— Я же вам говорю, что она замужем за мной.
— Я знаю. Но если человек не хочет быть с вами, неужели его можно к этому принудить?
— Да, — резко бросил он. — Можно. Вернувшись назад, она изменится.
Я отрицательно покачала головой.
— Я хорошо ее знаю, — упорствовал он.
— Я тоже. Позвольте, я кое-что скажу вам. Я в самом деле признательна вам за то, что вы согласились поговорить со мной. Должно быть, я кажусь вам ужасной нахалкой, и в какой-то степени это так и есть.
— Почему бы вам не бросить это дело?
— Белинда приехала на золотые прииски почти ребенком. Сначала ее захватила новизна впечатлений.
Некоторое время она была довольна тамошней жизнью, но воспитывалась она здесь и хорошо знала, что существует иной образ жизни. Я не знаю, как складывался ваш брак. Вряд ли он был идиллическим, не так ли? Ведь вы согласились разъехаться?
— Бывало, мы входили в раж. Признаюсь, со мной такое бывает.
— Вы согласились, что вам лучше расстаться.
Он промолчал, и я продолжила:
— Белинда вернулась сюда, на противоположный конец земного шара. Все случившееся в Австралии стало казаться ей страшно далеким. Она выбросила это из головы. А потом встретила хорошего человека. Они полюбили друг друга и поженились.
— Как она могла пойти на это, будучи замужем за мной?
— У них была настоящая брачная церемония. Он уверен в том, что состоит в законном браке. Она подходит ему, а он подходит ей. Скоро у них будет ребенок.
— Как? Она ничего не сказала об этом.
— Теперь вы это знаете, мистер Фаррелл. Я верю, что вы хороший, добрый человек.
Он изумленно уставился на меня:
— Вы меня не знаете.
— Я хорошо угадываю характеры и уже оценила вас.
Легкая улыбка тронула его губы, и у меня несколько поднялось настроение. Мне показалось, что упоминание о ребенке подействовало на него.
Я решила сделать упор на это.
— Подумайте о невинном ребенке, — сказала я, — Вы хотите, чтобы он родился с несмываемым клеймом незаконнорожденного?
Он продолжал удивленно смотреть на меня:
— Какое это имеет отношение ко мне? Ведь это ее маленький ублюдок, а не мой. Она замужем за мной.
Вот так-то.
— Я понимаю, понимаю.
— Так к чему вы клоните?
— Я хочу сделать все возможное для Белинды… и для всех вас.
— Но зачем вам это нужно?
— Потому что я о ней забочусь. Вы должны понять это. Вас ведь тоже интересуют ее дела.
Он молчал, и я продолжала:
— Я понимаю, что она плохо относилась к вам.
Она и ко мне не всегда хорошо относилась. Но я люблю ее и верю, что она получила возможность начать ту жизнь, к которой стремилась.
— Да, жизнь леди. «Лейди-да-ди-да»….
[4]
— Может быть. Но это та жизнь, о которой Белинда мечтала. Если вы силой заставите ее вернуться, жизнь для вас обоих станет похожа на кошмар. И что будет с ребенком?
— Она может родить и оставить его здесь.
— Мистер Фаррелл, матери не бросают своих детей.
— Некоторые бросают, если это их устраивает, и у меня такое впечатление, что Белинда — одна из таких.
— Я не верю, что она способна на это. Что ж, отлично. Разбейте счастливую семью. О ребенке вообще не вспоминайте. Будьте эгоистом. Вот ваш рецепт счастливой жизни!
Он медленно улыбнулся мне:
— Вы говорите, почти как адвокат! Знаете, если бы я попал в какую-нибудь неприятную историю, мне бы хотелось, чтобы вы помогали мне выбираться из нее.
— Спасибо, — сказала я, — но я предпочла бы, чтобы вы отнеслись ко мне серьезно.
— Мне нравится слушать вас. Расскажите мне еще кое-что. Расскажите, почему она заставила вас прийти ко мне.
— Из этой ситуации есть выход, — сказала я.
— Для нее? — спросил Генри Фаррелл, чуть-чуть приподняв бровь в показном удивлении.
— Для нее, для вас, для всех.
— В самом деле?
— Послушайте, ваш брак не существует, верно?
— Неверно. Есть определенные обязательства. Ты женишься… и это навсегда.
— До тех пор пока вы не решаете разорвать брачные узы.
— Речь идет о разводе?
— В нем я вижу выход. Вы можете без особой огласки развестись, и Белинда тут же вступит в брак с Робертом Денвером. Все это можно сделать без лишнего шума.
— Развод… — недоверчиво повторил он.
— У вас ведь для этого вполне достаточно причин, не так ли?
— Причин-то достаточно, но развод… — Он покачал головой.
— Вместе вы никогда не будете счастливы, — заметила я, — Со всем, что было между вами, покончено.
— Но почему я должен делать это ради нее, если она поступает со мной подобным образом?
— Вы мстительны?
— Что вы имеете в виду? Я требую только то, что принадлежит мне по праву.
— К чему вам права? Что толку от них, если нет чувств, нет любви?
— Когда-то Белинда любила меня.
— Она была еще ребенком.
— Она была эгоистичным дьяволенком — Возможно, но вряд ли она полюбит вас опять.
Она будет до конца дней сокрушаться о своей загубленной жизни. Без нее вам будет гораздо легче. Возможно, вы найдете кого-то, кто вас полюбит. У вас сложится прекрасная семья. В общем-то, я уверена, что так все и будет.
— Откуда вы знаете?
— Потому что вы разумный и способный на чувства человек. В глубине души вы очень добры.
Генри Фаррелл расхохотался:
— Ну, вы умеете забраться парню под шкуру! Знаете, вы мне начинаете нравиться, Люси.
— Я рада, потому что вы мне тоже начинаете нравиться.
— Кажется, вы хороший друг Белинде.
— Я хорошо ее знаю.
— Тогда я удивляюсь, почему вы все это делаете ради нее?
— Вот увидите, вам без нее будет лучше.
— Это несомненно.
— Так какой смысл был приезжать сюда и пытаться увезти ее?
— Потому что это Белинда. Не знаю, что в ней есть такого. Она эгоистка, каких мало, и, конечно, не подходит мне. И все-таки я хочу забрать ее, очень хочу.
— Вы забудете ее.
— Сомневаюсь.