Несколько секунд он просто смотрел на меня, и его несчастные глаза сказали мне все, что было у него в голове. Он думал, не соврать ли мне, я видела, как эта мысль мелькнула в его выразительных светло-карих глазах, но затем на лице появилось виноватое выражение, и он кивнул, да.
Я молча поглядела на него секунд тридцать, а потом спросила:
– Они что, затащили тебя на сцену или куда там? – надеясь, что все это было просто холостяцкое удалое веселье.
Он нахмурился, и у него на скулах появились красные пятна. Он поднял руки и сказал:
– Нет, это было в одной из задних комнат.
– Задних комнат? – прошептала я.
Арчер кивнул, и мы снова уставились друг на друга.
– Значит, ты прямо был с ней? – спросила я. Я чувствовала, что побледнела, как смерть.
Его лицо мучительно исказилось, но он кивнул, да. Он не подымал глаз.
Я на несколько секунд прикрыла глаза, пытаясь осознать услышанное. Потом, снова открыв их, спросила:
– Но почему? – И мои глаза тут же наполнились слезами.
Арчер засунул руки в карманы и просто смотрел на меня, преисполненный горести. Ну и что я должна была со всем этим делать? Он должен был понимать, как я расстроюсь, узнав, что он был с другой женщиной. Он что, совсем ничего не знает о жизни? Об отношениях? О любви? Нет, я не могла в это поверить.
Вынув руки из карманов, он сказал:
– Ты целовала Тревиса, – и сжал челюсть.
Я нахмурилась.
– Я только однажды целовалась с Тревисом, когда мы с тобой были еще только друзьями, – тихо сказала я. – Но как только мы стали чем-то больше, я выбрала тебя, Арчер… – Мой голос сорвался, и я выдохнула: – Я выбрала тебя.
При виде того, как он стоял тут, покачиваясь, словно щенок, которого пнули ногой, меня снова охватили боль, злость и обида. Разве это не меня только что пнули?
Я откашлялась, чтобы не заплакать.
– Ты пьяный, – сказала я. – Я отвезу тебя домой. Тебе надо проспаться. – Я словно оцепенела.
Арчер схватил меня за руку, и я поглядела на его пальцы на своей руке, а затем на его несчастное лицо. Он отпустил меня и показал:
– Прости меня.
Я кивнула, дернув подбородком вниз, схватила кофту с крючка на двери и вышла наружу. Я слышала, как Арчер закрыл дверь и пошел за мной следом.
Я села в машину. Он сел рядом и тихо закрыл дверцу.
Мы молча проехали близкое расстояние до его дома. Когда я остановилась у ворот, он повернулся и умоляюще посмотрел на меня.
– Иди, Арчер, – сказала я. Мне нужно было вернуться домой, лечь в постель и разобраться с тем, что я чувствую. Сейчас я ничего не могла понять.
Поглядев на меня несколько секунд, Арчер повернулся и вышел из машины, закрыв за собой дверцу.
Я развернулась на месте и поехала домой. Взглянув в заднее зеркало, я увидела, что Арчер так и стоит на дороге, засунув руки в карманы, и смотрит мне вслед.
Оказавшись через несколько минут дома, я оцепенело сняла кофту и прошла в свою комнату, забралась в постель и натянула на голову одеяло. Только тут я позволила себе расплакаться, охваченная отчаянием. Он был с другой – человек, которого я полюбила, предпочел впервые быть с какой-то дешевой стриптизершей в задней комнате в баре. И я знала, что сама тоже принимала в этом участие.
* * *
Следующим утром я буквально выволокла себя из постели, проспав не больше двух часов. Еле передвигаясь от тоски, я сделала все свои утренние дела.
Приехав в столовую, я загрузила себя работой, как могла, безуспешно пытаясь перестать думать про Арчера. Но ничего не помогало, и, наполняя сахарницы на столиках, я думала, как я старалась вытолкнуть Арчера из зоны комфорта и начать вести социальную жизнь. Мне хотелось то засмеяться от иронии произошедшего, то упасть на пол и заплакать под одним из столиков. Но вместо этого я сделала глубокий вдох и посчитала пакетики с сахарином.
Отчасти я сама была виновата. Не надо было заставлять его делать то, к чему он не был готов. Просто я думала, что он никогда не будет полностью готов, и небольшой толчок от кого-то небезразличного к нему может стать полезным. Он не может жить всю жизнь, не выходя со своего участка никуда, кроме магазина продуктов и инструментов. Я думаю, он и сам этого не хотел. Но, может быть, я сама должна была помочь ему выйти в мир, а не принимать предложение Тревиса. Тревис. Какова была его роль во всем этом? Мне казалось, что он не был так уж неповинен. У меня было смутное чувство, что я швырнула Арчера на съедение волкам, вместо того чтобы помочь ему выбраться из безопасного кокона. Как минимум Тревис не остановил то, что происходило в этом клубе. Арчер такой неприспособленный и стеснительный. Уж, конечно, он не стал бы сам искать секса с незнакомой женщиной. Боль пронзила мне сердце, и я чуть не заплакала при мысли о том, как он обнимает какую-то полуголую бабу. Закрыв глаза, я заставила себя убрать слезы. Мне и раньше изменяли – я это переживу.
Вот только… Что-то во всем этом было не похоже на то, что он изменил мне… непосредственно. Это казалось чем-то другим. Я зацепилась за эту мысль. Нет, я не собиралась извинять его за его собственное решение. Господи, я совсем запуталась. И мне так больно.
Днем, сделав заготовки для своих салатов, я попрощалась с Нормом и Мэгги и пошла домой.
Вспомнив, что надо было кое-что купить, я заехала в магазин. Я уже возвращалась к машине с покупками, все еще перебирая в голове ситуацию с Арчером, как вдруг услыхала, что кто-то позвал меня по имени.
Я обернулась и увидела женщину в очках, с короткими темными волосами. Она толкала перед собой продуктовую тележку.
Я остановилась и неуверенно улыбнулась ей.
– Добрый день.
– Привет, – тепло улыбнулась она. – Я знаю, мы незнакомы. Меня зовут Аманда Райт. Не удивляйся, что я знаю твое имя. Я играю с Анной в пиннакль.
– А, ясно, – сказала я. – Я соседка Анны.
Она кивнула.
– Я знаю. Как раз на прошлой неделе она за игрой рассказала нам о тебе. И, увидев тебя сегодня, я поняла, что ты и есть Бри, про которую рассказывала Анна.
Я кивнула.
– Очень приятно встретить подругу Анны. Она очень хорошо ко мне отнеслась.
– Да, она милая. – Она немного помолчала. – Прости и не сочти меня бесцеремонной, но она упомянула, что ты встречаешься с Арчером. – Она посмотрела на меня с любопытством.
С тех пор как я последний раз болтала с Анной, все немного изменилось, но я ни за что не стала бы это обсуждать, так что просто сказала:
– Да.
Она снова улыбнулась.
– А я была лучшей подругой его матери, Алиссы.