Горечь войны - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 25

Страница

Ответ германского министра иностранных дел Бюлова, по словам Бальфура, последовал “незамедлительно”:

В апреле состоялись переговоры Джозефа Чемберлена и Германа фон Эккардштайна, 1-го секретаря посольства Германии, которому кайзер поручил “поддерживать благожелательное и обнадеживающее официальное отношение к нам в Англии”. Эккардштайн предложил от имени кайзера “союз Англии и Германии… в основу которого лягут взаимные территориальные гарантии обеих держав”. В рамках сделки Эккардштайн предложил Англии “свободу действий в Египте и Трансваале”, а также дал понять, что “позднее можно будет заключить открытый оборонительный союз”. “Такой договор, – заметил Чемберлен маркизу Солсбери, – может обеспечить мир и в настоящее время может быть заключен” ⁶⁶. Эта идея обсуждалась в том же виде в 1901 году ⁶⁷.

Почему англо-германский союз так и не был заключен? Довольно простой ответ заключается в характерах действующих лиц. Периодически упоминают франкофилию Эдуарда VII или неизбывную несерьезность Эккардштайна ⁶⁸. Конечно, Бюлов и Гольштейн преувеличивали уязвимость британских переговорных позиций ⁶⁹. Но более серьезным политическим препятствием (о чем догадывались немцы) являлось принципиальное отсутствие интереса у Солсбери ⁷⁰. Чемберлен, со своей стороны, также не помог делу. Неофициально он рассуждал о срочном “договоре или соглашении оборонительного характера между Германией и Великобританией, заключенном на несколько лет и основанном на взаимопонимании относительно политики в Китае и т. д.” ⁷¹ Публично, однако, Чемберлен разглагольствовал о “новом Тройственном союзе между тевтонской расой и двумя великими ветвями англосаксонской расы” и (в общем, без достаточных оснований) ждал от немцев подобного восторга. Когда Бюлов, выступая в рейхстаге 11 декабря 1899 года, заявил о готовности “на основе взаимности и взаимного уважения жить с [Англией] в мире и гармонии”, Чемберлен счел это “холодным приемом” ⁷². Когда возникли затруднения, Чемберлен потерял терпение. “Если они столь недальновидны, – рявкнул он, – и не понимают, что речь идет о возникновении новой мировой системы, то они люди совсем пропащие” ⁷³.

Имелись, однако, другие факторы, которые, вероятно, имели большее значение, нежели личные причуды. Упоминают, например, о том, что колониальные споры препятствовали англо-германскому сближению. Часто цитируют статью историка Ганса Дельбрюка 1899 года: “Мы хотим стать мировой силой и проводить колониальную политику в полном смысле слова… Эта политика возможна с Англией или без нее. Первое означает мир, второе – войну” ⁷⁴. Но в действительности Германия могла проводить колониальную политику в основном с помощью Англии (из работы Дельбрюка следовало, что именно это Германии и стоило бы делать). Так, затянувшийся торг с Португалией о судьбе ее африканских колоний (особенно в заливе Делагоа) привел к заключению в 1898 году соглашения, по которому Англия и Германия предоставляли Португалии заем под залог ее владений (и с тайным дополнением об их разделе на сферы влияния) ⁷⁵. Не было конфликта интересов и в Западной Африке ⁷⁶. Самоанский кризис, начавшийся в апреле 1899 года, был разрешен к концу того же года ⁷⁷. Германия и Англия даже сотрудничали (несмотря на негодование английской прессы) в 1902–1903 годах во время Венесуэльского кризиса ⁷⁸.

Еще одним, причем стратегически более важным регионом, в котором англо-германское сотрудничество казалось возможным, была Османская империя. Деловые круги Германии проявляли интерес к этому региону еще до первого визита кайзера в Константинополь в 1889 году. Пока Россия могла представлять угрозу для Черноморских проливов, перспективы англо-германского сотрудничества того или иного рода в регионе оставались хорошими. Так, две державы тесно сотрудничали после поражения Греции в Первой греко-турецкой войне (1897), подготавливая условия контроля над греческими финансами. Другой повод к сотрудничеству появился в 1899 году (через год после второго визита кайзера на Босфор), когда султан одобрил проект Багдадской железной дороги, детища Георга фон Сименса из Дойче банка (поэтому – Берлинско-Багдадской железной дороги). Сименс и его преемник Артур фон Гвиннер стремились привлечь к участию в этом предприятии и англичан, и французов. Однако лондонский Сити, разуверившийся в жизнеспособности османского режима, проявил недостаточную заинтересованность ⁷⁹. В марте 1903 года было заключено соглашение о продолжении линии до Басры. Это обеспечило бы английским членам консорциума (во главе с Эрнестом Касселем и лордом Ревелстоком) 25% акций. Однако то обстоятельство, что германские инвесторы получили бы при этом 35%, вызвало шквал критики на страницах Spectator, National Review и других консервативных журналов. Бальфур, теперь занимавший пост премьер-министра, предпочел самоустраниться ⁸⁰.

И все же в одном регионе мира англо-германский конфликт был вероятен: в Южной Африке. Телеграмма Вильгельма II с поздравлениями Паулю Крюгеру, отправленная [3 января 1896 года], после отражения “набега Джеймсона”, вызвала в Лондоне раздражение. Еще одной причиной трений между Лондоном и Берлином стали германские симпатии к бурам (во время войны с Трансваалем, начавшейся в 1899 году). Смысл Англо-германского соглашения (1898) о судьбе португальского Мозамбика отчасти заключался в том, чтобы лишить Крюгера поддержки немцев, но начало войны с бурами породило сомнения в этом соглашении. Приливу доверия не способствовали и возобновившиеся в конце 1895 года германские попытки создать Континентальную лигу против Англии, а также перехват англичанами германских пакетботов у побережья Южной Африки в январе 1900 года. И все же война с бурами причинила англо-германским отношениям не настолько значительный вред, как некоторые опасались. Немецкие банкиры не колеблясь приобрели долю послевоенного займа английского Трансвааля. Возможно (и это более важно), та война подорвала уверенность англичан в себе и подтолкнула к поискам выхода из дипломатической изоляции. Рассуждения о “национальной эффективности” и усилия милитаристских массовых организаций не могли избавить от порожденных войной тревог касательно стоимости содержания огромных заморских владений (вспомним, например, парадоксальное заявление Бальфура о том, что “сейчас мы, по сути, лишь третьеразрядная держава”) ⁸¹. Делу мало помогло учреждение Комитета обороны империи и Имперского Генерального штаба ⁸². Великобритании теперь казалось невозможным по финансовым и стратегическим причинам защищать и себя, и свою империю. Изоляцию больше нельзя было себе позволить – и поэтому стало необходимым достижение дипломатических договоренностей с одной или несколькими империями-соперницами. В первые месяцы 1901 года (во время войны с бурами) была предпринята новая попытка свести Чемберлена и нового министра иностранных дел Лэнсдауна с германскими представителями на основе (по словам Чемберлена) “взаимодействия с Германией и верности Тройственному союзу” ⁸³.

Страница