Чужое тело - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 26

Сомнения укрепились, когда за площадью Калинина он подъехал к ресторану «Пекинская утка», припарковал машину и стал прохаживаться вдоль проезжей части.

Подъехал серебристый «Ровер». Глотов метнулся к своей машине, выволок букетище, и когда из «Ровера» вышла роскошная простоволосая блондинка в короткой куртке с меховой оторочкой, он его торжественно преподнес. Нужного эффекта не получилось — в городе усиливался ветер, и часть цветов рассыпалась. Глотов бросился их поднимать. Женщина смеялась. Потом она что-то сказала, Глотов помялся и отнес цветы на заднее сиденье «Ровера». Блондинка взяла его под руку, и оба они вошли в ресторан, где Глотов наверняка забронировал столик. Шикарная блондинка меньше всего походила на его супругу, хотя последняя тоже была ничего.

Адюльтеры фигурантов волновали меня меньше всего. Я окончательно затосковал и уже подумывал, не подняться ли в ресторан, чтобы устроить небольшой развлекательный дебош, но тут в кармане завелся суровый баритон с нестареющим хитом про советскую милицию. Проходящий мимо мужчина с тускнеющей наколкой на тыльной стороне ладони ускорил шаг.

— А знаешь, Никита, ход твоих мыслей мне нравится, — сообщил Кривицкий. — Хотя по твоей милости мы сейчас лишились одного из подозреваемых. Я привлек толкового человека. У Глотова и его супруги ничего не нашли. А вот у сына, коротающего деньки в далекой Праге, нашли фотографию на его странице в «Фейсбуке». Родители прислали ему фото с дня рождения отца, который отмечали дома в кругу немногочисленных друзей.

Позируют шестеро, не считая собаки, — в том числе Глотов с благоверной. Дата создания снимка — 23 сентября текущего года, время съемки — 22.26. То есть гости засиделись. Будь он убийцей, уже должен был караулить жертву, чтобы оглушить и увезти на задворки локомотивного депо. А от котлована на Юго-Западном, где он живет, до места убийства — коломенская верста. Никак не получается, пусть он даже работал с космической скоростью. Но зачем бы он работал с космической скоростью? Так что все правильно: если Глотов не совершал последнее убийство, то и к первым преступлениям он непричастен. Логично?

— Стопудово, — подтвердил я. — В таком случае, с вашего позволения, оставляю его наедине с любовницей и удаляюсь, чтобы заняться более полезными вещами.

— А любовница-то хоть ничего? — развеселился Кривицкий.

— О, нет слов… Только в голове у нее, боюсь, шаром покати.

Я шел к машине, а на меня озирались прохожие: почему прилично одетый мужчина сам с собой матерится? А как смолчать — такой содержательный день! Усиливался ветер — подходил обещанный синоптиками ураган. С противоположного тротуара донеслись тревожные крики: там сорвало ветром рекламный щит. Но в машине было хорошо, она еще не остыла. Не успел я завестись, как позвонила Варвара.

— Это хорошо, что ты обо мне вспомнила в связи с надвигающейся ночью, — похвалил я.

— Ты мог бы тоже почаще вспоминать, — отрезала Варвара. — А что касается меня, то я всегда с тобой. На телепатическом уровне. Как там наши трудовые будни?

— Глаза бы мои не видели эти ваши трудовые будни, — признался я. — Ты где?

— Я у тебя… вернее, у нас дома. Жду, когда ты нарисуешься. Ужин приготовила.

— Не может быть! — поразился я. — Ладно, «жди меня, и я вернусь». Рецидива вчерашнего не было?

— Все хорошо, Никита.

Голос был слабый, но она могла просто устать. Интересно, чем она занималась, что так устала?

— Это не Глотов, — сообщил я. — Если он, конечно, не владеет пагубной привычкой физического раздвоения. Насчет предыдущих двоих у меня тоже серьезные сомнения. Формально они остаются в списке, но Шалаев не подходит по физическим параметрам, машины у него нет, как нет и умения ею управлять. У Вяземского повреждена правая рука…

— Да, и этот дефект возник не вчера, а еще в больнице, — подтвердила Варвара. — Сергей Борисович беседовал с врачом, информацию передали полиции, а известить тебя, конечно, забыли. И еще: вчера, когда произошел инцидент в музее, Глотов находился в мэрии — заместитель градоначальника по работе с бизнес-структурами вымогал деньги у бизнесменов на благоустройство города.

— И об этом мне не удосужились сообщить… Остается некто Владимир Мамин. Но это уже не сегодня…

— Конечно, не сегодня. Давай домой, ураган начинается. Кстати, у меня две новости, — вспомнила Варвара, — одна плохая, другая хорошая, с какой начать?

— Какая прелесть, — восхитился я. — В наше время говорят не так: одна новость плохая, другая очень плохая. Начни с хорошей.

— Вовочку Мамина можешь исключить. Он полностью оправдал свою фамилию и еще в середине сентября слинял в Италию по приглашению своей римской мамы. Информация запоздала — ее, похоже, доставляли «Почтой России». Полиция узнала и очень удивилась. А что ему тут делать? Дружок ушел к другому, устроиться на работу можно только врачом — ну, действительно, кем еще можно устроиться после мединститута? Врачебная карьера мальчика не прельщает, а в Италии богатая мама и столько обеспеченных лиц нужной ему ориентации. За будущее мальчика можно не бояться.

— Счастлив за него. — Новость действительно была приятной. — Теперь давай плохую новость.

— С глубоким прискорбием должна сообщить, что ты напрасно загробил два дня, мне очень жаль. Твои фигуранты не имеют отношения к преступлениям маньяка. Ни один. Я была у них на тонком плане, где и провела практически весь день. Пустышка, Никита, — Варвара сокрушенно вздохнула. — Я ничего не почувствовала. Ни-че-го, — повторила она. — А я не первый год в этих делах, знаю, о чем говорю. Они обычные люди — со всеми слабостями и недостатками.

— Возможно ли, что кто-то из них установил защиту?

— Но я бы в нее уперлась и поняла, что это защита, — возразила Варвара. — А ее нет, эти люди открыты. И Мамин, кстати, тоже — я проверила на всякий случай.

— Замечательно, — буркнул я. — Ну и зачем я двое суток жег бензин и нервные клетки?

— Каждый делает то, что умеет, — заявила Варвара, — и это правильно, человек не должен делать то, что он не умеет. Нет ничего плохого, что мы пришли разными путями к одному и тому же выводу. Все, кончаем пререкаться, жду тебя дома.

Но путь домой был долог и труден. Какое-то сумасшедшее ненастье накрывало город. Ветер рвал с деревьев ветки с засохшей листвой, валил рекламные щиты и плохо закрепленные конструкции, отрывал панели от остановок общественного транспорта. Потом все стало стихать, но это напоминало затишье перед новой бурей. Оно продолжалось, пока я не доехал до центра.

На Красном проспекте у «Ройял-парка» скопилась пробка — упавшее дерево перегородило две полосы из трех. Чертыхаясь, нарушая все правила движения, я развернулся на встречной полосе, покатил обратно к площади Калинина. Объезжал по Ипподромской, через развязку на Фрунзе. На пересечении с Мичурина уперся в сломавшийся трамвай 13-го маршрута (с которыми всегда что-то случается), пришлось осваивать узкое пространство между бордюром и трамваем. В этот момент я и повредил стойку — когда на скорости пытался взять завышенную планку.