Всадник времени - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Потиевский cтр.№ 65

— Ты что, Матти, заснул?

— Никак нет, господин майор!

— Ещё выпьешь?

— Нет, господин полковник, спасибо! Мне надо в роту. Много дел ещё. Утром снова они полезут.

Пяллинен смотрел на седого и крепкого пятидесятилетнего фельдфебеля, прошедшего рядом с ним все самые опасные сражения. Пережившего вместе с ним самые трудные лишения. И чуть не оставившего его первый батальон без винтовок. Тогда, в январе восемнадцатого.

Он крепко обнял Маттиаса и сказал:

— Иди, солдат! Береги себя. Как ты всегда бережёшь своих окопных товарищей... Иди.

Матти отдал честь и вышел. Ночь стояла звёздная, и мороз настолько осерчал, что фельдфебель подумал: «как бы не отморозить нос! Теперь уже точно за сорок».

...Он постоял у оперативной карты, расположенной на стене. По всей линии обороны с рассвета и до полной темноты идут жестокие бои. Местами, порой, воюют и ночью.

Взял со стола синий и красный карандаш и сделал пометки. У него была почти подготовлена глубоко эшелонированная оборона. Кое-что не успели, но дело шло. Советские войска несли тяжёлые потери. За три недели непрерывных боёв на Карельском перешейке уничтожено более двухсот танков противника. Час назад сводку принёс начальник оперативного управления Ставки.

Маннергейм прошёлся из угла в угол, разминая суставы. Они побаливали и потрескивали. Типичный синдром ревматизма. Опять он, этот ревматизм, старый военный спутник фельдмаршала, хотел отвлечь его от мыслей, от напряжённых расчётов. Ревматизм, конечно, серьёзный враг. Но не таков фельдмаршал Маннергейм, чтобы болезнь, какая бы она ни была, отвлекла его от его дел. Только смерть могла бы ему помешать. Снова лекарь втёр ему китайскую тигровую мазь, и сразу полегчало.

Бои идут и в лесах, и на берегах озёр, в посёлках и возле них. Под Виипури разбито несколько соединений противника. Шесть дивизий, усиленных танковыми соединениями, были отбиты и отступили.

В районе Тайпале, также на Карельском перешейке, три русских дивизии, одна сменяя другую, в течение двух недель пытались прорвать оборону. Тяжёлые и частые артиллерийские обстрелы с обеих сторон. Атаки, прорывы красных. И снова финские части, выбивая противника, возвращались на прежние позиции.

— Разрешите, господин фельдмаршал? — Это адъютант.

— Да!

— К вам генерал Эстерман.

— Пусть войдёт.

— Разрешите, господин фельдмаршал! Здравия желаю!

— Здравствуйте, господин генерал. Сегодня уже по телефону здоровались, — Маннергейм улыбнулся.

— Разрешите согласовать контрнаступление моей армии, — генерал держал в руках папку.

— Давайте.

Маннергейм быстро пробежал глазами отпечатанный на машинке текст на неполную страничку. Там было детально расписано, где наступают части 2-го армейского корпуса, 5-й дивизии, расписаны пункты и направления между озёрами Куолемаярви и Муолааньярви. Откуда будет артподготовка и какими силами. Конкретно и аккуратно. Контрнаступление назначалось на утро двадцать третьего декабря. Никаких схем на листке не было. Только текст и подпись генерал-лейтенанта Эстермана. Больше ничего Маннергейму и не надо было. Все нужные карты он знал наизусть. Как, впрочем, и Эстерман.

За минуту Маннергейм воочию представил себе полную картину наступления. Всё было так, как он и предполагал, придавая Эстерману для этой операции дополнительные войска.

Взял карандаш, ткнул им в карту:

— А здесь, господин генерал, где пойдёт полк пятой дивизии, на пути полка крутые и длинные скалы. Среди леса. Вы учли это?

— Конечно, господин фельдмаршал!

Помолчал и резюмировал:

— Да, так всё и должно быть, я полагаю.

— Благодарю, господин фельдмаршал. Я могу идти?

— Да, господин генерал. Если у вас больше нет вопросов, вы свободны.

Эстерман ушёл, отдав честь и щёлкнув каблуками, а фельдмаршал снова в раздумье стал ходить по кабинету.

Операции оборонительного характера идут успешно. Противник потерял в несколько раз больше, чем финские части, живой силы и техники. Почти везде удалось удержаться на основных оборонительных рубежах.

Но с каждым днём войны тревога всё больше одолевала фельдмаршала. Несмотря на очевидные военные успехи. Ещё четыре-пять месяцев войны, ну от силы год... Да нет, меньше, и нечем будет воевать. А, может быть, даже и некому...

Разве можно сравнивать резервы Советского Союза и Финляндии. У Суоми воюет весь народ, вся страна, а у СССР ещё есть военные округа, из которых даже ни один солдат не отправлен на эту войну. Без конца может Россия менять здесь дивизии, людей, вооружения. В сравнении с Финляндией, практически, без конца.

Уже в первые недели войны финская армия доказала свою исключительную боеспособность и мужество. Но он хорошо понимал, что долго это продолжаться не может. А европейские страны, в основном, только говорят о помощи... Конечно, помогают. Но по мелочам. Из Швеции, Дании, Норвегии поступают вагоны с продовольствием. Сотни добровольцев. Это хорошо. Спасибо им. Но всё это существенно повлиять на события не может. Не те масштабы. Нужен мир.

Он закурил сигару, сел.

Сталин в эти дни празднует шестидесятилетие. В Москве, да и в Ленинграде торжества. А русские парни погибают в этих промороженных лесах. Как и финские тоже.

Он глубоко затянулся, положил сигару на стол и встал, прошёлся снова взад-вперёд, сел. Нервы были на пределе. С трудом, с немалым трудом он удерживал внутреннее равновесие.

Из Швеции пришли пожертвования — около четырёх миллионов крон. Это приличная сумма. Из Бельгии и Голландии — тоже некоторые суммы. Но ими не заменишь финских ребят на переднем крае. И не оживишь убитых. Скоро Рождество, а всякий свет в окнах, даже свечи на кладбищах, запрещены... Из Америки также получены сто тысяч долларов. Вторично.

Война идёт во всю. А в Москве — юбилей Сталина. Газеты печатают поздравления. В Териоки марионеточное правительство, так называемое «народное правительство» Финляндии, назначенное Сталиным, провело в честь его юбилея парад и собрание «Финской народной армии». Барон вспомнил, как говорили в России: «всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно».

...Полковник Пекка Пяллинен трое суток не спал. Так, подремал немножко сидя в землянке своего штаба. Уже около недели его полк держал оборону в лесу. Пекка был добросовестным работником войны. Туда, где в ротах оказались ощутимые потери, перебрасывал людей из своего небольшого резерва. Аккуратно и неутомимо укреплял позиции полка. В первый же день прибытия на этот рубеж обороны сам лично, с командирами батальонов осмотрел все траншеи, пулемётные и артиллерийские позиции. Везде приказал — докопать, углубить, замаскировать дополнительно. Хотя здесь всё уже было подготовлено вполне прилично. Но он любил всё доводить сам. До лучшего состояния.