Воображаемый друг  - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Чбоски cтр.№ 100

Матерь Божья!

Посмотрев на полоску, она увидела «плюс» – совсем как золотой крестик у нее на шее. И всхлипнула. Бог любит троицу: три из трех. Отец. Сын. Святой дух. Под мантией у Мэри Кэтрин будет пузо. Фотографий с выпускного у нее не останется. А если слухи дойдут до приемной комиссии – ее на пушечный выстрел не подпустят к «Нотр-Даму».

Мэри Кэтрин не знала, долго ли просидела в холоде, закрыв лицо руками и рыдая, но когда, наконец, она встала, боль в ногах была сравнима с той, какую терпел Иисус на кресте. Кое-как доплелась она до машины. Кое-как доехала до церкви. И вот она здесь, стоит на генуфлектории. Мэри Кэтрин закрыла глаза и вложила в молитву всю душу.

Господи, прости меня. Не знаю, чем я провинилась, но, как видно, я совершила какую-то ошибку. Пожалуйста, скажи, что я натворила, и я исправлюсь. Клянусь.

Тишина. Колени вросли в генуфлекторий ^[60]. Она почесала руку. Чесалось беспрерывно. Вдруг у нее пискнул телефон – пришла эсэмэска. От этого звука Мэри Кэтрин вздрогнула. Непонятно, кому понадобилось отправлять ей сообщения в такое время. Может, Даг проснулся. Может, родители обнаружили, что ее нет в постели. Она достала телефон. номер не определен.

В эсэмэске было написано… Пописала на полоску, шлюха.

У Мэри Кэтрин сердце застряло в горле. Сказать, что она перепугалась до смерти, – ничего не сказать. Кто-то следил за ней из леса.

Телефон снова запищал… Эй, Дева Мария, я с тобой говорю.

Мэри Кэтрин стерла эсэмэски. И пожалела, что нельзя точно так же стереть и все остальное. Включая себя.

Господи. Взываю к Тебе. Я не понимаю, почему такое происходит. Не знаю, каким поступком я Тебя прогневала, но обещаю искупить вину. Просто направь меня. Просто поговори со мной.

Телефон запищал снова. Кому сказано: я с тобой говорю, шлюха.

Мэри Кэтрин замерла. Огляделась по сторонам. Никого. Жуткий страх скопился внизу живота. Она сунула телефон в карман. Мобильник пискнул раз. Пискнул два. Наконец она не выдержала. И посмотрела.

Почему не отвечаешь?

Слишком много о себе возомнила, да?

Она напечатала: …кто это?

Телефон снова пискнул: …сама знаешь.

Воцарилась тишина. Ей вдруг стало очень холодно.

И снова писк: …Я тебя вижу.

У Мэри Кэтрин вырвался крик. Она обвела глазами храм, но увидела только святых, навсегда застывших в витражном стекле, и скульптуру Иисуса. Инстинкт внезапно приказал ей бежать из церкви. Садиться в машину. Немедленно. Мэри Кэтрин отошла от скамьи, даже не перекрестившись. Побежала к выходу. Что-то было не так. В воздухе витало ощущение опасности. Она отворила дверь.

За порогом стояла миссис Рэдклифф.

Мэри Кэтрин взвизгнула. Миссис Рэдклифф чесала руку. Глаза налились кровью. Лоб блестел от пота.

– Что ты тут делаешь, Мэри Кэтрин? Сейчас почти два часа ночи.

– Простите, миссис Рэдклифф. Я уже собиралась уходить.

Миссис Рэдклифф сделала шаг вперед. Почесывая руку.

– В тебе что-то изменилось.

– Просто я переживаю из-за поступления в «Нотр-Дам». Вот и приехала помолиться. Счастливого Рождества.

