Поэзия садов - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Лихачев cтр.№ 99

Существующее у реставраторов садово-паркового искусства представление о том, что сады можно и должно реставрировать на «оптимальный момент их существования», ограничиваясь их архитектурной внешностью ^[535], в корне неправильно. Против такого решения вопроса можно выставить следующие шесть главных аргументов.

1. Установить «оптимальный момент» в развитии сада невозможно, так как сады сажались с расчетом «на вырост».

Баратынский, находясь в Финляндии, мечтал, вернувшись в родные места, в имение своего отца Абрама Андреевича Баратынского, заняться земледелием и насаждением садов. И, вспоминая сады, посаженные отцом, он пишет:

Сады служат, следовательно, воспоминанием об отцах и будут напоминать правнукам о нем самом. Романтизм воспринимает сады во времени – в историческом и семейном.

Сажавшие сады предусматривали несколько периодов их будущего развития. В своих посадках они исходили, как ясно видно из различных документов (а они имеются уже от Петровского времени), из расчета – в каком возрасте приживется дерево. Петр постоянно приказывал перевозить и сажать взрослые, большие деревья с возможно бóльшим комом земли. Он пытался приблизить возраст пересаживаемого дерева к среднему. Кроме того, Петр многократно приказывал при посадке новых садов сохранять старые деревья и дикие рощицы (даже в Летнем саду в Петербурге). На особую красоту старых деревьев в парках постоянно указывают английские авторы ^[536].

2. Вырастая, сад проходит не только через различные возрастные границы своих посадок, но и через различные изменения стилей, каждый из которых органично сливается с предшествующим и с течением времени все больше и больше приобретает местные и национальные черты. Так было, например, с Голландским (или Старым) садом против Екатерининского дворца. Сад в стиле голландского барокко, ближайший к дворцу или дому, обрастает садом и парком в стиле романтизма, и с течением времени вместе они составляют типичный русский усадебный парк с преобразованной регулярной частью вблизи и более свободной, пейзажной в отдаленных частях. Восстановить барочный центр вблизи дома – значит нарушить связь этой центральной части сада с остальными частями романтического русского сада.

3. С ростом и старением деревьев в саду менялся и характер садовых построек. Вместо барочных строений, гармонирующих с регулярностью первоначального сада, вырастали садовые строения в стиле классицизма с романтической тематикой (храмы Дружбы, меланхолические памятники, интимные ванны, галереи, с верхней части которых открывались виды на верхушки парка и прилежащие озера, и пр.). Закрытые деревьями нижние этажи этих построек оставались без окон или создавались с малоукрашенными плоскостями стен, иногда рустованных, обложенных туфом – под гроты и эрмитажи. Обнажить все эти постройки от старых полузаслоняющих их деревьев – значит разрушить все эстетические расчеты их строителей.

4. Применительно к историческим паркам, известным их владельцами, устроителями, посетителями и отражениями в поэзии и литературе, следует принимать во внимание и ценность всех существующих в них мемориальных наслоений. В отношении парков г. Пушкина первостепенное значение имеют пушкинские мемории, и «оптимальным временем» существования всех парков города, названного в честь Пушкина, всегда признавалось время Пушкина. Но можно ли ограничиваться или замыкаться в пушкинских парках временем Пушкина? Царское Село, Пушкин – это «город муз», город муз многих русских поэтов: здесь и Ломоносов, и Державин, и Карамзин, и Батюшков, и Жуковский, и Тютчев, и Анненский, и Гумилев, и Ахматова. Все двухсотлетние наслоения поэзии должны быть сохранены. Задача реставратора состоит не в том, чтобы «вернуть» сад какому-то поэту, архитектору, садоводу или владельцу, а по возможности сохранить находящиеся в нем ценности всех эпох. Реставратор не возвращает реставрируемое произведение к определенному моменту его жизни, что практически невозможно, а продлевает жизнь его в культурном аспекте.

5. Кроме того, сад и парк теснейшим образом связаны с окружающей архитектурной и природной средой. Возьмем хотя бы Летний сад в Петербурге. Сохранение в нем сплошной ровной стены высоких деревьев не имело смысла в XVIII в., когда еще не существовало окружающей городской застройки и высокой решетки со стороны Невы. Но в современном городе Летний сад играет роль «четвертой стены» Марсова поля, и высота его деревьев приблизительно равна высоте домов с двух сторон и Михайловского сада (что естественно) с третьей. Со стороны Невы Летний сад «держит» ровный ряд набережных, и высота его прославленной решетки служит как бы «вазой», архитектурным основанием, из-за которого деревья выступают на одну треть своей высоты и тем эстетически оправдывают существование решетки с мотивами ваз и цветов.

6. Наконец – и это, пожалуй, самое важное, – сад и парк теснейшим образом связаны не только с бытовой жизнью, протекающей в них, но со всем строем создавшего их общества. Дело не только в изменяющемся назначении сада и парка, но и в том, что многие из сторон садово-паркового искусства прошлого имели смысл только при крепостном строе, в окружении особого дворцового быта, при наличии богатых владельцев, огромного штата садовников, рабочих, слуг и т. д. ^[537] – при определенном общественном укладе, в быту императорского двора и при использовании сада сравнительно небольшой императорской или помещичьей семьей.

Можно с уверенностью сказать, что восстановить в первоначальном виде сады XVI–XVIII вв. так же невозможно, как и музеефицировать многие социальные институты, с потребностями и вкусами которых они были связаны. Нет уже ни монархов, ни помещиков с их садовыми развлечениями, ни сотен садовников и садовых рабочих. Многие растения, считавшиеся в свое время экзотическими, поражавшие воображение, давно перестали быть экзотическими и удивительными. Изменились и представления об «идеальном мире» – Эдеме, устарела и «философия природы», в свете которой в свое время воспринимались сады. Изменилось и окружение садов, что также чрезвычайно важно. Сады, бывшие загородными, часто оказывались внутри городской застройки. Сад как культурный феномен особенно тесно связан со своей эпохой.