Всадник времени - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Потиевский cтр.№ 24

В четыре утра отряд во главе с Пеккой подбирался к казарме русских солдат. За тридцать саженей от казармы, хотя финны и подбирались с двух сторон, с двух же сторон и ударили русские пулемёты...

В русской казарме ждали финских бойцов. Уже час, как в других гарнизонах прошла операция разоружения и, видимо, откуда-то позвонили...

Восемь человек были убиты пулемётными очередями сразу. Остальные залегли.

Было ясно, что здесь засада. А в казарме человек триста, раза в три больше, чем у Пяллинена. Но ему задачу поставил начальник районного отделения «отрядов защиты». И если задачу не выполнить, будет плохо. Очень плохо. Во-первых, две роты русских солдат, которые в этой казарме, могут помешать установлению порядка во всём городке Теува. Ведь у каждого из них винтовка. А в отряде Пяллинена, например, на сотню человек — пятнадцать винтовок. Собирались вооружиться после взятия казармы... Чёрт! Перкеле! Проклятый болван Маттиас из Марья-Коски. Не только свою винтовку спрятал намертво. Весь отряд без винтовок оставил. Только пятнадцать на сто человек. Теперь уже на девяносто два...

Весь расчёт был на внезапность. Но теперь... Как только русские поймут, что наступающих финнов в три раза меньше, они пойдут в атаку, сомнут отряд... Нет! Пекка будет стоять насмерть. Он засунул руку к левой стороне груди. Там, в специально пришитом к куртке внутреннем кармане лежала тяжёлая, ребристая, круглая русская граната. Она у него одна. Но он очень на неё рассчитывал. Знал, что она очень мощная. Добыл около года назад, на всякий случай. Тогда ещё не вооружались. Но гранату он добыл. Отдал серебряный полтинник и большой кусок сала. С фунт. И теперь вот впервые взял её, эту гранату, в дело. Пусть только сунутся. Он им покажет.

Махнул своим, чтобы отползали за укрытия. Но многие и так сообразили.

Казарма каменная. И пулемёты стоят в окнах, в четырёх окнах по пулемёту. Это немало. Даже слишком много для отряда Пекки.

Опять раздались несколько коротких очередей.

— Так-так-так. — Гулко, ритмично и не спеша строчили русские максимы.

— Бах... Бах... — изредка отвечали винтовки финских бойцов.

Во всём Теува было ещё две русские казармы. Но стрельба шла только здесь. Где-то там раз-другой стрельнули ещё, когда отряд Пяллинена только собирался в кучу, то есть, сразу после трёх. И потом было тихо. Теперь Пекка понимал, что везде, видимо, слава Господу, всё обошлось нормально. А вот он-то и опоздал с этими своими... волокушниками. Вот здесь у него только и стрельба. Больше нигде.

Прошло около получаса, и Пяллинен вдруг понял, что как будто что-то изменилось. Справа по флангу группы бойцов, что залегла напротив казарменной стены с окнами, ближе к углу дома мелькнула тень. Кто-то из финнов там и выстрелил. Тень вроде снова скользнула и исчезла. Было темно. И очень тревожно на душе у Пекки.

Внезапно из-за тучи выглянула луна, и он вдруг увидел, как русские солдаты, пригнувшись, выбегают из двери и, пользуясь темнотой, готовятся к атаке. Он разглядел несколько десятков человек, готовых к броску. Луна через несколько секунд снова ушла за тучу, но Пяллинен уже всё успел.

Он хорошо запомнил, всем своим существом ощутил то место, в пятнадцати саженях от него, где сгруппировались солдаты для броска на его позиции, на его отряд. Прошла секунда, как скрылась луна, ещё две секунды у него ушло, чтобы лихорадочно, молниеносно выхватить тяжёлое ребристое и грозное чудовище и выдернуть чеку... Старательно, вкладывая в бросок всю силу и точность, на которую он был способен, Пяллинен швырнул гранату и упал вперёд.

Его предчувствие, его интуиция никогда его не обманывали. Когда надо было принять важное решение, он долго и упорно анализировал и сопоставлял факты. Но когда уже решение принял, действовал быстро и чётко.

Взрыв был оглушительным, казалось, пламя полыхнуло выше крыши. Солдат разметало, это было видно при вспышке взрыва. Загрохотали пулемёты и винтовки. Солдаты уже не высовывались из казармы.

Позади позиции отряда вдруг послышался посторонний шум, топот. К Пекке подполз боец и сказал, что пришли ещё два отряда, уже разоружившие другие казармы. Пришли не в полном составе, часть осталась там. Но, во-первых, два других отряда изначально были по численности каждый почти вдвое больше Пеккиного подразделения. Да и пришли теперь, вооружённые до зубов.

До утра держали глухую осаду. Утром предложили русским солдатам переговоры.

А те уже знали всё. Что в Ваасе — центре земли Этеля-Похьянмаа — русские гарнизоны уже полностью разоружены. Знали, что никого не расстреливают. А офицеров, которые не оказывали сопротивления, а значит, и не арестованы, даже отпускают на частные квартиры. Знали, в общем, достаточно, чтобы понять обстановку. По телефону переговаривались с Ваасой полночи.

Как только финны сделали предложение о переговорах, русские сразу же согласились кончать воевать... И сдали оружие.

...Об этом гарнизоне Маннергейму доложили около десяти утра. Но не один отряд Пяллинена проваландался и потерял время. Потому и разоружение превратилось в бои. С убитыми и ранеными... Но всё-таки только в четырёх или пяти гарнизонах. Притом в маленьких. И то бои шли около четырёх дней.

К концу четвёртого всё было кончено. Вся Этеля-Похьянмаа была освобождена. Но ещё после полудня двадцать восьмого, первого дня, сменившего последнюю ночь подготовки, последнюю ночь его, Маннергейма, главного решения, он узнал потрясающие новости. И все узнали эти новости, которые всех потрясли. Но только не его, Маннергейма. Потому что интуитивно он всё это уже знал. Предчувствовал.

После полудня двадцать восьмого января стало известно, что рабочая Красная Гвардия Финляндии захватила Гельсингфорс. Был совершён государственный переворот. Захват власти. Красный мятеж. Но власть законного правительства была сохранена. Она перешла в Ваасу.

А в это время телеграф разносил по всей стране обращение законного правительства к народу. В последний час своего правления государством, пусть уже формального, сенат во главе со Свинхувудом успел обратиться к финскому народу с воззванием, в котором Маннергейм объявлялся единственным представителем законной власти и главнокомандующим финской армией.

А он, Маннергейм, не имел разведки, не имел никаких официальных данных о готовящемся мятеже и перевороте. Но он это чувствовал. Умея, как полководец и как военный разведчик в прошлом, анализировать военную обстановку, он сам определил время, когда произойдёт красный мятеж. Определил безошибочно. И пришёл к выводу, что настал час. Час спасения отечества. И он сумел опередить события.

Его тревогу всегда вызывало предчувствие ошибки. И всегда в самые важные моменты, когда его решение несло судьбу его народу, к нему, Маннергейму, обязательно приходило озарение. Иногда он видел тот самый, яркий сияющий свет, который нисходит только к избранным, иногда не видел. Но истину мог отыскать всегда. Его предвидение открывало ему эту дорогу. И он безошибочно находил единственно верный вариант. И душевное спокойствие приходило к нему. Это происходило тогда, когда среди огромного количества запутанных и неверных дорог уже была найдена истина. Это был его великий дар — найти истину, отыскать верный путь среди смертельного бездорожья.