Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций] - читать онлайн книгу. Автор: Герхард Шредер cтр.№ 23

Как нарочно, на это время — май 1999 года — у меня было запланировано официальное посещение Китая. Программа была согласована, и состав делегации утвержден. Отказываться от визита — под впечатлением от случившегося — я не хотел. Но было бы невозможно при таких обстоятельствах провести все запланированные и тщательно подготовленные программы по переговорам и по знакомству со страной.

Поэтому мы передвинули поездку делегации, а я полетел в Пекин в сопровождении только Штайнера и Хайе с однодневным рабочим визитом. Более десяти часов лета туда, несколько часов пребывания там и десять часов на обратный путь. Но этот визит был для меня очень важным: я непременно хотел открыто и публично как представитель НАТО принести извинения китайскому правительству за инцидент в Белграде. Только это позволило бы Китаю сохранить лицо. И при встрече с китайским руководством у меня создалось впечатление, что мои извинения возымели должный эффект. Китайские средства массовой информации сообщили об этом с соответствующим нажимом. Китай в своем отношении к балканскому конфликту сохранил позицию нейтралитета. Это открывало путь для миссии Ахтисаари.

Я был уверен, что этот умнейший и многоопытный в международных делах дипломат — самый подходящий человек на роль посредника от Европейского союза и у него хватит сил и умения, чтобы противостоять югославскому правительству. Безусловно, его успеху способствовала аура Финляндии как нейтральной страны — это гарантировало его непредвзятость как посредника. И он добился успеха, и его успех воссиял над европейским саммитом в начале июня 1999 года в Кельне, куда Ахтисаари примчался с вестью: «Война закончена!».

Запланированный визит нашей делегации в Китай, который пришлось перенести на более поздний срок, был задуман как вступление в эру новой политики в отношениях с этой страной. В связи с этим я позволю себе сделать небольшое отступление. С самого начала моего канцлерства я придавал большое значение улучшению отношений с Китаем. Поэтому я решил, что буду ездить туда как минимум один раз каждый год. Естественно, для Германии, сильнейшего в мире экспортера, очень важны экономические связи с Китаем. Успех немецко-китайских экономических отношений впечатляет: за годы с 1999‑го по 2005‑й объем торговли увеличился втрое и превысил сумму в 60 миллиардов евро. Но кроме того, я уверен: общественные изменения в этой весьма противоречивой стране совершаются, в частности, и благодаря экономическому обмену. Колоссальный рост экономики толкает общество к модернизации и делает его более открытым, особенно в городах.

Однако экономическое сотрудничество — это лишь один из аспектов немецко-китайского партнерства. Китай за прошедшие годы сильно прибавил в весе вообще, и в частности в сфере международной политики. При этом к своей роли там относятся очень ответственно: вспомним северо-корейский конфликт или как преодолевался экономический кризис, разразившийся в Азии в 1997–1998 годах. Ни одну глобальную проблему — скажем, по защите окружающей среды, в сфере энергетики или в сохранении мира — в будущем не удастся решить без Китая. Вот почему я всегда поддерживал эту страну на путях многосторонней политики.

Европейский союз также сделал выбор в пользу стратегического партнерства с Китаем и укрепления связей на всех уровнях. Немецкая политика в отношении Китая никогда не вступала в противоречие с этой европейской стратегией — даже и в ходе горячо обсуждавшегося вопроса о снятии эмбарго ЕС на торговлю оружием с Китаем. После расстрела в июне 1989‑го китайскими войсками студенческой демонстрации в Пекине, на площади Небесного Мира, Европейский союз применил широкие санкции против Пекина, но уже через несколько месяцев они в основном были сняты. Оставалось чисто символическое эмбарго на торговлю оружием. За прошедшие почти два десятилетия Китай изменился. Китайское руководство считает эмбарго дискриминацией, и Евросоюз поставил на повестку дня вопрос о его отмене, хотя это и так уже стало выхолощенным понятием: поставки оружия невозможны на основании ограничительных положений об экспорте — да и нежелательны с политической точки зрения. Я, как и прежде, считаю свою позицию правильной: применение санкций в международной политике должно быть очень взвешенным. Санкции имеют своей целью изоляцию. В некоторых случаях это оказывается необходимым. Но тот, кому в отношениях с другими странами важен диалог и готовность к сближению позиций, должен сам быть готов отменить свои санкции. Меня радует, что новое итальянское правительство во главе с Проди точно так же относится к этому вопросу.

Китай подвергают обоснованной критике за ситуацию с правами человека. Нам, европейцам — и особенно нам, немцам, — надо при этом избегать скороспелых выводов и некоторого самоуправства. Нельзя же ожидать от Китая, чтобы там в два счета образовались и утвердились правовые стандарты, аналогичные тем, за которые наша демократия вынуждена была долго и мучительно бороться. Я советую, не отрицая реалий ситуации в Китае, запастись терпением. Нарушения прав человека в Китае нельзя прекратить штрафными мерами, громкими угрозами и уж меньше всего — нанесением ударов. Только упорная, постоянная коммуникация может принести пользу. Поэтому в 1999 году я инициировал немецко-китайский диалог по концепции правового государства. Он вносит свою лепту в процесс модернизации общества в Китае. Этот процесс мы должны поддерживать и в дальнейшем, так как только внутренне стабильный, имеющий правовое и социально справедливое государство Китай может стать надежным и ответственным партнером в мировом сообществе.

Но вернемся к косовской войне. На опыте этой войны Европа получила важный урок: как выяснилось, без помощи США Европа была не в состоянии собственными силами разрешить конфликт на своем континенте. Чтобы развернуть дискуссию о том, как Европа в будущем могла бы встать на собственные ноги в военном отношении, Тони Блэр в октябре 1998 года на неформальной встрече по поводу окончания срока председательства Австрии в ЕС поставил на повестку дня вопрос о необходимости создать систему европейской безопасности. По его предложению, европейцы должны развивать «оперативные возможности», чтобы в будущем действовать самостоятельно в тех кризисных ситуациях, в которые не захотят вмешаться Соединенные Штаты.

Еще в Дейтонском соглашении, подписанном в Париже в декабре 1995 года, когда сербы вследствие нанесенных американцами воздушных ударов приняли условия перемирия в Боснии и Герцеговине и в зоне Сараево, было очевидно, что войсковой контингент НАТО под мандатом ООН, который должен следить за выполнением этого соглашения, немыслим без участия США. В него входило, с некоторыми колебаниями, до двадцати тысяч американских солдат.

Мне кажется, США и поныне не могут решить, как им быть с Европейским союзом. То и дело из-за океана идут ободряющие призывы к большей самостоятельности и к установлению партнерства, основанного на общей системе ценностей. Однако как только вопрос о реальном усилении независимости Европы ставится на повестку дня, американцы стараются этому воспрепятствовать. Так было не только 20 ноября 2000 года, когда европейские министры иностранных дел и министры обороны заявили о том, что пора сделать выводы из опыта косовской войны и создать при ЕС за три года собственные войска быстрого реагирования общей численностью минимум в сто тысяч человек. США немедленно выступили с недвусмысленным предупреждением, оценив это намерение как попытку поставить под вопрос авторитет НАТО.