Караван-сарайщик уже давно стоял перед Сейидом на коленях, его голова была опущена, из могучего тела, как из бурдюка, казалось, был выпущен воздух.
— Все правда, я разбойник, я достоин самой тяжкой кары! Но моя вина не перед Ираном, только перед несколькими людьми. Я заплачу родным погибших от моих рук, я вымолю себе прощение!
— Снова ложь. Абдулла Барат-хан, хан Табризских курдов, месяц назад получил от тебя двести однозарядных винтовок Бердана и две тысячи патронов к ним. Ты хочешь залить Иран кровью междоусобной войны?!
Ширин Искандер Искандер-оглы, которого Сейид назвал Ариф-оглы, уже был на той грани, когда душа могла расстаться с грешным телом.
Гюль Падишах сам налил в пиалу караван-сарайщика зелёного чаю, сам протянул её сотрапезнику.
— Прошу тебя, не умирай! Выпей чаю, приди в себя. У меня мало времени, а дел много. Слушай и вникай, и не говори потом, что не слышал. Первое: продолжай скупать у туркмен ещё сохранившиеся от разгрома экспедиции Ломакина берданки. Имей надёжные тайники для оружия. Контакты с иранскими курдами должны быть прекращены. Посредники из числа российских курдов, имевшие место в контактах, должны быть ликвидированы. Будешь вести себя правильно, возможно, заслужишь не только прощение. У тебя должна быть долгая, счастливая и богатая жизнь! Подумай о своих детях. Ты уже не живодёр с большой дороги. На этом все. Я оставляю у тебя для присмотра своего человека. Он — либо кто другие — придут в нужный час, попросят разменять египетский золотой динар!
Гюль Падишах Сейид возложил на голову плачущего караван-сарайщика руки, громко нараспев прочёл на арабском молитву. Весь Текинский базар замолк. Люди со страхом и благоговением смотрели на хаджи и на человека, удостоившегося его благословения.
На Левашовской улице Сейида ждал фаэтон.
— На вокзал!
Гнедые лошади взяли с места слаженной рысью. Мюриды бежали не отставая. Их тыквенные бутыли, переполненные ходячею монетою, тяжело болтались на поясах…
После отъезда хаджи Ширин Искандер Искандер-оглы долго умывался холодной водой, смотрел на себя в зеркало над умывальником, думал. Вызвал в свой кабинет счетовода-бухгалтера.
— Вызывали, Искандер Искандерович?
— Да. Сколько у нас в кассе наличными? На сбор — две минуты!
— Двадцать пять тысяч семьдесят один целковый, Искандер Искандерович, ну, мелочи рублей на пятнадцать будет.
— Бери коляску, кучера, все деньги и дуй на вокзал к поезду Ташкент-Красноводск. Поезжай через Русский базар, в магазине «Парижскiя Моды» на Анненковской купишь самый лучший портфель крокодиловой кожи, вот тебе ещё «Катенька» на крайний случай. Положишь двадцать пять тысяч в портфель, найдёшь на вокзале Сейида — видел? — отдашь любому из его мюридов портфель. Понял? Бегом выполнять!
Через полтора часа старый Соломон вернулся.
— Как дела, Сулейман? Отдал?
— Отдал! В портфеле, как приказывали, вот чек на тридцать рублей из «Парижскiя Моды».
— Кому отдал?
— Человеку из свиты этого святого. Грязный такой, волосатый.
— Ну?!
— Он велел мне подождать, сбегал в ресторан к самому, через минуту вернулся с ответным подарком, сказал, для вас, вы назначение знаете!
Соломон двумя руками протянул Ширин Искандер Искандер-оглы конверт плотной серо-голубой бумаги. Конверт не был запечатан, на нём не было ни почтовых марок, ни штемпелей. Лицевую левую сторону конверта украшал затейливый вензель, тиснутый киноварью, со львом, единорогом, пальмами, парусниками, коронами и ананасами, обёрнутыми лентою с надписью «Ост-Индийский Коммерческий Кредитный Банк».
— Что там? — шёпотом спросил Соломона караван-сарайщик.
— Не знаю, не посмел, Искандер Искандерович! Открывайте сами!
Из конверта с величайшими предосторожностями был извлечён голубой прямоугольник звенящей, как латунный лист, тиснёной бумаги с водяными знаками, украшенной уже знакомым по конверту вензелем. По белому полю чёрной тушью надпись от руки каллиграфическим почерком на английском:
— Бессрочный вексель. Индоссант бланковый — на предъявителя… Сто тысяч фунтов стерлингов…— прочитал полушёпотом старый счетовод.
* * *
Документ 2.
Российская империя.
Закаспийской Области Туркестанского Края
Начальник.
Асхабадъ.
Канцелярия
Срочно. Секретно.
Императорское Российское Генеральное Консульство в Хорасане
Персия. Мешхед.
Его Превосходительству
Управляющему Консульством
П. А. Ежовичу
Милостивый Государь Пётр Алексеевич!
В связи с посещением Закаспийской области неким персидскоподданным Гюль Падишах Сейидом, выдающим себя за святого магометанской веры, предъявившего на границе Чикишлярского приставства документ, личность удостоверяющий, выданный Российским Генеральным Консульством в Хорасане, в том, что предъявитель этого документа есть персидскоподданный уроженец и житель г. Мешхеда.
Прошу подтвердить этот факт либо опровергнуть его.
Впредь Прошу по возможности информировать меня о лицах, проживающих в Хорасане, имеющих либо могущих иметь влияние на российскоподданных мусульман в Закаспийской области.
Начальник Закаспийской области.
Генерал-майор Шостак Ф.А.
* * *
Документ 3.
Императорское Российское
Генеральное Консульство в Хорасане
Персия. Мешхед
Срочно. Секретно. Спецсвязью.
Российская империя.
Закаспийской Области Туркестанского Края
Начальнику.
Асхабадъ.
Его Превосходительству
Генерал-майору Шостак Ф.А.
Милостивый Государь Фёдор Александрович!
Настоящим удостоверяю:
Лицо, выдающее себя за Гюль Падишах Сейида, святого магометанской веры, в городе Мешхеде не проживает. Паспорт, предъявленный этим лицом Консульством никогда не выдавался. Лица, внесённые в паспорт вышеназванного лица также в Консульстве неизвестны.
Просьбы Ваши будут исполняться и впредь.
По лицу, интересующему Вас предлагаю Вашему вниманию копию с Донесения Генерального Консула в Хорасане Полномочному Послу Российской Империи в Тегеране от 18 мая 1891 года (Двадцатилетней давности!), из которого явствует, что Гюль Падишах является суннитом, афганцем по происхождению, следовательно не может быть известен и почитаем в Иране, в частности в Хорасане, где персы в подавляющем большинстве исповедуют ислам шиитсткого толка.