Тайная жизнь писателей  - читать онлайн книгу. Автор: Гийом Мюссо cтр.№ 35

– Грегуару Одиберу?

Пожарный кивнул.

– Он был не один. С ним ехал молодой помощник.

– Рафаэль?

– Да, Рафаэль Батай, – подтвердил Бенаси, заглянув в свои записи.

Потом, помолчав, он указал на группу своих подчиненных.

– Сейчас их поднимают наверх. Оба погибли.

БЕДНЫЙ ПАРЕНЕК!

Эта новость стала для Анджело ударом: снятие блокады будто стало причиной череды несчастий. Увидев выражение тягостного недоумения на лице главного пожарного, он спросил:

– Неужели это не все?

Подполковник, помолчав, поделился своим изумлением:

– Видишь ли, какая странность: у парня были связаны руки и ноги…

– Чем связаны?

– Эластичными шнурами.

4

Буря продолжала неистовствовать. Матильда уже завершила свой рассказ и теперь молча направила на Фаулза свое помповое ружье. Писатель стоял перед застекленным эркером, сцепив за спиной руки, и наблюдал за страдальчески сгибающимися на ветру, готовыми переломиться соснами. Когда молчание затянулось, он спокойно повернулся и спросил:

– Если я правильно понял, ты тоже считаешь меня убийцей твоей семьи?

– Аполлин уверенно вас опознала: она видела вас на подземной парковке. А я, лежа под кроватью, хорошо рассмотрела вашу обувь. Поэтому ответ утвердительный: да, я думаю, что это сделали вы.

Фаулз выслушал ее, не проявляя желания спорить. Немного подумав, он спросил, обращаясь, скорее, к самому себе:

– Каков же мог быть мой мотив?

– Ваш мотив? Очень просто: вы были любовником моей матери.

Писатель не скрыл удивления:

– Абсурд. Я не был с ней знаком.

– Тем не менее вы писали ей письма. Недавно они к вам вернулись.

И Матильда указала стволом ружья на пачку перевязанных лентой писем на краю стола.

– Как они к тебе попали? – перешел в контрнаступление писатель.

Матильда опять углубилась в прошлое, в тот вечер, события которого за считаные часы перевернули судьбы столь многих людей.

– Вечером 11 июня 2000 года, перед началом праздничного ужина, я переоделась: нашла в шкафу симпатичное платье, но к нему не было туфель. По своему обыкновению, я порылась в гардеробе матери, у нее было больше сотни туфель на высоких каблуках. В одной из обувных коробок я наткнулась на эти письма и просмотрела их. Они вызвали у меня противоречивые чувства. Во-первых, то, что у моей матери есть любовник, вызвало у меня шок, а во‐вторых, я невольно испытала зависть: мужчина писал ей так поэтично, так пылко!

– И ты хранила эти письма двадцать лет?

– Чтобы прочитать их все, я унесла содержимое коробки к себе в комнату и спрятала в рюкзаке, дав себе слово изучить письма, когда останусь одна в доме, и вернуть на место. После трагедии я забыла и о письмах, и о месте, куда их засунула. Мой дед по отцу, у которого я потом жила, куда-то их спрятал вместе с множеством других предметов, которые могли бы напомнить мне о случившемся. Но сам Патрис Верней всегда о них помнил, после откровений Аполлин связал их с вами и прислал мне вместе с флешкой. Нет никаких сомнений, что это ваш почерк, да и подпись всюду ваша.

– Да, письма мои, но что заставляет тебя считать, что я писал их твоей матери?

– Они адресованы S. Мою мать звали София, я нашла их в ее спальне. Неужели вы посмеете утверждать, что не видите никакой связи?

Вместо прямого ответа Фаулз сделал другой ход:

– Зачем ты сюда пожаловала? Чтобы меня убить?

– Не так быстро. Сначала я хочу преподнести вам подарок.

Она вынула из кармана и положила на стол круглый предмет. Сначала Фаулз принял его за моток черной изоляционной ленты, потом сообразил, что это лента для пишущей машинки.

Матильда подошла к этажерке, сняла с полки «Оливетти» и поставила на стол.

– Мне нужны полные признательные показания, Фаулз.

– Показания?..

– Прежде чем вас прикончить, я хочу, чтобы вы оставили письменный след.

– След чего?

– Я хочу, чтобы все узнали, что вы совершили. Хочу, чтобы все уяснили: Натан Фаулз – убийца. Поверьте, вам не выситься в будущем на почетном пьедестале!

Он покосился на пишущую машинку, поднял на нее глаза и попытался возразить:

– Будь я даже убийцей, против моих книг ты бессильна.

– Знаю, нынче очень модно разделять человека и художника: некто вытворял чудовищные вещи, но остается гениальным художником. Не обессудьте, но я рассуждаю по-другому.

– Здесь можно спорить до посинения. Сам художник, предположим, смертен, но произведение искусства тебе не убить.

– А по-моему, ваши книги переоценивают.

– Не в том дело. В глубине души ты сознаешь мою правоту.

– Из глубины моей души так и рвется желание всадить в вас пару пуль, Натан Фаулз.

Она вдруг нанесла ему жестокий удар прикладом в почки и заставила сесть. Фаулз упал в кресло и крепко стиснул зубы.

– Думаешь убить человека – это так просто? Думаешь, твои совпадающие улики наделяют тебя правом отправить меня на тот свет? Всего лишь потому, что тебе это взбрело в голову?

– Ваша правда, у вас есть право на защиту. Предоставляю вам возможность выступить в роли адвоката: валяйте, оправдывайтесь! Вы так любите повторять в интервью: «С детских лет я воевал одним и тем же оружием: старой погрызенной ручкой и блокнотом со страницами в клеточку». Я расширяю ваш арсенал: вот вам пишущая машинка, пачка бумаги и полчаса времени.

– Чего тебе, собственно, нужно?

Матильда прибегла к последнему доводу: приставила к виску писателя ствол.

– Правды! – крикнула она.

– Ты решила, что правда позволит тебе обнулить прошлое, перестать терзаться, все начать сначала? – бесстрашно проговорил он. – Как мне ни жаль, но это иллюзия.

– Сама разберусь.

– Правды не существует, Матильда! Вернее, она существует, но она подвижна, она живая, она непрерывно меняется.

– Мне осточертели ваши софизмы, Фаулз.

– Хочешь ты этого или нет, человечество неделимо. Мы находимся в серой, нестабильной зоне, где лучший из людей способен взять и совершить наихудшую гадость. Зачем тебе взваливать на себя такую ношу – правду, с которой ты не сумеешь жить? Тебе хочется брызнуть на открытую рану кислотой?

– Я не нуждаюсь в защите. Без вашей я, по крайней мере, обойдусь, – фыркнула она и указала на пишущую машинку. – За дело! Хватит тянуть. Изложите вашу версию: никаких завитушек, только голые факты. Без стилистических ухищрений, без поэзии, без отступлений, без напыщенности. Текст нужен мне через полчаса.