Социальная справедливость и город - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Харви cтр.№ 24

Страница

Если ресурсы означают разные вещи для разных людей, как мы можем измерить их влияние на реальный доход индивидов и разработать политику размещения по отношению к ним таким образом, чтобы достичь заданной цели перераспределения дохода? Эту проблему можно частично разрешить, если мы отделим ресурсы, важность которых признается всеми, от тех, которые ценит только какая-то часть населения. По крайней мере, с первым типом можно обращаться так, будто работает правило единогласия. Можем мы идентифицировать такие группировки или нет — это эмпирический вопрос, на который нет простого ответа. Можно предположить, например, что в эту категорию попадут жилищные условия и услуги здравоохранения. Но даже в этих категориях будут не разительные, но значимые различия в культурных ценностях. Низкодоходные группы, например, часто очень тесно идентифицируют себя со своим жильем, и психологические издержки переезда для них намного больше, чем для мобильного высшего среднего класса. В результате ведомые благими намерениями, но культурно нечуткие планировщики из среднего класса могут (через проекты реконструкции жилья и т. п.) добавить издержек низшим в социально-экономическом плане группам (Duhl, 1963, 1939). История с обеспечением бедных районов службами психологического здоровья также показывает, как неподходящие услуги могут быть следствием ошибки группы планировщиков, в основном принадлежащих к среднему классу, в их оценке потребности другой социально-экономической группы в услугах определенной субкультуры (Riessman et al., 1964).

Следовательно, отождествление реального дохода с распоряжением ресурсами ведет нас к тупику, потому что культурные различия в разных группах населения затрудняют измерение реального дохода. Очень хотелось бы на этом этапе размышлений вернуться к простейшей концепции дохода как денежного дохода. Этого я делать не буду, потому что проблемы, заключающиеся в этом тупике, достаточно реальны и весьма релевантны для нашей городской системы. Если мы не разберемся с ними, мы отбросим все надежды найти стабильную основу для принятия социально значимых решений. Но есть и еще более глубокие фундаментальные вопросы, к которым нас подводит этот стиль размышления. Постоянно реорганизуя стимулы в городской системе, мы подталкиваем постепенный процесс культурной эволюции. Эволюции по направлению к чему? Один из способов убедиться, что субкультура не придает никакой ценности открытому пространству, — это отказать субкультуре в опыте открытого пространства вовсе. Эволюция городской системы, нравится нам это или нет, может привести к масштабной сенсорной депривации в отношении определенных феноменов (таких, как чистый воздух, природа и пр.) и слишком навязчивому присутствию других (таких, как вереницы пригородных домов, загрязнение воздуха). Поэтому в долгосрочной перспективе мы должны принимать решения относительно роста города, исходя из ряда приоритетных культурных ценностей, которые мы хотели бы сохранить или приумножить. Если мы не будем этого делать, то станем свидетелями появления новых культурных ценностей и, если сохранятся нынешние тенденции, это может привести к насильственным конфликтам и, возможно, к окончательному социальному саморазрушению. Человечество не может оставаться невосприимчивым к изменениям окружающей среды, которые само же и производит. Поэтому стоит напоминать себе время от времени, что «вопрос на перспективу состоит не в том, какого рода окружающую среду мы хотим иметь, а какого человека мы хотим получить» (Sommer, 1969, 173).

Перераспределение дохода может быть следствием следующих изменений:

Эти изменения сами находятся под воздействием размещения внешних издержек и выгод в разных местах городской системы и под влиянием изменений в доступности и близости. Люди хотят контролировать эти скрытые механизмы, управляющие перераспределением, с помощью политической власти. Результаты не заставляют себя ждать и возвращаются политикам в виде «социальных и культурных ценностей», так как именно ценности — и причина, и результат: любая теория распределения дохода должна основываться на них, и при этом они сами изменяются под влиянием распределения возможностей в городской системе. Но этот социальный процесс также неотделим от пространственной организации. Внешние эффекты локализованы, так же как и места занятости или жилье, выгодные ресурсы, каналы коммуникации и пр. Политическая власть уже отчасти встроена в пространство. Многие скрытые механизмы перераспределения дохода начинают работать при выборе места расположения. Это подводит нас к последнему фундаментальному вопросу, который я хотел бы поставить в этой главе. Есть ли такие пространственные структуры или комплексы структур, которые будут усиливать равенство и эффективность в городской системе или, по крайней мере, максимизировать нашу способность контролировать скрытые властные механизмы, которые ведут к перераспределению? Это одновременно нормативный и практический вопрос, поскольку он предполагает, что мы можем объяснить нынешние распределительные эффекты, посмотрев на существующие пространственные структуры, а также задумать такие пространственные структуры, чтобы достичь поставленных целей перераспределения. Я постараюсь не разделять эти два аспекта проблемы в нижеследующем анализе.

Физическая пространственная форма городской системы — это трехмерная конструкция в евклидовой геометрии. Объекты внутри нее могут рассматриваться как точки (магазины, школы, больницы), линии (транспортные связи), участки (избирательные округа, территории) и объемы (здания). Эта форма, как предполагается, должна способствовать правильному протеканию социальных процессов. Но пространственная форма не может быть бесконечно приспособляемой, как и социальные требования к ней не всегда единодушны. Существующая физическая форма — это вынужденный компромисс между целым набором конфликтующих требований. Когда мы принимаем решение о пространственной форме, мы пытаемся достичь эффективного компромисса. Это дается непросто. Именно эта проблема породила затяжные заседания Королевской комиссии (например, комиссии Редклиф — Мода) в Британии ^[13] и бесконечные дискуссии об относительных благах общественного контроля или о городском правительстве в США. Я не могу здесь рассмотреть все эти проблемы, поэтому просто приведу один пример.

Смешанные общественные блага, единожды произведенные, — это блага, находящиеся в открытом, но не равном доступе (в смысле количества и качества) для всех индивидов в городской системе. Таких благ достаточно много. В частности, все общие блага и услуги, доступ к которым осуществляется через определенные распределительные механизмы, попадают в эту категорию — отсюда и интерес к политике пространственных форм в городской среде. На самом деле вполне оправданно считать основную часть теории размещения отдельным видом теории, на которой строится обеспечение смешанных общественных благ (Tiebout, 1961, 80–81).

Страница