругах. А, наверное, это жена венгерского графа, хотя по книге ей было едва ли двадцать, а этой полноватой особе было явно под тридцать.

Ну, еще одно отличие реальности от текста романа Агаты Кристи!

Ей же самой — и Нина с этим уже смирилась, хотя надеялась на нечто иное — была уготована участь прислуги, судя по несессеру, который она держала в руках. Как же звали горничную княгини, немку? Ага, вспомнила: Хильдегард Шмидт! Только вот как обращаться к княгине, которая ласково продолжала смотреть на нее — по-русски или по-немецки? Прислуга в романе явно не могла говорить на русском.

А немецким Нина не владела.

Поэтому, присев в легком книксене или в том, что считала таковым, протянула старушке несессер и на французском (в первый раз в жизни не жалея о том, что он у нее такой плохой — какой и полагается прислуге!) произнесла:

— Мадам, как вы и хотели…

Ну да, наверняка княгиня послала ее за несессером, иначе зачем она тогда стояла бы перед дверью купе первого класса, сжимая в руках сей предмет из крокодиловой кожи?

Но вместо старушки, удивленно на нее глядевшей, раздался голос сидевшей напротив нее молодой полноватой дамы, раздраженно — и на великолепном русском — заметившей, властно протягивая руку, украшенную драгоценными перстнями:

— Ах, прошу прощения, сударыня, горничная у меня новая, такая дуреха. Аннушка моя, увы, с воспалением легких перед самой поездкой в Москву слегла, пришлось за считаные часы нанимать новую. Вот и прислали эту…

Тон этой молодой дамы, которая с первого же взгляда, в отличие от старушки, Нине решительно не понравилась, не предвещал ничего хорошего.

Нина, осознав, что допустила ошибку, повернулась к ней и повторила по-французски свою фразу.

Дама, закатив глаза, буквально вырвала у нее из рук несессер, поставила его на диванчик рядом с собой и по-русски заявила:

— Милая, не корчите из себя принцессу де Ламбаль! И говорите на нормальном русском, ежели не владеете удобоваримым иностранным. А то слушать ваш французский с нижегородским прононсом сил нет!

И, сладко улыбнувшись, добавила, обращаясь к старушке, возобновляя, вероятно, прерванный появлением Нины разговор:

— И все-таки я с вами не согласна, графиня.

Старушка, которая, выходит, была не княгиней, а графиней, несколько дребезжаще ответила:

— Петербургский взгляд, Анна Аркадьевна!

Молодая дама, вспыхнув, явно недовольная замечанием старушки, тем не менее мило произнесла (но ее темные глаза при этом сердито сверкали):

— Не петербургский, а просто женский!

Нина, замерев посреди купе, вдруг вспомнила, где уже читала подобную сцену. Да и не так много романов, где ехавшая в поезде в Москву дама звалась Анной Аркадьевной.

Господи, да она в «Анну Каренину» угодила, в самое начало повествования — и эта самая Анна Аркадьевна Каренина, беседуя с мамашей своего будущего любовника, графа Вронского, сидела в купе первого класса.

Перед дверью которого она и очутилась, миновав портал «Книжного ковчега», и теперь имела честь стоять, покорно снося колкости своей хозяйки.

Гранд-дамы петербургского света Анны Аркадьевны Карениной, которая ехала в Москву навещать своего брата Стиву Облонского, заодно имея миссию примирить его с женой, обидевшейся на того из-за адюльтера с французской гувернанткой собственных детей.

Ну да, конечно, «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских…»

И далее по тысячестраничному тексту.

Тексту, в которой она и шагнула из XXI века!

И тут поезд тряхнуло, да так, что Нина, не удержавшись, накренилась и полетела прямо на Анну Аркадьевну. Та, визжа, отпихнула ее, молотя маленькими, но тяжелыми кулачками, и едва ли не в слезах пожаловалась графине Вронской:

— Сударыня, видите, какие мне приходится сносить неудобства с этой прислугой-деревенщиной?

Извинившись, Нина снова присела в книксене или том, что считала таковым, а графиня, похлопав около себя по диванчику, ласково сказала:

— Милая моя, присядьте, тут ужасно трясет. Ах, во времена моей юности путешествовали не по железной дороге, которой тогда элементарно не было, а на перекладных. И знаете, Анна Аркадьевна, это было так… vraiment adorable, ах, восхитительно! Именно на одной из станций, где меняли лошадей, я имела честь познакомиться со своим супругом, графом Кириллом Ивановичем Вронским, царство ему небесное…

Анна перебила ее, обращаясь к Нине:

— Ну, что вы тут расселись, думаете, вас позвали, чтобы вы лодырничали? Ах, как мне не хватает моей Аннушки! Ну, давайте же!

И она, вытянув руку, практически ткнула в лицо Нине своей дланью. Та заметила обломившийся ноготь и сообразила, для чего Анна Каренина вызвала ее из своего купе с несессером.

Анна же, сладко улыбнувшись, произнесла, обращаясь к графине Вронской:

— Ах, сударыня, приношу свои самые искренние сожаления, что вынуждена прервать ваш крайне занимательный рассказ о временах былых! Но вы сами видите, что за дуреху мне прислали взамен.

И грубо добавила, обращаясь снова к Нине:

— Ну, что без дела сидите, милая? Вам же платят, причем неплохо, за то, чтобы вы работали!

Нина, открыв несессер и достав крошечные позолоченные маникюрные ножнички, едва сдержала вздох.

Надо признать, что Анна Каренина ей никогда не нравилась — ну, не симпатизировала она этой героине, хоть ты тресни! Считала ее недалекой особой, которая металась между двух мужчин, не в состоянии принять верного решения.

К тому же бросившая сына и сама потом бросившаяся, как известно, под поезд.