Слезы печали - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 5

Как она декламировала, как держала голову! И какой несравненной красавицей она была! Я никогда не забуду, как в этот вечер выглядела Харриет, а актеры, должно быть, никогда не играли перед столь благодарной публикой. Ведь все мы были невинными и неискушенными. Жак смотрел на сцену, раскрыв рот, как, впрочем, и Жанна с Марианной, а Ламбары впали в состояние немого восхищения. Лукас находился в экстазе, а малыши были потрясены тем, что в мире возможны такие невероятные чудеса.

Когда завершился последний акт и Бассанио воссоединился с Порцией, дети с радостным смехом бросились друг другу в объятия, и, кажется, все были несколько ошеломлены.

Месье Ламотт произнес небольшую речь, в которой выразил надежду на то, что мы получили удовольствие от их игры, и признался, что ему никогда не приходилось играть перед столь отзывчивой публикой. И это было, как я полагаю, чистой правдой.

Служанки поспешили на кухню, с помоста была убрана бутафория, и вскоре мы уселись за стол и принялись за ужин, какого, я уверена, давно не видели стены замка Конгрив. Семейство Ламбаров осталось у нас на ужин, и мадам Ламбар принесла из дома огромный пирог с цыплятами и свининой, покрытый сверху золотисто-коричневой корочкой. Она разогрела его на очаге и сказала, что, если бы заранее знала, какой чести мы удостоимся, корочка изображала бы сцену из спектакля, поскольку на таких делах она собаку съела.

Месье Ламотт принес флягу вина. Да, такое событие запомнилось всем надолго.

Дети были слишком возбуждены, и отправлять их в постель не было смысла, поэтому я сказала, что сегодня особый случай и все могут остаться за столом… даже Фенн. Правда, вскоре он все-таки уснул, сидя на коленях у мадам Ламотт.

Актеры говорили… говорили все одновременно, поскольку, ясное дело, они были склонны скорее говорить, чем слушать, и одновременно велось несколько разговоров, что раздражало меня невозможностью реализовать свое желание слышать их всех сразу. Месье Ламотт в соответствии со своим положением руководителя труппы занял место по правую руку от меня и начал светскую беседу, рассказывая о пьесах, которые они играли, и о городах, где им доводилось ставить спектакли.

— Моя мечта — сыграть перед самим королем Луи. Он обожает театр, что естественно для столь одаренного человека, не так ли? Думаю, ему должна нравиться комедия. Нам нужны хорошие комедии. Трагедий в этом мире и так более чем достаточно, маленькая госпожа. Люди хотят посмеяться, вы согласны со мной?

Я была готова согласиться с чем угодно, так как чувствовала себя ошеломленной ничуть не менее всех остальных.

Харриет сидела в середине стола рядом с Жабо. Они о чем-то шептались, и она казалась рассерженной… Я заметила, что Флоретт внимательно наблюдает за ними. Прямо у меня на глазах разыгрывалась какая-то драма. Мне были очень интересны рассказы месье Ламотта, но в то же время я была заинтригована личностью Харриет и хотела знать, из-за чего они ссорятся с Жабо.

Я обрадовалась, когда разговор принял более общий характер и присутствующие начали обсуждать пьесы, тут же разыгрывая перед нами небольшие отрывки. Харриет пела, большинство этих песен я знала, они были написаны на стихи Шекспира. Пела она по-французски, а затем по-английски, и мне особенно понравилась одна песня:

Нам любовь на миг дается,

Тот, кто весел, пусть смеется:

Счастье тает, словно снег.

Можно ль будущее взвесить?

Ну, целуй — и раз, и десять:

Мы ведь молоды не век! [1]

В руках у нее была лютня, она сама себе аккомпанировала, и мне казалось, что не может быть зрелища чудесней, чем Харриет с черными, ниспадающими на плечи волосами и сверкающими глазами на необычайно бледном лице.

— На сцене нужно побольше петь, — сказала мадам Ламотт, ласково поглаживая мягкие золотистые волосы Фенна. — Зрителям это нравится.

— У вас прекрасный голос! — похвалила я, глядя на Харриет.

Она пожала плечами:

— Скорее, сносный.

— Какая у вас, должно быть, чудесная жизнь! — воскликнула я.

Актеры рассмеялись, и для меня остались непонятными взгляды, которыми они обменялись. Уже позже я поняла, что они были несколько циничными.

Месье Ламотт сказал:

— О да, это великолепная жизнь… на иную я не согласился бы. Тяжелые у нас времена. Что же касается английских актеров, то для них… жизнь стала просто трагедией. Что за варвар этот Кромвель! Насколько я понимаю, в Англии сейчас вообще нет театра. Боже, храни вашу несчастную страну, юная леди!

— Когда в страну вернется король, у нас опять появятся театры, — ответила я.

— Но людей уже не устроят старые «Глобус» и «Кокпит», — сказала Харриет. Им будут нужны новые театры. Интересно, увижу ли я их когда-нибудь?

После этого возобновился общий разговор. Вино лилось рекой, мерцали свечи, и мне хотелось, чтобы этот вечер длился бесконечно, но веки отказывались слушаться меня и слипались сами собой. Дети клевали носами, а Лукас совсем засыпал.

Я приказала Жанне уложить детей в постели, и мадам Ламотт настояла на том, что сама отнесет маленького Фенна.

Приятный вечер окончился. Мадам Ламотт, уложив и поцеловав на ночь детей, которые уже почти спали, сказала, что гостям тоже неплохо выспаться перед трудным путешествием.

Я со слугами проводила их в предназначенные для гостей комнаты: трех женщин — в одну, а мужчин — в другую. Я извинилась за то, что могу обеспечить им лишь такие скромные условия, на что месье Ламотт ответил:

— Это просто царственные покои, дорогая, просто царственные!

Затем я удалилась в свою комнату, разделась, легла в постель и попыталась уснуть, но была так возбуждена, что не могла сомкнуть глаз.

Я глубоко сожалела о том, что утром актеры покинут нас. Жизнь в замке вернется в обычное русло и опять станет, как я теперь сознавала, нестерпимо скучной. Я больше никогда не смогу испытывать радость от наших незатейливых развлечений. Мне хотелось стать актрисой, такой же, как Харриет Мэйн. Она явно выделялась в этой труппе.

Как великолепно она играла, и как бы мне хотелось, чтобы слова ее роли звучали на английском языке! То, что мы видели, было сокращенным переводом пьесы на французский… и в переводе произведение, как и следовало ожидать, во многом проигрывало. Месье Ламотт сказал, что это одна из самых популярных пьес Шекспира, именно поэтому ее и перевели на французский. Может быть, им следовало бы показать нам какую-нибудь французскую пьесу, но они хотели угодить нам, поставив Шекспира.

Какими они были очаровательными! Какими грациозными! Конечно, актерская игра — это притворство, но какое наслаждение она доставляет!

Я погрузилась в мечты. Я представляла себе, что король Карл занял свой трон, что он открыл по всей стране театры и наши родители вместе в нами возвращаются в Англию. При дворе ставят для короля пьесу, в которой главную роль играю я.