Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести - читать онлайн книгу. Автор: Диа Мар cтр.№ 43

Михаэль обнимает со спины и, ласково перебирая мои волосы, шепчет на ухо:

— И почему я снова тебя хочу?

Поворачиваюсь к нему, почти тая от его прикосновений:

— Потому что ты — ненасытный оборотень!

— Да, — тянет он, — зверюга, — и нежно кусает за губу.

Я отвечаю ему, позволяя проникать языком в рот. Каждое прикосновение почти переворачивает мир, каждая волна тепла, накрывающая вены, заставляет думать, что это все — чудесный сон. Хорошо бы так оно и было!

Холодное осознание того, что теперь у нас нет пути ни назад, ни вперед, неожиданно накрывает с головой. Я вздрагиваю и отрываюсь от мягких губ Михаэля.

— Да, ты права, — тихо говорит он и глубоко вдыхает, — нужно вставать. Иначе Контора вытащит нас прямо из постели, — он лукаво улыбается, но в глазах трепещет пламя страха. И знаю, что не за себя боится.

— И куда мы теперь двинемся? — проговариваю, набрасывая на плечи халат.

— Нужно в архив попытаться попасть. Вдруг найдем ответы, разузнаем где второй ключ. Там есть паренек, вредный, но любит всякие загадки. Должен помочь.

— А он ничего не заподозрит? — к сердцу маленьким червячком подкрадывается сомнение и грызет живую плоть.

— Если мы не найдем помощь, мы просто не скроемся. Нужно учиться доверять, — он смотрит на меня и застегивает рубашку. А мой взгляд опускается ниже, и меня заливает краской. Что мы творили вчера… прямо в коридоре. А если бы кто-то шел мимо?

— Помощь? — лепечу я. Кажется, что весь город поглотила контора. И что даже у этих стен в переплетениях металлических труб есть уши. — А кто-то сможет нам помочь?

— Надеюсь.

Звякает ширинка, Михаэль заправляет рубашку и, выдохнув, разминает шею.

— Нужно разобраться с посланием Вольпия. Без человека с математическим складом ума нам не узнать ответ. Придется рисковать, что поделаешь.

— А Евжин поедет с нами? — улыбаюсь я и прикрываю рот ладонью.

— Если его тетка отпустит.

— Сразу отправимся? — я складываю руки на груди. Пальцы предательски дрожат. Секунда за секундой, миг за мигом, а страх никуда не уходит: лишь разрастается. — Или перекусим?

— Голодный я не поеду, — обиженно дует губы Михаэль, а в глазах прячутся искорки смеха. — Надеюсь, сегодня будет спокойно и без догонялок.

— Они запросто могут догадаться, где мы скрываемся, — я строю предположения, а на душе становится все тревожнее. — Они ведь, наверняка, в курсе, кто такой Евжин и какие у него родственники.

Михаэль качает головой.

— Не думаю.

— Но мне все равно страшно. Я теперь в каждой тени опасность вижу. А в каждом звуке различаю шаги.

— Это нормально, — Михаэль подходит ближе и, стискивая плечи, заглядывает в глаза. — Просто знай, что я рядом.

Я киваю и понимаю, что пока мы вместе, никто не сможет нам помешать. Подтягиваюсь на носочках и целую его губы.

Горячий язык, скользя по уголку рта, врывается внутрь и выбивает из меня всхлип. Меня кажется, что Михаэля ведет — он обнимает меня сильней, словно боится упасть. Целует порывисто: то впивается, то отстраняется на миг, а затем снова не дает вдохнуть.

— Я боюсь не меньше, Элен, — говорит, наконец, оторвавшись от губ и притиснув меня к стене. — Боюсь, что поцелую тебя, а потом ты растаешь, как дым. А еще боюсь, что сил не хватит тебя сберечь.

— Ты меня не потеряешь, — шепчу я и веду ладонью по его волосам. — Ни здесь и сейчас, ни завтра, ни спустя сто лет. Даже когда я окажусь в другом мире, все мои мысли будут только о тебе. Жить тобой буду, и никогда не приму другого.

Он смотрит и тяжело выдыхает. В его глазах пляшут алые и золотые огни, а в глубине читается едва дрожащее сомнение. Он мотает головой, будто прогоняет мысли и обнимает меня крепко-крепко.

— Тогда давай разгадаем послание Вольпия и выберемся из этой передряги. И я разделю с тобой сотни-тысячи-миллионы дней и ночей.

Мы быстро завтракаем гренками и зажаренным сыром, вприкуску с томатами, присыпанными солью. Мне так стыдно за вчерашнее, что за столом я не могу поднять глаза на тетушку Евжина. Нас не могли не слышать, и я чувствую себя, как властьимущий, что бесстыдно пользуется своим положением. Пора привыкать к тому, что я теперь действительно имею влияние. Узнать бы еще, чьей доброй волей.

— Племяша говорит у вас проблемы с Конторой, — начинает Зарина и усиленно разгрызает ветку сельдерея. — У меня с Виктором давно расходятся мнения на счет управления городом и, вообще, деятельности их группировки, — она сцепляет пальцы перед собой и прожевывает, как кроль, зелень. — Чем могу помочь? — говорит и запивает соком из апельсинов.

Боюсь сказать лишнего. На всякий случай я опускаю руку под скатерть и обхватываю пальцы Михаэля. Откашливаюсь, чтобы голос не дрожал, но он все равно предательски срывается:

— У меня недавно открылся дар. И я совсем не знаю, что с ним делать.

Зарина усиленно жует и причмокивает. Смотрит внимательно мне в глаза, затем вытирает губы и прищуривается:

— Слышала я вчера, какой дар у тебя открылся, — хитро улыбается.

Михаэль откашливается в кулак, а Евжин краснеет и прячется за высоким стаканом.

Я роняю вилку, и металл громко звякает о тонкий фарфор. Жар наползает на лицо. Нет, не наползает: опрокидывается на меня, как чан с кипятком. Я хочу встать и уйти. Немедленно. Бегом. И никогда больше сюда не возвращаться.

— Тише, — женщина откидывается на спинку стула. Тот жалобно скрипит под ее весом. — Молодость прекрасна своей безудержной страстью. Никогда этого не стыдись и пользуйся, пока она в тебе плещется, пока питает. Хуже, если станешь старой каргой, а блаженного экстаза, недоступного даже с помощью магии, не испытаешь. Ой! Не красней, — она отмахивается пухлой рукой и тянется за новым стеблем сельдерея, но потом хватает гренку. — А, сколько той жизни!

Я даже подавилась от смущения. Поднесла ладонь ко рту и откашлялась. Смотрела только в тарелку: сил поднять взор не находила. И выдержки — тоже.

— Я имела в виду другой дар, — прошептала, едва ворочая язык.

— Как интересно, — говорит тетушка.

Михаэль ковыряется вилкой в тарелке и хитро поглядывает на меня из-под ресниц.

— У Элен очень редкие способности, — поворачивается он к хозяйке. Та и бровью не ведет: видимо, для нее в этом мире нет ничего необычного.

— Например? — она сдувает рыжие кудри, что упали на глаза, и догрызает гренку. — Евжин, подай мой саквояж, в комнате стоит.

Паренек подхватывается и мигом убегает прочь.

— Я, — тщательно подбираю слова, избегая провокаций, — иллюзионистка. Но не совсем. Ментальная. Мои иллюзии — в головах людей.