«Морские псы» Её Величества - читать онлайн книгу. Автор: Николай Курочкин-Креве cтр.№ 23

И Федька отчасти предателей этих понимал. Ведь ясно ж, что это за людишки были! Падкие на золото да на мёд хмельной? Ой, нет! Ведь за такую измену не только всю семью, а и всю родню, и всю свойню (то есть женину родню, и родню всех снох) под корень изведут! Решиться на такое мог только человек отчаявшийся, изобиженный до смерти. Получивший от царя, что — Федька-то знал — вполне вероятная вещь, за службу верную и царству многополезную, за раны, принятые на той службе православному государю и отечеству, не награду, а плети, пытки, поджог двора... И главное — человек, оставленный царёвыми слугами на земле одиноким. Случайно уцелевший от опричного погрома или опалы своему барину (а опала — барину, дворовым же людям, челяди и холопам опального — беды и казни вовсе безвинные). Такой, как Федька. Он вот, уцелев случайно, из целой деревни один, в заграницы убёг. А у кого не было в пору разорения лодьи с добрыми товарищами — тому как быть?

И Фёдор задумался над тем, что ж для государства опаснее: одного виноватого казнить, безвинных людей из его семьи, сёла или двора отнюдь не трогать — или же извести под корень всех, кто связан был с виновным, дабы мстить за него на земле было уж некому?

И пришёл он вот к какому выводу. Если над сим помышление праздное иметь — надумаешь, что, ясное дело, полезнее изводить всех под корень, чтоб потом уж не бороться с мстителями. А невинную кровь попы отмолят.

Но если опыт свой, хотя небольшой, иметь — поймёшь, что несравнимо лучше казнить одного виновного и никак не примучивать присных его. Почему? Да потому, что властям будет очень трудно установить весь круг возможных мстителей. Друзья есть у человека, сочувствующие, братья невесты... А ещё земляки, соседи. Чтобы по каждому изменному делу весь круг возможных мстителей выкосить дочиста — это ж всю страну обезлюдить придётся! Тогда уж лучше власти считать, что чем менее казнённых — тем менее и мстителей. Ведь тут точно то же, что у Дрейка с испанцами: те, кто с симаррунами до последней капли крови сражались, часто Дрейку сдавались без выстрела. Потому что знали о нём: хотя и смертельный враг Испанского королевства и католической религии — а людей зря не обижает. Тут и из мстителей кой-кто передумает. Верно?

А крымцам отчаявшиеся люди броды показали, и сопротивления им серьёзного не было. Потому как настоящих-то полководцев опричники извели, а их места занявши, опричные воеводы остановить врага не сумели. Точно как ополченцы дона Мигеля де Кастельяноса, губернатора Рио-де-ла-Ачи! Лихие вояки, запросто, с одним кнутом и мушкетом, побеждающие скованного негра, они разбежались, как ночные тараканы от света, даже не увидя (как же, станут они рисковать), а только услыша издали шаги англичан и их песни. В общем, опричники показали, какого они сорта вояки — по российской пословице: «Молодец — против беззащитных овец. А против молодца — сам овца!» Бои, а точнее сказать — бесславные стычки, опричные воеводы продули и лихо отступили за Москву. Государь со всем двором ускакал на север от столицы, по Ярославскому тракту. И Москву, как двести лет назад, во времена ига, сдали татаровьям. Татары город разграбили и подожгли враз с девяти концов. Народ стал метаться. Всё больше народу, ища спасения живота своего, входило в Москву-реку. Сплошная стена тел запрудила реку, отчего та вышла из берегов, и бессчётно народа перетопло тогда! Английский посланник, сэр Джереми Баус, доносил позднее, что трупы из реки год целый вычищали после пожара!

По горло в воде, на берег не выйдешь — там татары бесчинствуют и пожар бушует, на головы горящие головешки сыплются, и ни увернуться, ни спрятаться, потому что больно тесно.

...Пошёл Фёдор на Хоукинзовское подворье. Но в те поры с Испанией вроде мирные переговоры наладились. Арматоры притишились и вид такой делали, будто их и вовсе на свете нет. Предложили ему у Хоукинзов наняться к голландцам на мелководные их корабли для боя с испанцами. Но голландцы Фёдору не нравились: вовсе без полёта души народ. Уж лучше у турок голову сложить!

Фёдор решил прежде отыскать такого моряка, который побывал бы в этих пиратах и жив вернулся. Вербовщики тут, сами понимаете, не в счёт. И нашёл такого человека — Фрэдци Пенгалниса из Пензанса, в Корнуэльсе.

Корнуэльсские коренные жители как бы и не англичане вовсе: у них и облик другой, и язык не похож, и обычаи особенные... Фёдор когда поинтересовался у знающих людей, от какого корня эти темноволосые люди, ему разъяснили: почти чистые британцы, не смешанные ни с англосаксами, ни с норманнами, ни с датчанами. Все они колдуны либо ведьмы, фокусники, гадатели и вообще народ тёмный и таинственный. Опасный народ, короче говоря.

Вот последнего Фёдор как-то не ощущал. Обыкновенный парень, только черноволосый, с задумчивыми тёмными глазами. Нисколечко не похожий на румяных рыжеватых девонширцев — хотя оба графства соседи. И оба вместе втиснутся в треугольничек между Нарвой, Псковом и Великим Новгородом.

Среди самого шумного веселья Фрэдди мог вдруг замолчать надолго, оцепенеть, открыв рот и глядя сквозь людей в бог знает какое далеко, на самое дно времён... Приврать любил. За первые три дня знакомства он про Новый Свет такого наплёл, что, не побывай Фёдор самолично в Новом Свете, глядишь бы, и поверил. Деревья-людоеды, дрессированные симаррунские крокодилы, удавы в пять футов... толщиною!

Сказки Фрэдди сочинял за минуту — только чарку поднеси. Но это всё не главное. Главное то, что был он в варварийских морях у алжирских турок помощником капитана.

Фёдор сразу сказал:

— Фрэд, я ставлю выпивку — сколько в тебя за один раз вместится. До упаду. Но мне нужна скучная правда. И ничего, кроме правды. А то когда ты про Новый Свет брешешь, я могу правду от брехни отличить, потому что сам там был. И не раз. А тут уж придётся...

— Турецкая империя — страна хорошая, жизнь там для нашего брата удобная. Вот слушай лучше, что я тебе про другое расскажу, поинтереснее...

И Фрэд рассказал Фёдору немало полезного. Хотя и приходилось то и дело напоминать: «Правда и только правда!»

Оказывается, чтобы турок держал слово, данное иноверцу, надобно, чтобы он, произнося клятву, смотрел в сторону Мекки, а руку (и непременно правую!) держал на книге «Коран». При этом надо знать, как выглядит надпись на Коране, чтобы не подсунули какую иную книгу. И чтобы лежал он правильно, задней стороной вверх. Потому что сарацины пишут сзаду наперёд! Если за всем этим проследил — клятву турок будет соблюдать нерушимо!

А договориться можно на год, или на полгода, или на одно плавание. Только учитывай, что пай нанятого на год меньше пая нанятого на несколько лет, а пай нанятого на полгода меньше, чем пай нанятого на год!

Ещё что? Свинину не есть и в разговоре не поминать. Виноградного вина не пить. Левой рукой других не касаться...

Вооружённый сведениями, сообщёнными Пенгалнисом (а было их множество, я лишь для примера часть привёл!), Фёдор снова приехал в Портсмут. Для встречи с вербовщиком.