Хмель свободы - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Болгарин, Виктор Смирнов cтр.№ 4

– От шо, ваши благородия! – обратился Махно к офицерам. – Не додому вы шли, а до заклятого врага революции атамана Каледина. В связи с чем не можем мы допустить, шоб вы этим вот оружием с нами потом воевали. Потому предлагаю: сдавайте оружие, срывайте погоны, кидайте тут все свои цацки – и йдить на все четыре стороны. Седла, хто несет, тоже оставьте. А одежонку, обувку вам дарим. В связи с Рождеством.

– Нестор, та ты шо! – выкрикнул уже осатаневший от близости смертной забавы Щусь.

– Смолкни! – оборвал его Махно.

Поручик повернулся к сотоварищам. В их глазах читались растеренность и даже некоторая радость по поводу того, что маленький человек в жупане предложил им единственно возможный выход.

Поручик усмехнулся.

– Ордена, погоны и оружие – это моя честь, – хрипло сказал он. – А честь дороже жизни! Вам этого, верно, не понять? – Он коснулся ладонью серебристых крестов, висящих на старенькой гимнастерке. – Кресты мне даны за то, шо смерти не боявся. Так почему я их должен срывать?!

Он выдержал тяжелый взгляд Махно. Он решился. Чувствовалось, что теперь он мог выдержать любой взгляд.

– Красиво говорите, – не без уважения сказал Махно и вздохнул: – Шо ж… ни вам теперь от слова не отступить, ни мне!

Он махнул рукой, и по его знаку черногвардейцы тотчас сбросили поручика с моста в клокочущие буруны…

– Кому ще честь дороже жизни – не заставляйте моих хлопцев… – И Махно снова отошел в сторону, передоверив командование Савве и Щусю. Он явно не хотел быть участником жестокой расправы. Знал: в истории этой войны такое запомнят… Запишут.

Савва перевел взгляд на остальных офицеров. Многие стали снимать с себя шашки и другое оружие, бросали его в кучу, торопливо срывали погоны, знаки отличия, кресты. Но несколько человек столпились возле бравого унтера, который, сняв шинель, пребывал во всем блеске своего «иконостаса» из четырех Георгиевских крестов.

– Ну, вы йдить! – отпустил Савва тех, кто проявил покорность. – До вас претензиев нема. Мо, потом будуть, когда встренемся в бою.

Те, кого пощадили, стараясь не показать, что торопятся, трусцой побежали прочь. Сутулились, ожидая выстрела в спину.

– Ну а вы сами выбралы свою дорогу! – Стволом маузера Федос показал вниз, в темную воду.

Тесной кучкой обреченные ступили к перилам. Перед тем как прыгнуть, унтер перекрестился. И все последовали его примеру.

К вечеру наступил перерыв в их изнурительной «работе». Черногвардейцы отогревались у костра, жарили на прутьях лозы куски сала и колбасы. Пошла по кругу и бутылка, веселя и помогая забыться.

– А все ж таки, Нестор, понапрасну мы почти половину отпустили, – жуя, сказал Федос. – Оружие нове найдуть. И правильно говорил Савва: мы с имы ще встренемся в каком-то кровавом бою.

– А мени кажеться, по уму поступили, – возразил Лашкевич. – Те, кого отпустили, то так… пустота… нетолочь. А от те, шо потоплы, булы настоящие воякы… те и взаправду булы опасни…

– Эх ты, «булгахтер», – вступил в разговор Сашко Лепетченко. – Це только на твоих счетах костяшки белые та чорные. А в жизни попробуй разберись… И заяц бувае смелым…

– Если человек смелый, он в любе время смелый, завзятый.

– Завзятых и потопили. Он сколько их утопло за день.

– Всех надо було! – гнул свою линию Федос.

Нестор молчал. Молчал и сидящий чуть в стороне Иван Лепетченко. Не ел, как все, задумчиво смотрел на огонь.

– Хлопци! – крикнул кто-то из махновцев с левобережной высотки. – Ще двох ведуть! Тоже, похоже, охвицерив!..

Двое офицеров, с карабинами за плечами, вскоре встали перед костром, окруженные охранниками из свиты Махно. Один – высокий, красивый, с тонкими и властными чертами лица. Капитан. Второй – должно быть, его подчиненный – молоденький прапорщик, интеллигентный, из «вольноперов».

Махно всмотрелся в капитана.

– А-а, пан Данилевский, – наконец произнес он. – Пан Владислав… Молодой хозяин. Меня не признаёте?

– Нет.

– Махно… Помните пастушка, шо за вашим конем не углядел? Ще ваш папа приказал батогом меня выпороть, а вы заступились. И сестра ваша.

– А… да-да… – наморщил лоб Данилевский. – Как же… припоминаю…

Он покачал головой, как бы осознавая ту бездну времени, которая разделяла «сейчас» и «когда-то». Но страха в его глазах не было.

– Как вы меня узнали? – спросил капитан. – С тех пор много времени прошло. Я ведь изменился.

– Портретик ваш недавно видел. В имении.

И тут Данилевский забеспокоился:

– Вы там были? Что с отцом? С сестрой? Они живы?

– Живы, живы, – ответил Махно. – Отпустили их… с конюхом и с каретой… С вашим портретиком. А в имении зараз коммуна. Анархическа.

– Мне наплевать на имение, на коммуну, на анархию, – ответил капитан. – Живы – хорошо. Если, конечно, не врете.

Хлопцы возмутились. Щусь опустил руку на рукоять сабли. Даже юный прапорщик опасливо покосился на своего высокомерного командира.

Но Нестор был спокоен.

– Шо ж, уважаю за смелый разговор, – сказал он. – А врать не умею. С малку не научился… Ну, хоть мы и старые знакомые, а придется вам соблюдать наш закон. Скидывайте оружие, срывайте ваши цацкы, награды… погоны-шевроны… и идите, куда шли.

– Как же вы можете кадрового офицера просить об этом? – усмехнулся Данилевский. – Это невозможно.

– Та тебя ж не просют! – не выдержал Федос. – Тебе приказывают, пан… если жить хочешь! А нет – так он, в воду. Со всей своей офицерской спесью!

– Это не спесь. Это честь, – ответил Данилевский.

– Надоели вы с вашей «честью». Только й разговору!.. Топите их, хлопцы, поскорее, – скомандовал Щусь, – а то вечеря совсем остыне!

И в самом деле, от костра доносился запах горячей картошки, изнывающего на огне сала, чесночной домашней колбасы.

Офицеры тоже были голодны и, несмотря на свое отчаянное положение, сглатывали слюну.

Махновцы уже обступили их со всех строн, готовые учинить расправу.

– Стойте! – властно крикнул Данилевский, и они остановились. – Михаил Петрович! – обратился капитан к прапорщику. – На вас мое решение не распространяется. Вы только что из студентов, толком не служили… своим командирским распоряжением разрешаю вам… – Он несколькими ловкими движениями сорвал с прапорщика погоны, кобуру с револьвером, шашку, бросил все это добро на настил. – Ну, а наград у вас пока нету… Бегите, а то замерзнете.

– Живи, прапор! – сказал Махно, плетью указывая прапорщику, в какую сторону бежать.

Прапорщик нерешительно пошел по мосту. По обе стороны его пути грохотала и пузырилась вода. В сумерках и без того страшный Днепр казался еще страшнее и рев воды оглушительнее.