Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - читать онлайн книгу. Автор: Йорен Петер Ламерс cтр.№ 67

В письме недвусмысленно указывается, что причины активной борьбы Нобунага с независимыми буддийскими институтами были не только и не столько личного характера. Главной из них являлось экономическое и военное могущество буддийских институтов.

Один из первых историков Японии Джеймс Мердок указывал в начале XX столетия, что враждебное отношение к буддизму со стороны Нобунага и иезуитов делало их естественными союзниками ^[422]. Об этом же думал и Фройс, когда, задолго до Мердока, писал в своей «Истории»: «Просто удивительно наблюдать, как этот господин, такой жестокий и неумолимый по отношению к бонзам проявляет такую доброту и любезность по отношению к нам, даже если ему известно, что мы проповедуем против божеств и будд и против всех японских сект» ^[423]. Но необходимо помнить, что Нобунага вел войны отнюдь не с теми, на кого иезуиты нападали в своих проповедях. И если Нобунага противостоял буддизм в виде военизированных своих институтов, то иезуиты боролись с буддизмом как таковым, как с религией.

Иезуиты, тем не менее, смотрели на вещи достаточно реалистично, чтобы возлагать слишком большие надежды на обращение Нобунага в христианство. Письмо за 1581 год касается этого вопроса ^[424]:

Да будет угодно нашему Господу наставить [Нобунага] на познание истины, которой он иногда с интересом внимает. С одной стороны, если принять во внимание гордыню и поведение Нобунага, невозможным кажется, чтобы он обратился к учению Господа. Однако появляется надежда, когда видишь, что Господь избрал его, чтобы разрушить и сократить секты бонз, и что при этом он неизменно благоволит нашим делам и иногда с должным вниманием выслушивает слова о вечной жизни и о бессмертии души.

Аналогичные надежды можно найти и в официальных письмах других миссионеров, например: «Да вознаградит Господь Нобунага обращением в священную веру» ^[425]. В письмах говорится, что иногда Нобунага «слушал» христианские проповеди, но никогда не принимал их. Неправильным будет даже говорить, что Нобунага отверг христианство, поскольку это означало бы, что он серьезно обдумывал возможность обращения в него. Личная вера была ему чужда. Именно это признавал Фройс, когда писал, что, «хотя Нобунага от природы обладает очень хорошими качествами, у него, тем не менее, нет самого главного из них — веры в Бога» ^[426].

Иезуиты в своих письмах не дают глубокого анализа причин благожелательного отношения Нобунага к их миссии. Если Нобунага не был предан христианскому учению, то остаются только отрицательные мотивы, типа старого как мир «враги моих врагов — мои друзья». Нельзя, тем не менее, и сказать, что ничего невозможно прочитать между строк их посланий. Так, по мнению К. P. Боуксера, Нобунага «любил проводить время в окружении сильных и талантливых людей» и не мог не проявить сострадания к чужестранцам, находящимся так далеко от родной земли ^[427]. Живя в Японии, иезуиты быстро смекнули, что «по своей природе японцы любят все новое», и Нобунага не был исключением ^[428]. Его впечатлило мужество иностранцев, отправившихся на край света из своей родной страны с миссионерской проповедью. В конце одной из аудиенций ^[429]:

Нобунага попросил отца Органтино показать маршрут путешествия, которое он совершил из Европы в Японию, и когда он увидел его, сказал с восхищением, что отцы никогда не отважились бы на него, если бы не были преисполнены решимости и силы духа. Повернувшись к отцам и братьям, он сказал, расхохотавшись: «Вы прошли через столько опасностей и пересекли столько морей, что вы или никчемные воры, от которых нечего ждать ничего хорошего, или же вы проповедуете очень важные вещи».

Любопытство Нобунага побуждало его задавать вопросы об иезуитской миссии, и, если верить иезуитским источникам, он стал считать их гораздо более честными в религиозном плане людьми по сравнению с их японскими соперниками буддистами. Однако не все было столь радужно. Фройс, знавший Нобунага, пожалуй, лучше остальных своих собратьев, подозревал, что интерес, проявляемый тем к иезуитам, имел один существенный изъян. Якобы Нобунага покровительствовал им потому, что они были иностранцами и, таким образом, чем-то «новым», и что он никогда не оказал бы им таких милостей, если бы они были его соотечественниками ^[430].

Такасэ Коитиро показал, что торговля в Нагасаки, в которой иезуиты играли главную роль, не была сама по себе достаточном основанием для Нобунага, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения. Только после вторжения Хидэёси на Кюсю в 1587 году правители Центральной Японии поняли, насколько глубоко иезуиты проникли в политическую и торговую жизнь острова. Как только это открылось, Хидэёси незамедлительно издал первый эдикт об изгнании. И не выполнен он был только потому, что Хидэёси, а затем и Иэясу, вынуждены были мириться с так называемой «иезуитской проблемой», так как очень нуждались в международной (португальской) торговле. И только после того, как центральные власти Японии нашли новых торговых партнеров — голландцев, они стали проводить репрессивную политику против иезуитов (закончившуюся их изгнанием с японского архипелага) ^[431]. Что касается Нобунага, то его сферой деятельности была только Центральная Япония, и подобная проблема перед ним не стояла. Товары, которые привозили в Японию португальские корабли, были ему нужны, в особенности селитра, использовавшаяся при производстве пороха, однако он отнюдь не являлся монополистом. Из Кюсю в Кинай селитру привозили японские транспортные гильдии, чаще всего базировавшиеся в провинции Сакай. Нобунага поддерживал добрые, но не эксклюзивные отношения с этими организациями и ведущими купцами. Так, например, защитники Исияма производили порох в не меньших объемах, чем Нобунага.

Имелись и иные, помимо экономических, причины, объясняющие покровительственное отношение Нобунага к иезуитам. Вакита Осаму высказал предположение, что Нобунага привлекал даймё из центральных провинций Сэтцу и Кавати, принявших христианство, к осаде Исияма Хонгандзи. Вакита считает, что Нобунага расположил этих даймё полукругом вокруг Одзака, поскольку, вследствие своей христианской веры, они очень враждебно относились к защищавшим Хонгандзи последователям буддийской Истинной Школы Чистой Земли ^[432]. «Воинами Христа» в этих областях были Хусто Такаяма Укон из замка Такацуки (ныне — часть города Такацуки), Жоао Юки (1556–1584) из Окаяма (на территории нынешнего города Сидзёнаватэ), Сантё Санга Ёритэру (ум. 1595) из Санга (ныне — в городе Дайто) и Симеао Икэда Норимаса (ум. 1595?) из Вакаэ (ныне — в городе Осака). Наиболее влиятельным и известным из этой четверки был Такаяма Укон, и поэтому именно ему мы уделим основное внимание.