Оборона Опочки 1517 г. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Лобин cтр.№ 25

И хотя Василий Иванович сам отказался от организации «государева похода», от ударов против «недруга Жигимонта» он отказываться не стал. Сосредоточенные на приграничье четыре рати должны были нанести на Литву четыре удара — один главный и три вспомогательных. Можно подумать, что изначально решался вопрос о направлении главного удара — Витебск или Полоцк. В конечном итоге выбор главнокомандующего В.В. Шуйского определил основную цель похода. Наместник Новгородский вместе со своим братом, наместником Псковским Иваном Шуйским, должен был выступить по направлению к Полоцку.

Из-под Стародуба удар Литве наносил небольшой отряд князей С. Ф. Курбского, И. Ф. Овчины-Телепнева и П. Охлябинина, который должен был сковать и отвлечь поветовые силы от направления главного удара. Конница должна была быстрым маршем пройти к Слуцку, Минску и Новогрудку и вернуться в Стародуб.

В районе крепости Белой была сформирована военная группировка под командованием князей, «двух Андреев» — А. Б. Горбатого и А. Д. Курбского. Судя по документам, задача пятиполковой рати заключалась в прощупывании сил противника в районе Витебска. Конечно, предпринятая экспедиция не могла не привлечь к себе внимания литовцев. В то же время войско князя М. В. Горбатова, сформированное в Смоленске, должно было глубоким охватом пройти к Полоцку, на соединение с В. Шуйским ^[237].

В конце весны в Новгороде и Пскове началась готовиться сводная рать. Заметим, что в летописи определенно говорится о подготовке артиллерии местного производства — «с новгородцкою силою и с нарядом большим», «со псковскою силою и со всем нарядом псковским и с пищальники и с посохою». Ни новгородский, ни тем более псковский пушечные дворы не могли производить гигантские бомбарды и проломные пищали подобно московским. Нет никаких данных в те годы о пушечном литейном производстве в Новгороде или Пскове. Калибр орудий периферийного железоковательного производства сильно уступал столичному.

Интересно, что псковский книжник подробно описывает маршрут транспортировки артиллерии, под нужды которой были реквизированы «з священников кони и телеги»: «по везоша наряд весь в судех Великою рекою до пристани, а от пристани на псковские кони и на телеги положиша весь наряд поушечныи и при ставиша к немоу посоху к Полоцку» ^[238]. Таким образом, это был поход с участием пешей рати, артиллерии и конницы. Источник 1-й псковской летописи, несомненно, базировался на рассказах свидетелей, возможно, участников похода. Единственно можно заметить, что по масштабам этот поход в разы уступал государевым походам на Смоленск, ибо производился только силами северо-западных отрядов. Размер великолуцкой рати можно оценить до 2000 всадников — традиционно новгородско-псковская земля могла выставить в поход не более этого количества поместной конницы ^[239]. Если прибавить к этому числу пехоту из Пскова и Новгорода (до 1000 пищальников), то численность рати могла достигать 3 тысяч чел. (историк В. В. Пенской считает, что войско могло достигать 7 тысяч человек) ^[240]. Под транспортировку новгородкой артиллерии были реквизированы даже лошади у священников.

Псковская посоха сопровождала артиллерию по воде, а затем обеспечивала транспортировку стволов по суше («от пристани на псковские кони и на телеги положиша весь наряд поушечныи, и приставиша к немоу посоху»). После того как конными отрядами был блокирован Полоцк, к нему подтянули пушки и пищали. После этого под укреплениями стали возводиться туры («начаша тоуры под городом ставити»).

В посольских документах говорится, что войска В. В. Шуйского «из пушек и пищалей по городу били» и «посады пожгли», а затем «из Литовские земли вышли все поздорову» с большим полоном ^[241]. Казалось бы, после обстрела крепости стало понятно, что штурмом ее не взять, поэтому войска отступили. Но надо учесть, что посольские дела часто отражают пропагандистские сведения, поэтому в них встречаются искажения или недоговорки.

Между тем точно известно, что под Полоцком состоялся бой, и вряд ли у нас есть основания доверять русской дипломатической службе в том, что «из Литовские земли вышли все поздорову».

Интересные подробности осады Полоцка можно обнаружить в «листе с Кракова» от 28 августа 1518 г., в 7-й книге записей Литовской метрики, хрониках Б. Ваповского и М. Бельского.

Псковская 1-я летопись пишет: «И начаша тоуры под городом ставити, и начаша новго родцкими и псковскими пушками бити город, а полочане ис посада из заострожья много с нашими бишася; а князь Михаило Кислица с московскою силою пришел от Смоленьска тоута же. И бысть глад велик, колпак соуха реи в алтын и боле, и коневыи кормъ потому же дорог был. И отняша струги под городом и в тех струзех дети боярские добрые, хоупа вые смельцы, перевезошася за Двину реку на добыток; и от короля шел воевода Волынецъ Полоцку в помощь, и ударися на них и по бегоша к Двине москвичи, и не бе имъ пере вестися всем, и потопоша их много в Двине. И отъидоша от Плоцка ничто же получи» ^[242]. Итак, согласно псковской летописи, новгородскопсковская рать Шуйских подошла к Полоцку и начала осаду. Вскоре на соединение к ней подошел крупный «дорогобужский» корпус из-под Смоленска под командованием М. Кислицы Горбатого.

Таким образом, новгородскопсковский корпус был значительно усилен группировкой во главе с 10 воеводами. Общая численность войск составила около 10 тысяч человек. Очевидно, что дорогобужская рать пришла под Полоцк, не имея с собой больших запасов продовольствия. Именно этим и объясняется разразившийся голод в стане осаждавших — прибывшую на подкрепление рать надо было также обеспечивать фуражом. «И бысть глад велик», — тут же замечает летописец. В поисках продовольствия необходимо было срочно отправить отряд для фуражировки («на добыток») на другой берег Десны. Для переправы использовали захваченные ранее у полочан струги. В переправившемся на противоположный берег десанте были, по словам летописца, «дети боярские добрые, хоупавые смельцы». «Хупавый» в словарях В. Даля и М. Фасмера — ловкий, опытный, тщеславный. Этот отряд опытных бойцов и угодил в ловушку.

Избавителем Полоцка от блокады «московитов» летописи называют некоего воеводу Волынца. В историографии существуют несколько версий относительно того, кем был этот военачальник. Еще С. Герберштейн говорил, что Полоцк деблокировал Ольбрахт Гаштольд. Польский историк Т. Нарбутт считал Волынцом Петра Гаштольда ^[243], а А. Ярушевич — К. И. Острожского (так как он родом с Волыни) ^[244].