Королевские клетки - читать онлайн книгу. Автор: Илья Ганин cтр.№ 65

За завтраком — который вообще-то был уже обедом, настроение у нее и вернулось к привычной уже мрачноватой норме.

— Лейф, а что у тебя с головой?..

— Госпожа, это не стоит твоего внимания, мы выкрутились.

Лиля отложила вилку.

— Поподробнее пожалуйста?

— Да, ничего особенного, задело камнем. Женщины отлично перевязали меня.

— Откуда взялся камень?

— Ну, это мы уже уезжали, просто на излете.

— На излете? Кто это в вас камнями кидался?

— Да это не в нас, это уже там, кажется, с какими-то дворянами купеческая охрана сцепилась, и еще кто-то.

— А вы там причем?

— Мы уже были совершенно ни причем! Они к тому времени повалили ворота, и что-то между собой выясняли.

— КТО повалил ворота?!

— Зачем нам это знать, госпожа? Мы как раз загрузили ячмень, а купца мы с собой прихватили просто чтобы его не побили. Мы его высадили у вторых ворот, как он и просил.

— Кто собирался бить купца?!

— Госпожа, они почему-то не назвались!

— ЛЕЙФ! Что, прямо молча какие-то "ОНИ" пошли бить вас всех вместе с купцом?!

— Госпожа, зачем тебе знать что они кричали?! То же самое, что и перед этим — кровопийцы, пираты — вот какая им разница?! — душегубы, алчные гады и… госпожа, да зачем тебе это?!

— ЛЕЙФ! Давай рассказывай все!

— Да нечего рассказывать-то, мы же все купили! Расплатились совсем без торга!

— А что — "все" вы купили?

— Да почти все, что было на ярмарке. Нам сапоги-ножи ведь не нужны, так что вот то, что ты и говорила — мы и купили. Много только, госпожа, потратили — триста восемь корон…

Лиля глубоко вдохнула и выдохнула. Не помогло. Прочла про себя "Отче наш пресветлый". Помогло, но мало. В голове вертелась известная — ей известная — песенка.

— Так. Лейф Торвальдсен. Рассказывай мне ВСЕ подробно, с того момента, как вы приехали на ярмарку.

Расказ Лейфа заслуживал внимания.

Приехавшая на ярмарку "закупочная" команда в принципе была даже не самой большой. Формально — сезонное торговое мероприятие (в отличие от постоянно действующих рынков в самой Лавери) было простонародным, но в реальности дворяне тоже люди, им тоже скучно, поэтому народу там было много и самого разного. В одиночку солидному человеку ходить не подобает, так что ходили от трех до пяти людей.

Принципиальное отличие было в том, что ни в одной такой команде (что "дворянской", что "купеческой") не было пяти человек с деньгами. ТАКИМИ деньгами. Нет, вообще товара на ярмарке было куда больше, чем на пятьсот корон. Вот только в основном дорогим товаром были доспехи, одежда, металлическая посуда.

Часть вирман и дружинников Лейса Антрела резонно сообщив командиру, что на загрузку и сопровождение они явятся пошли "походить по своим делам" — при деньгах же, серьезные люди! Остальные пошли закупаться, слегка поругавшись по специализации.

"Веселуха" началась тогда, когда они определились с поставщиками и начались разговоры типа:

— Сколько?

— Ну, вот ежели три меры…

— У тебя три воза. Сколько, вместе с возами?

— Ты чаво это?!

— СКОЛЬКО я тебя спрашиваю?!

— Ну… ДВЕ короны.

— Беру! По рукам?

Даже одна такая закупка привлекала внимание. А уж три, четыре, пять! Торговцы начали сбегаться посмотреть на такое чудо (почти бескорыстно). А потом какая-то кухарка завопила:

— ЭТА ШО ЖЕ ЕТА ДЕЛАЕТСЯ?! Енти, значит, разбойники, тока что весь буряк скупили, а я шо делать буду?!

— Женщина! Кто это тут тебе разбойник?! — немедленно возмутился вирманин, который только что за этот самый буряк расплатился, так что был не очень-то рад.

— Э, баба! Денег нету — иди отсюда, не глазей. — продавец только что совершивший самую выгодную сделку в своей жизни тоже был недоволен.

К сожалению, помощница кухарки успела туда тогда, когда баба уже орала минут пятнадцать. Заткнуть ее было просто — ей продали три несчастных свеклы за "честную" цену, но было поздно — оповещение сработало. Ярмарка поняла, что ЭТИ платят золотом. Без торга. Началось бурление. И рост цен…

Как-то так получилось, что на рынке было много дворян. Именно они начали "выражать неудовольствие". Кто-то из них попытался оттолкнуть одну из вирманок от торговца, и это стало для него серьезной ошибкой. Сопровождавший девушку Фатте Скат, сержант из людей Антрела, моментально дал хаму в ухо. Что ж делать, если у него была привычка ходить в латной перчатке?..

Завязался скандал, в котором дворянчик участия не принимал. На стороне Фатте выступила ярмарочная стража (богатый клиент!), на стороне дворянчика — какие-то защитники дворянской вольности (небогатые). Подобных скандалов была еще пара.

Второй заметный скандал возник в рыбном ряду, и связан был как раз с капитаном Антрелом. У Лейса была маленькая страсть. Рыба. И сейчас он намеревался найти хорошую селедку.

Селедку он нашел. В вонючих рыбных рядах было не так уж просто выбрать хорошую тушку, так что он задержался у торговца, который вопил:

— Лучшая селедка по-вирмански! Квашеная селедка по-вирмански!

Антрел присмотрелся, попробовать было любопытно. Но его сопровождало несколько человек, одним из которых оказался парень-вирманец по кличке Эгиль. Эгиль до ухода с Лейфом ловил с отцом рыбу. Отец Эгиля ловил и продавал рыбу. На Вирме. Дед Эгиля ловил и продавал рыбу. Прадед… В-общем понятно. Эгиль не выдержал.

— Эту вот эту недокильку сдохшую своей смертью, ты называешь квашеной сельдью по-вирмански?! Да она просто тухлая!

В-общем, Антрел остался без рыбы — пришлось утаскивать Эгиля. Жаль, к воспитанию торговца он был тоже присоединился. Хотя, наверное, не стоило орать "Вот, давайте!" на утверждение Эгиля, что на нормальном вирманском торге покупатели утопили бы торговца в его же вонючей бочке, потому что никакая выгребная яма не могла быть более вонючей…

К середине дня продовольственные ряды оказались забиты народом. Как возникла большая драка — сказать было невозможно. К тому времени они уже формировали свой караван и ждали людей со скотного ряда — и именно на окраину к ним явилась делегация таких вот дворянчиков, с невнятными требованиями. Вандис, долго не думая, предложила им продать что хотят — и даже без наценки. Они оскорбились, сослались на то, что с женщиной торговать не будут — и Лейф с Антрелом, уже изрядно злые, торопившиеся домой (Жена ж рожает! И рыбы не продали, гады.) заявили, что тогда торговля закрывается.

Дворяне не согласились. Подтянулась ярмарочная стража и пастухи, присланные торговцами скотом, с которыми переговоры еще шли — и терять клиентов им было неинтересно совсем. Пастухи были парнями простыми, и долго не думая начали дворянчиков бить. Те, само собой, в долгу не остались.