Потайная дверь - читать онлайн книгу. Автор: Ева Фёллер cтр.№ 66

– Не для того, чтобы из меня вышла изящная дама, – сказала она мне, – а только потому, что я так любила добрую Бесс. И потому что мистеру Фелпсу нравится, когда занимаются музыкой, оперой и всей этой чепухой.

К сожалению, Молли была абсолютно немузыкальна. Её этюды можно было вынести с большим трудом, а стены дома были очень тонкие и совсем не держали шума. Да и в остальном здесь было не особенно уютно, красивой жизнью это было не назвать.

Мы поселились в маленькой мансарде, продуваемой сквозняками, над теми двумя комнатами, которые занимала Молли, в дурном и вонючем доходном доме на Брик-Лейн. После нашего бегства с Гросвенор-сквер нам не пришло в голову ничего лучшего, как искать убежища у неё. В конце концов, она в своё время в церкви внятно предложила нам помощь. И действительно великодушно нас приняла, но у неё были свои принципы, и самый первый из них гласил: ничего не делать бесплатно. Якобы она сама платит такие огромные деньги, что без нашего вклада ей уже давно пришлось бы съехать. Однако новые платья и кричащее розовое боа из перьев, тоже с иголочки новое, не указывали на то, что она была на мели. Кроме того, существовал ещё мистер Фелпс, чья симпатия позволяла ей лишь изредка работать на улице. Среди прочего, она училась игре на пианино ещё и потому, чтобы потом когда-нибудь стать мистеру Фелпсу достойной женой. За эту цель она боролась со всей решимостью. При этом не играло никакой роли то, что пока еще он был женат.

– Его старуха долго не протянет, – сообщила мне недавно Молли. – Она уже несколько лет как чахнет. Ещё бедная Бесс всё время ждала, что его жена околеет, но скелет с косой, к сожалению, первой забрал саму Бесс. Жизнь зачастую так несправедлива, а смерть и подавно. – Она перекрестилась: – Но теперь, кажется, всё оборачивается к лучшему. Последние недели его жена харкает кровью.

Но пару дней спустя миссис Фелпс, правда, в необычном порыве крепости снова оклемалась. Её даже видели за покупкой новой шляпы, отчего настроение Молли вот уже несколько дней держалось на нулевой отметке.

Молли с ужасом обследовала дырки в своём портрете.

– Ему пришёл конец. Такой красивый портрет! Он стоил мне целого состояния!

Я взяла Сизифа на руки и прижала к себе.

– Мы бы тебе возместили ущерб, но мы разорены, Молли.

Она бросила значительный взгляд на серебряный подсвечник, который стоял на трухлявом комоде – наш последний ценный предмет. Всё остальное уже перешло в её собственность. За новый матрац (в старом жили блохи), за баночку чая (наша единственная роскошь) и прежде всего за то, что она часто выгуливала Сизифа. Сами мы не отваживались показываться с ним среди дня, ведь Фицджон давно нас выслеживал. Щенок был бы дополнительной приметой и давно бы нас выдал. Поэтому официально он считался собственностью Молли, и она поневоле выходила с ним за дверь, когда ему было надо, а это случалось часто.

Она поглядела сперва на меня, потом на Себастьяно так, что мне не понравилось.

– Сейчас о вас кто-то спрашивал. Большой такой, рослый тип, сильно смахивающий на сыщика с Боу-стрит, если вы понимаете, о чём я говорю.

Я встрепенулась. Значит, Смит уже приступил к расспросам!

– И что ты ему сказала? – спросила я.

Она не удостоила меня взглядом, а вместо этого смотрела на Себастьяно, который как раз нагнулся за рубашкой, и ей открылся хороший вид на его мускулистую спину.

– Ну, что я здесь не видела никого, кто подходил бы под его описания. Но этот тип сказал, что снова придёт. И сказал, что назначено хорошее вознаграждение, если кто даст подсказку. Может быть, в доме есть люди, которые не так молчаливы, как я.

– Да и сами вы, может быть, уже не будете молчаливы, когда они снова придут, – добавил Себастьяно холодным тоном.

Молли только пожала плечами, но мысли хорошо читались по её лицу. Её симпатии разделились. В первую очередь она думала о собственном благополучии. Молли было почти тридцать, и шансов для подъёма по социальной лестнице у неё оставалось немного. Никто не посмел бы поставить ей в вину то, что в первую очередь она печётся о себе. На её месте я и сама ничего не желала бы так сильно, как покинуть эту убогую местность. А ведь ей ещё сравнительно сносно жилось здесь, потому что в её распоряжении было два этажа. А под нею в пространстве, разделённом на множество тесных комнат, жили ещё семей десять с многочисленными детьми. Сталкиваясь с этими людьми на лестнице, можно было ужаснуться их болезненному, истощённому виду. Будь то старые или малые, здесь жили сплошь худые, постоянно кашляющие люди. Многие дети были острижены наголо – из-за вшей. Целые семьи из этого дома работали до упаду на близлежащей суконной фабрике, включая детей, которым приходилось работать за прокорм лет с девяти или десяти. И всего заработанного едва хватало на жильё и самую убогую еду. В доме постоянно воняло углём и рыбой, и это в лучшие дни. А когда шёл дождь, отвратительные миазмы переполненных отхожих мест проникали во все щели и отравляли воздух до последнего уголка.

Разница с роскошной жизнью высшего слоя в лучших частях города была разительная. Трудно было поверить, в каких жалких условиях жили здесь люди. Оглядываясь назад, я сердилась на себя – с какой лёгкостью я расшвыривала деньги в моих шопинг-турах с Ифи, ни разу не подумав о горькой бедности на востоке города!

Нет, никто бы не упрекнул Молли за то, что она хотела выбраться отсюда любыми путями, и, когда после замечания о её якобы молчаливости я поймала взгляд Себастьяно, мне тут же стало ясно, о чём он подумал: она нас уже продала. Когда после этого я пригляделась к ней, то, к своему ужасу, увидела, что это подозрение оправдано. Короткая дрожь ресниц, предательский румянец на щеках и то, как её правая рука судорожно сжимала неизменную бутылку джина – все эти знаки невозможно было не заметить. Видимо, мистер Смит поручил ей заверить нас в нашей безопасности, пока он не вернётся с подкреплением, но остатки совести привели её к тому, что она обронила пару намёков, – и мы насторожились.

Себастьяно взял с комода подсвечник и протянул ей:

– Вот. За дырки в портрете. И за всё остальное, – он пристально посмотрел ей в глаза, отчего она ещё больше покраснела. Она выхватила подсвечник у него из рук, сделала несколько глотков джина и строптиво вытерла рот, не обращая внимания на то, что размазала при этом красную губную помаду.

Уклоняясь от наших взглядов, она зажала подсвечник под мышкой и вышла. Через две секунды снова заглянула:

– Как я уже сказала, наверняка нашлись в нашем доме люди, которые выдали этому сыщику, что вы здесь. Я ведь не знаю, чего вы там натворили или что ещё украли, помимо этого подсвечника, но мне кажется, что кому-то не терпится вас схватить. – Она скривила гримасу, которая явно должна была выразить сожаление: – Говорю же вам.

С этими словами она окончательно скрылась.

Я глубоко вздохнула. Себастьяно уже начал собираться.

– Чего ты ждёшь? – спросил он.

Расстроенная, я посадила Сизифа в корзинку, взяла дорожную сумку и принялась паковать свои вещи.