Лиса шла в толпе следом за Вакараем, а мысли крутились вокруг случившегося. Неужели после всего, что сделала для Рэйна, он сдал ее инквизиции? Пожалуй, доверять людям – пагубная привычка, только избавиться от нее не удавалось. Дядя Марк предупреждал на этот счет. Предать – легко. Еще легче обвинять. А вот поверить и дать второй шанс – сложно.
Неопределенность вконец извела. Лиса резко остановилась и дернула Вакарая за рукав.
– Совсем забыла! Мне нужно забрать кое-какие вещи из кабинета дяди.
– Ладно, у меня все равно сейчас совещание. Встретимся позже.
Дождавшись, пока широкоплечий агент исчезнет в толпе, Лиса бросилась обратно в кабинет. Заблокировала дверь и набрала на хэндкоме номер закрытого канала Рэйна.
Ответа нет, связь оборвалась.
– Проклятье! – в сердцах выпалила Лиса и повторила вызов.
После третьего гудка выскользнула проекция.
Кто сказал, что предатели не могут быть обаятельными?
Вот он, стоит в двух шагах. Идеально подогнанная строгая черная форма с воротником стойкой. Идеально выбрит, и даже раздражающая ухмылка идеальна. Что ни на есть предатель, ловко маскирующий ложь под благородством, набором громких фраз и пустых обещаний. Вот только декорации не те – на заднем плане санузел.
– Здравствуй, Лиса. Или теперь, агент де Воль? – улыбнулся Рэйн. – Прости, не мог ответить сразу, искал место понадежнее. Нельзя чтобы нас услышали.
Он прячется? Лиса удивленно хлопала глазами, триллионы ругательств, которыми собиралась наградить, разом вышибло из головы.
– Привет… – только и пробормотала она. – Почему ты в туалете?
– Решил, что здесь нет прослушки. Правда, проверял корвет совсем недавно и глушилку в кармане таскаю, но все равно не уверен. У тебя что-то стряслось? Или соскучилась?
Полушутливый тон вмиг напомнил о семнадцати часах, проведенных в бункере, изнурительном ожидании и страхе. Гнев вернулся, Лиса сжала кулаки до боли в костяшках.
– Издеваешься?! Сначала сдал меня инквизиции, а теперь флиртуешь?! – вспылила она. – И это после всего, что обещал на Арияне! Nothus homo, да ты… semper in excrement
[23] и меня решил в это втянуть?
Отреагировал Рэйн невозмутимым молчанием. На лице застыла кривая ухмылка, в глазах – лед. Лисе даже подумалось, что связь барахлит, звук пропал и он попросту ничего не слышит.
– Ты закончила? – спросил Рэйн. Не дав рта открыть, продолжил: – Теперь послушай. Во-первых, я словами не разбрасываюсь, поэтому не надо голословных обвинений. Во-вторых, понятия не имею, чем успел заслужить ведро помоев, которое ты только что вылила мне на голову. На латыни не шпарю, но вряд ли ты так восторг от встречи расписывала.
Наглость окончательно вывела из себя, Лиса выкрикнула:
– Будешь делать вид, что ни при чем?! Скажешь, что не ты направил инквизицию по моему следу?! Да ты совсем…
– Успокойся, – оборвал он. – Не надо кричать, у меня нормально со слухом. Между прочим, ничего не стоит нажать на сброс, но я действительно рад тебя видеть. Даже со скидкой на истерику.
– Это не истерика, – отрезала Лиса, но кричать почему-то расхотелось. – Орден разыскивал меня на Ориваль. Кроме тебя никто не знал, куда направляюсь. Вывод логичен.
Аллерт с умным видом оперся об умывальник. Пока пытался придумать оправдание, случайно задел локтем кран, поток воды хлынул на рукав. Рэйн отскочил в сторону, будто кипятком ошпарили, пробормотал ругательство и перекрыл воду. Лиса зло усмехнулась.
– Де Воль, логика у тебя хромеет на обе ноги, – заметил он, смахивая капли с рукава кителя. – Подумай: если бы я хотел сдать тебя инквизиции, то зачем тогда помог выбраться с Арияны? Не проще было бы запихнуть в шаттл и увезти на «Зевс»? Или вообще не париться и пригласить Орден прямо в грот? Пусть бы сами разбирались. Зачем мне было рисковать должностью в корпорации? Я похож на идиота?
С каждым словом наспех состряпанные обвинения таяли, будто ледник с наступлением лета. А когда Лиса поняла, что действительно сомневается, бросила последний аргумент. Шаткий и хлипкий.
– Поступив так, ты мог выдать не только меня, но и помочь инквизиции выследить место положения Ориваль и агентов Сопротивления.
Рэйн хмыкнул.
– Принцесса, твоя станция есть на каждой звездной карте. Что там выдавать? Вполне легальная станция, а табличка: «Здесь прячутся отступники и террористы» нигде не светится. Уж поверь, я прекрасно знаю, что такое подполье и сеть агентуры. Будь все так просто, Орден давно бы справился и без моей помощи. Но существует масса трудностей, и Сопротивление еще долго будет сидеть занозой в святой заднице Магистрата.
– Ничего не понимаю. Если это не ты, то откуда информация? Кто навел на след?
Рэйн запустил руки в карманы, сделал пару шагов к унитазу и обратно, после чего снова облокотился об умывальник. Спокойствие слетело шелухой. Уголки губ поджаты, взгляд холодный и сосредоточенный.
– Не знаю. Но обязательно выясню, иначе грош цена всем моим обещаниям. Лиса, прости, но я действительно виноват. Возможно, утечка информации с «Зевса».
– С твоего корабля? – зачем-то спросила Лиса, хотя и так прекрасно знала. Просто нужных слов подобрать не удалось, но сказать она обязана: – Это сделал твой друг.
– Нет, – выдохнул Рэйн. – Принцесса, я работаю в змеином гнезде, здесь каждый сам за себя, шпионов и доносчиков предостаточно. На «Зевсе» нельзя открыто говорить, даже думать нельзя, но Максу доверяю безоговорочно. Это не он. Лиса, нужна твоя помощь. У меня на борту завелся предатель, а может, целая шайка дерьма. Надо с этим разобраться.
– Допустим, ты разбудил мое любопытство. Что от меня требуется?
– Ничего сложного. Список подозреваемых давно имеется, сделаю вброс информации и стану ждать. Тот, чья легенда всплывет, станет счастливым обладателем моего гнева. Тебе лишь нужно немного подыграть и указать на виновного. Поможешь?
Лиса сделала вид, что задумалась, хотя все уже решила.
Корвет «Зевс», система Рамма-Гетса, ОСП
Сколько Рэйн себя помнил, всегда грезил космосом, с детства мечтал о корабле – таком, как «Зевс». Мечта сделалась явью, и от мысли, что можно ее лишиться, становилось дурно. Корвет был особенным, Рэйн это понял, как только прошел стыковочный шлюз, а когда ступил на капмостик, то потерял чувство времени. Оно перестало иметь значение и стало лишь условностью, отмеренной машине и человеку.
Не дойдя до шлюза в лазарет, Рэйн остановился и прислушался. Системы «Зевса» издавали особенный гул – едва уловимый и пьянящий, он был почти беззвучен и в то же время грохотал в ушах, пульсировал в крови. Такую своеобразную «тишину» услышишь нечасто. Каждый стук поршня, каждый скрежет колец преобразователя сливались в мелодию, милее которой Рэйн не знал.