Смерть навынос - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Градова cтр.№ 10

— Лимончика нет.

— Жаль… Так вот, у балеринки твоей были проблемы с весом — да ты и сам в курсе, так?

Мономах молча кивнул.

— Килограммов семь до нижнего предела нормы не хватало, ее ветром могло сдуть!

— Мамаша считает, что Калерия могла плохо воспринять мою угрозу кормить ее насильно.

— Эта неудавшаяся «Жизель»?

— С чего ты взял…

— Брось, видно же невооруженным глазом: походка, осанка, шея…

— Я, видишь ли, по костям больше, чем по походке!

— Ну а я, как специалист во всех областях, заявляю: у мамаши определенно балетное прошлое. Сама — сухостой, это ладно, в конце концов, возраст позволяет, но дочка, недавно вышедшая из подросткового возраста, ничего не ела, а мать и не думала волноваться!

— Что в желудке?

— Да ни фига! Как минимум двое суток она не принимала никакой пищи. Мамаша навещала балеринку?

— Каждый день.

— И не приносила гостинцев?

— Я с ней разговаривал, убеждал, что дочери необходимо хорошо питаться, ведь балерина должна быть сильной и выносливой. Кроме того, она должна была выполнять рекомендации реабилитолога, разрабатывать ногу, но была слишком слаба. По-моему, у матери в одно ухо влетало, а из другого — со свистом вылетало! Все твердила, что главное для балерины, если, конечно, она хочет танцевать главные партии, — удобство партнера: он должен легко поднимать ее, не срывая при этом спину. А для этого, видишь ли, необходим минимальный вес!

— Знаешь, я поглядел, как ты ее ножку собрал — любо-дорого, ни один специалист не придерется! Жалко, что пропадет такой отличный результат!

— Я надеялся, она еще сможет танцевать…

— Она смогла бы, не сомневайся! Если, конечно, не рухнула бы в обморок от недоедания, начав крутить свои фуэте.

— Так ты считаешь, девочка сорвалась с крыши случайно — голова с голодухи закружилась или что?

— Как-то так. Не знаю, зачем она полезла из окна — может, увидела что-то интересное? Ты свое дело сделал: операция прошла полгода назад, и, хоть ты и значился лечащим врачом, наша «белка-летяга» находилась в основном в ведении реабилитолога, так?

Мономах снова кивнул.

— Думаю, кто-то объяснит мамаше, что здесь не психиатрическая лечебница и никого бинтами к койке не приматывают. Круглосуточный надзор с целью предотвращения инцидентов также не предусмотрен. В худшем случае можно наехать на медсестер, но, учитывая ситуацию с аварией, и это отпадает: девчонки занимались делом, и им некогда было следить за желающими размяться лазанием по крышам плановыми пациентами! Это ведь не детская больница, в самом деле, — люди лежат взрослые и, хочется надеяться, сознательные! Я решил, что тебе необходимо услышать о моих выводах раньше, чем другим, я ведь хорошо тебя знаю. А еще лучше я знаком с твоим неизбывным чувством вины — мы с ним старые приятели!

— Ты о чем сейчас?

— О том, что ты постоянно винишь себя, что бы ни случилось, но в этом огромном злом мире не все зависит от тебя! Я знаю, в чем дело, Мономах: как и большинство хирургов, ты страдаешь комплексом бога. Считаешь, что в стенах больницы тебе подвластно все — кости, хрящи, сухожилия, жизнь, смерть… Когда что-то идет не так, внезапно оказывается, что ты уже не бог, а лох… прости, конечно. Слава создателю, меня сия участь миновала!

— Неужели ты никогда не думал о себе как о хозяине царства мертвых?

— О нет, я не Гадес! ^[3] Я — всего лишь скромный лодочник Харон, и моя обязанность — благополучно проводить покойников на тот свет, желательно без приключений. А ты не парься: все ясно как божий день, и Муратову, при всем его желании ляпнуть хотя бы маленькое грязное пятнышко на твою белоснежную репутацию, придется утереться! Что-то подсказывает мне, что он не станет особо стараться тебя замазать, ведь комиссия из Комитета пришла по его душу, а не по твою, и ему сейчас нужно быть очень осторожным. По-моему, Нелидова его не жалует, а она в комиссии номер два — после бухгалтера, само собой! Мне почему-то кажется, она сумеет уладить дело с нашей «попрыгуньей».