Мэри Кэтрин выдавила улыбку и бросилась к парковке. Она уже не раздумывала, что сделают с ней родители. Только бы вернуться домой. Она залезла в машину и включила зажигание. Посмотрела в зеркало заднего вида: миссис Рэдклифф уже скрылась в церкви. Мэри Кэтрин не представляла, что привело сюда наставницу в такой час. Может, ей взгрустнулось. Может, захотелось поставить свечку за здравие родных. Одно Мэри Кэтрин могла сказать с уверенностью: почему-то миссис Рэдклифф была босая.

Мэри Кэтрин нажала на газ.

Она знает, Мэри Кэтрин. Она помнит, что тебя стошнило после причастия. Ты забеременела, и у тебя начался токсикоз, поэтому облатку ты приняла за Тело Иисуса. Это каннибализм. Ты отвратительна.

Внутренний голос был неумолим. Она посмотрела на спидометр. Тридцать два километра в час. Сердце колотилось. Надо скорее домой. Там безопасно. Мэри Кэтрин надавила на педаль газа.

Она видела, как ты пила вино. Ты и вправду считаешь, что пила Кровь Господню? Значит, ты вампирша. Это безумие. В храме не место каннибалам и вампирам. Церковь чиста и прекрасна. Что-то здесь не срастается.

Мэри Кэтрин посмотрела в зеркало заднего вида. Колокольня церкви постепенно исчезала вдали. Скорость незаметно выросла до пятидесяти километров в час. Голос в мозгу становился все громче, будто кто-то прибавлял звук телевизора.

В том, что происходит, повинен не Бог. А ты. Это ты думала о сексе. Не важно, что ты этого не делала. Ты знаешь правила… подумать – все равно что сделать. Поэтому ты больше не девственница. Ты шлюха.

Телефон пискнул. Новая эсэмэска… я все еще тут, шлюха.

Мэри Кэтрин почесала руку. Она беспрестанно чесалась и беспрестанно гадала, кто ей пишет. Через окно она посмотрела на небо. Над ней плыли облака. Стрелка спидометра ползла дальше. Пятьдесят пять километров в час. Быстрее домой. Шестьдесят пять километров в час.

А теперь хочешь, чтобы Бог тебя простил? После того, как тебя стошнило Телом Его и Кровью. После того как ты взяла в рот эту штуковину Дага. После того как ты пресмыкалась перед старичьем только ради поступления в «Нотр-Дам». И после всего этого ты действительно считаешь, что избрана Богом? Давай, Мэри Кэтрин. Давай, спроси же Его.

– Господи, – тихо произнесла она. – Я не вправду ношу Твоего ребенка?

Телефон пискнул. На экране был только смеющийся смайлик. Мэри Кэтрин посмотрела на обочины дороги. Из-за деревьев через дворы к шоссе потянулись олени. Восемьдесят километров в час. Стараясь не думать об эсэмэске, она продолжала молиться.

– Я не зря спрашиваю Тебя, Господи. Просто… м-м-м… просто мне в голову лезут гнусные мысли. Мне постоянно хочется прыгнуть в лестничный пролет. Хочется ударить себя в живот, чтобы случился выкидыш. Но от этих мыслей я теперь хочу отделаться. Поэтому просто скажи мне, Господи. Если я ношу Твоего ребенка, сделай так, чтобы я в подтверждение сбила оленя.

Запищал телефон. Слов в эсэмэске не было. Только смеющаяся эмодзи. Мэри Кэтрин ловила ртом воздух. Она увидела, как впереди на дороге собираются олени. Мэри Кэтрин пропустила знак «стоп». И еще один, и еще. Девяносто пять километров в час.

– Пожалуйста, всего один раз. Просто дай мне знать. Потому что мне по-прежнему хочется наложить на себя руки. Я этого не приемлю, но ведь подумать – все равно что сделать. Выходит, я только что это сделала. Так ведь? Я покончила с собой? Я мертва? Я только что согрешила? И проклята навек? Если я проклята навек, сделай так, чтобы в подтверждение я сбила оленя.