Веселый господин Роберт - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 76

В этот день три женщины часто думали о хозяине замка. И все с тоской, потому что каждая по-своему любила его.

Дуглас, неудовлетворенная и нервная, понимала, что он ее больше не любит и что, если бы не ребенок, не хотел бы и видеть. Ей казалось, что весь замок Кенилуорт пронизывает предчувствие, возможно, предупреждение, исходящее от другой женщины, которая была женой Роберта и которую он счел для себя обузой.

Королева думала о нем с нежностью – о самом любимом мужчине в ее жизни. Даже Томас Сеймур никогда не возбуждал ее так, как Роберт. Она сомневалась, что Томас, останься он жив, смог бы так удерживать ее привязанность, как этот человек. Сейчас она любила Роберта за все его слабости так же, как когда-то любила за его силу. В те славные дни юности, когда он был для нее героем на скачках, она любила его как самого совершенного и достойного мужчину из всех, кого знала. Теперь понимала, что он не обладает ни совершенством, ни достоинствами, и все же по-прежнему его любила. Елизавета была самой довольной гостьей Кенилуорта.

Все мысли Летиции тоже были полны Робертом. Она хотела получить его в любовники, но была далеко не Дуглас, чтобы ее можно было взять, а потом отодвинуть в сторону. Если Роберт Дадли станет ее любовником, она должна стать графиней Лестер. Летиция мечтала и улыбалась, потому что была из тех женщин, которые всегда получают то, чего очень хотят.

Дни стояли жаркие и знойные. Королева оставалась в замке до пяти часов пополудни, после чего выезжала в сопровождении большого общества дам и кавалеров поохотиться в округе. По возвращении в парк Кенилуорт ее всегда ожидали приветственные празднества, которые с каждым днем становились все более и более величественными, роскошными.

Но радость первого дня начинала меркнуть по мере того, как шли дни. Возможно, Елизавета устала выслушивать речи, посвященные ее добродетелям. Роберт выглядел озабоченным, и у нее появилось неприятное ощущение, что это не только из-за огромных усилий, которые он прилагал, чтобы принять ее. Он казался опустошенным и измученным.

Она подъехала на лошади поближе к нему и спросила:

– Вы плохо спите, милорд?

Роберт оторопел, и на его лицо появилось какое-то виноватое выражение. Елизавета тут же заподозрила связь с женщиной. Она хорошо знала натуру Роберта. Его вечной заслугой было то, что внешне он оставался верен ей; но наверняка в такое время он не осмелился бы думать о другой женщине.

– Вы испугались! – констатировала она резко. – Разве это преступление – не спать?

– С моей стороны было бы преступлением, ваше величество, если бы вы не могли спать под моей крышей.

– Мы обсуждаем не мой сон, а ваш.

– Я боялся, что ваше величество подняли этот вопрос потому, что вам плохо здесь отдыхается. Умоляю вас сказать мне, если ваши комнаты вам не по вкусу. Мы их переменим. Мы заново обставим апартаменты для вас.

Она больно стукнула его по руке:

– Простой вопрос требует простого ответа, милорд; и его следует дать… если только вы не боитесь, что он может не понравиться.

– Моя дражайшая леди, я не хочу беспокоить вас своими болезнями.

– Так вы опять больны?

– Это не более чем внутреннее состояние. Она громко и с облегчением рассмеялась:

– Вы слишком много едите, милорд.

– Я не мог надеяться, что ваше величество воздаст полную справедливость моему столу, если я сам этого не сделаю. Вы могли бы подумать, что я пренебрегаю тем, что было приготовлено для вашего королевского стола.

– Значит, это всего лишь телесная хворь? Я боялась, что какие-то духовные муки мешают вам спать по ночам.

Чувствуя ее подозрительность, Роберт ответил:

– Ваше величество должны знать правду. Это женщина. – И, увидев, как у нее перехватило дыхание, повернулся к ней со всей лихорадочной страстностью, на какую только был способен: – Зная, что та, кого я люблю, спит под моей крышей, как могу я спать по ночам, когда она не лежит рядом со мной?

Королева хлестнула лошадь и галопом ускакала вперед; но он успел заметить довольную улыбку на ее лице.

– Милорд, – проговорила она через плечо, – вы ведете себя оскорбительно. Умоляю, не пытайтесь ехать рядом со мной. Я не желаю обидеть хозяина, и все же гнев мой так велик, что я боюсь это сделать.

Тем не менее он держался рядом с ней.

– Ваше величество… нет… Елизавета, сладчайшая Елизавета, какой вы были для меня в Тауэре… вы забыли, но я буду помнить, пока жив. Вы слишком многого от меня требуете.

Она пришпорила коня и больше ничего не сказала, но все ее хорошее настроение к ней вернулось. А позже, когда в пруд загнали живого оленя, воскликнула:

– Не убивайте его! Я в милосердном настроении. Я дарую ему жизнь, при условии что он отдаст свои уши как выкуп.

Елизавета собственноручно отрезала уши у бедного животного и с улыбкой наблюдала, как он ошарашенно метнулся в сторону, обливаясь кровью. Потом крикнула:

– А где мой хозяин? Почему его нет рядом со мной?

Роберт подъехал к ней, и они поскакали бок о бок в Кенилуорт.

– Я надеюсь, милорд, – чопорно произнесла она, – в дальнейшем вы не позволите себе настолько забыться. Я могу оказаться не столь снисходительной, если это произойдет.

– Не могу в этом поклясться, – отозвался он. – Я всего лишь человек и в этом случае вынужден принимать последствия своих пылких речей.

Рассыпаясь перед ней в комплиментах, Роберт думал о Летиции, о свиданиях с ней, восторге, который они обретали друг в друге, понимании, что ничто на земле не может ни разлучить их, ни охладить их пылкую страсть.

А что, если Елизавета узнала бы об этом? Он вспомнил о загнанном в пруд звере с затравленным выражением в глазах и как она кровожадно стояла над ним с ножом, он вспомнил и о бедном создании, убегавшем от них. Вот каково милосердие королевы.

В парке ее снова ожидало приветствие. Высокий человек встал перед ней и принялся декламировать панегирик ее чарам. Но она устала от его чтения прежде, чем он дошел до конца, и, развернув лошадь, поскакала дальше. Однако юный поэт, не желавший признать свое поражение и жаждавший послужить своему господину, восхваляя ее величество, побежал рядом с ее лошадью, продолжая перечислять добродетели королевы. Тогда она с кислой улыбкой натянула поводья, потому что юноша явно задыхался.

Он склонился перед ней:

– Ваше величество, если вы намерены ехать дальше, умоляю вас, поезжайте. Если моя грубая речь не оскорбляет вашего королевского слуха, я могу бежать и говорить еще на протяжении двадцати миль.

Она наградила его улыбкой и милостивыми словами, потому что его слова поправились ей больше, чем его стихи.

– Мне больше нравится то, что идет от сердца, чем то, что выучено наизусть, – проговорила Елизавета.