— А следователь?

— Как я уже говорил, он получил мое предварительное заключение. Анализ содержимого желудка и тканей займет время.

— Погоди, зачем такие сложности, девочка ведь разбилась, а не отравилась!

— Меня кое-что насторожило, когда я копался в ее внутренностях.

— Насторожило? — переспросил Мономах, напрягшись.

— Несмотря на юный возраст, у твоей Куликовой внутренние органы были не фонтан.

— Как это?

— Ну, почки и печень в плохом состоянии, сердчишко слабенькое…

— Как считаешь, от недоедания?

— Вряд ли. Трудно предположить, что она пила по-черному, но, может, что-то принимала?

— В смысле, наркотики?

— Не обязательно наркотики. В наше время народ чего только в себя не кидает — и БАДы всякие, и антидепрессанты… В общем, надо еще выяснить, я ведь только предварительные выводы пока делать могу. Вряд ли покойница была алкоголичкой!

— Все настолько плохо?!

— Хуже некуда.

— Странно, ее анализы при госпитализации были как у космонавта!

— Она делала их у нас?

— Нет, в поликлинике.

— Ну тогда у меня есть все основания утверждать, что анализы, которые тебе всучили, поддельные: не могла она за время пребывания в больнице довести свой организм до такого состояния. Если, конечно, не попивала тайком средства для чистки стекол! Думаю, мамашку можно, как говорил Жванецкий, «прислонить к теплой стенке»: как пить дать у нее рыльце в пушку, ведь подделка документов — серьезное правонарушение!

— Зачем ей это понадобилось?

— Если бы обнаружилось, что есть такая проблема, ты бы отказал ей в госпитализации! А им, я так понимаю, кровь из носу требовалась реабилитация?

— Это точно… — пробормотал Мономах. В разговорах с ним Куликова-старшая не раз упоминала о том, что Калерия может получить главную партию в новой постановке, и для юной балерины это могло стать путевкой в успешную карьеру.

— Выпей, Вовка, — предложил Гурнов, наливая себе вторую порцию и с неодобрением поглядывая на полный бокал собеседника. — Выпей и забудь: твоей вины в этой смерти нет. Муратов — твой главный головняк, но ему сейчас не до тебя — дай бог удержаться на своем месте! Кайсаров не проявлялся?

— Нет, — покачал головой Мономах. Азат Гошгарович Кайсаров занимал высокий пост в Комитете по здравоохранению и, по совместительству, являлся отцом его бывшей любовницы, ныне проходящей психиатрическое лечение в клинике в Арабских Эмиратах ^[4]. Некоторое время назад Кайсаров завуалированно предложил Мономаху шпионить за главным врачом больницы Муратовым и докладывать ему обо всех «косяках», которые тот допускает в работе. «Косяков» было немало, как по лечебной, так и по административной части, однако больше всего Муратов грешил тем, что свободно распоряжался государственными средствами, главным образом оседавшими в его карманах и карманах его приближенных, — во всяком случае, именно так обстояли дела в отношении премиального фонда, и все об этом знали. Видимо, в Комитете посчитали, что Муратову пора освободить место для кого-то другого, а Кайсарову поручили под него копнуть. Или, что еще вероятнее, сам Кайсаров захотел посадить вместо него своего человечка. Он даже намекнул, что этим самым человечком может стать Мономах, только вот Мономаху такой расклад не понравился. Он не сказал «нет», но и стучать на Муратова не стал. Как выяснилось впоследствии, он сделал правильный выбор: по слухам, Кайсаров планировал сместить Муратова, чтобы заменить его на свою любовницу. Именно по этой причине, прикрытой необходимостью расследовать нецелевое использование госсредств и другие злоупотребления, в больнице работала медико-аудиторская комиссия.