Потайная дверь - читать онлайн книгу. Автор: Ева Фёллер cтр.№ 72

– Они идут на такой риск.

Мне пришла в голову новая мысль.

– Хосе, а кому-нибудь уже удавалось изменить время так сильно, что он смог подчинить себе целую эпоху?

– Некоторым удавалось. Но в основном эти персоны готовили тем самым лишь собственную гибель. Их власть порождала в них манию величия, в итоге они теряли всё и становились позорным пятном истории.

– Кто? – спросила я, затаив дыхание. – Нерон? Иван Грозный? Генрих Восьмой? Гитлер? Каддафи?

– Генрих Восьмой не позорное пятно истории, – возразил Себастьяно. – Он был значительным государственником и властелином.

– Он был женат шесть раз и двух своих жён повелел обезглавить! – с негодованием вставила я.

– Были и среди Старейшин делающие добро, – заметил Хосе. – Некоторые из них вносили изменения, которые делали их творцами Золотого века. К сожалению, таких можно пересчитать на пальцах одной руки.

– О! – Я лопалась от любопытства. – Погоди, дай мне отгадать… – Я напрягла память, но с ходу не могла припомнить ни одной влиятельной исторической личности, явление которой обернулось бы благом для истории человечества. – Мать Тереза? – отважилась я на робкую попытку. – Махатма Ганди? Билл Гейтс?

Но я, кажется, не угадала, потому что Хосе отрицательно помотал головой с выражением снисходительности на лице:

– Чаще всего те, кто был источником основополагающих перемен, тянули за ниточки истории из-за кулис. Как в дурном, так и в хорошем.

Ага. Значит, не стоило и затевать веселую историческую викторину.

По крайней мере, мы теперь знали, кем был мистер Фицджон и какими мотивами он руководствовался – эту информацию мы вытянули из Хосе первым делом.

– Его цель – закончить игру и оставить всего один год, которым он хочет воспользоваться в своё удовольствие, – объяснил Хосе. – При этом речь идёт об одном очень старом споре.

Что за старый спор это был и прежде всего – с кем, Хосе признался лишь под нашим упорным натиском. Он сам несколько веков тому назад насильно воспрепятствовал Фицджону в его желании прибрать к рукам один итальянский город-государство. В конце даже был поединок на шпагах не на жизнь, а на смерть, в котором Хосе и лишился глаза. Фицджон тоже понёс очень серьёзную потерю – погибла его тогдашняя жена.

– То был трагический несчастный случай. Она бросилась между нами во время поединка и попала при этом под клинок собственного мужа. Этого он мне и не простил. Он исчез на долгое время, но перед этим поклялся мне, что однажды закончит игру и останется на поле последним владыкой.

Нам с Себастьяно потребовалось некоторое время, чтобы переварить это. На мой упрёк, почему он не рассказал нам всего этого перед заданием вместо того, чтобы подбрасывать редкие и скупые намёки, Хосе лишь коротко ответил, что тем самым он повысил наши шансы. Так что мы снова очутились перед лицом этого странного и непонятного мне принципа детерминизма, предопределения и накликанной беды, которыми Старейшины всегда объясняли свою молчаливость, хотя, на мой взгляд, она была не более чем одним из многих дурацких правил игры.

– Если Фицджону так хочется захватить здесь власть, он мог бы уже давно устранить принца-регента, – усомнился Себастьяно. – Почему он медлил с этим?

Хосе безрадостно улыбнулся:

– По той же причине, по которой он и вас не устранил до времени – ведь это была бы для него ненастоящая победа. Он хочет победить так, чтобы я присутствовал при этом и всё видел. Его победа должна стать моим поражением, на той сцене, которую он сформировал сам.

– Значит ли это, что он знал, что ты вернёшься?

– Конечно. Он, правда, всё время пытался помешать моему возвращению, чтобы беспрепятственно завершить все приготовления. Но ему с самого начала было ясно, что при решающем поединке я буду здесь.

– Откуда он это знал? – спросила я. Но тут же сама догадалась: – У него ведь для этого есть одно из зловещих зеркал! Он видел это в зеркале!

Хосе кивнул:

– Да, это так.

– Он знает, что ты уже здесь? – спросил Себастьяно.

– Я полагаю, что да. Отныне он будет действовать осмотрительнее. Я даже думаю, что в настоящий момент он скрылся, чтобы втайне подготовить последний акт. Правда, он не мог предполагать, каким образом я попаду сюда, ведь он уничтожил все порталы. Следовательно, в этом вопросе мы его опередили. Машина – или, вернее, её отдельная функция – это мой туз в рукаве.

Я едва слушала, потому что мне как раз пришла в голову страшная мысль. Люди Фицджона много раз покушались на жизнь Себастьяно, начиная с дуэли с Реджинальдом, продолжая попыткой мистера Смита в Ист-Энде и кончая неудавшимся покушением перед мастерской мистера Стивенсона на Джеймс-стрит. Все нападения были нацелены на Себастьяно, не на меня. Это могло означать лишь одно: Себастьяно уже не появлялся в видениях зеркала Фицджона, поэтому должен был умереть. Меня Фицджон наоборот до сих пор щадил; он даже приказал Реджинальду всего лишь вырубить меня из сознания. По-видимому, он исходил из того, что я ему ещё зачем-то пригожусь. Мы непременно должны выяснить, что бы это могло быть!

Всё это вырвалось из меня, когда я даже не додумала эту мысль до конца. Хосе с признанием улыбнулся:

– Это ты правильно догадалась. И это – ценное указание для предстоящего нам последнего акта.

– И какова наша роль в этом последнем акте? – спросил Себастьяно. – Что нам делать теперь?

– Выйти на сцену и принять участие в спектакле.

* * *

В последующие дни мы много раз меняли – ради безопасности – место пребывания. Правда, скоро выяснилось, что Хосе был прав: Фицджон, как и Реджинальд перед этим, бесследно исчез. Свои следующие шаги он планировал втайне. Несмотря на это, мы не отваживались вернуться в наш дом на Гросвенор-сквер, потому что любой из прислуги мог быть наёмным убийцей, оплачиваемым Фицджоном. Для нашей безопасности было определённо лучше, если мы будем действовать из укрытия, не представляя собой живую мишень.

По совету Хосе Себастьяно каждый день менял свой маскировочный наряд, чтобы оставаться неузнанным. Это у него, должна признаться, прекрасно получалось. Он выходил на улицу то в виде сгорбленного, подволакивающего ногу попрошайки в засаленной фетровой шляпе и грязном плаще, то в виде неприметного рабочего в серой спецовке и деревянных башмаках, то как старый торговец мелочью. Если и можно было его узнать, то лишь вблизи, потому что в зависимости от наряда он менял свой облик и другими приёмами: наклеивал бороду, гримировал на лице гнойники и шрамы, нахлобучивал на голову седой парик, подкладывал за щеки черносливы или привязывал к животу подушку – в выборе методов он оказался очень изобретательным.

Сама я тоже переодевалась как могла, поскольку для меня было чистым ужасом только представить себе, что шпики Фицджона могли идти за мной по следу и таким образом обнаружить Себастьяно. Я всё ещё сильно опасалась за него, полагая, что Фицджону особенно важно исключить Себастьяно из игры.