Лучшая подруга Фаины Раневской - читать онлайн книгу. Автор: Павла Вульф cтр.№ 71

Увлеченность работой над «Заговором чувств» приобрела черты студийности. Так, участники, чтобы выпустить к сроку спектакль, дружно помогали и оформлять его. В день генеральной репетиции я как режиссер спектакля пришла в театр задолго до назначенного часа и застала такую картину: актеры во главе с директором театра красят белой краской лестницу, уже поставленную для 1-го действия. Я тоже схватила кисть и принялась им помогать. Наша бодрая, дружная работа увенчалась успехом. После одного из спектаклей (для комсомольской организации) состоялось обсуждение пьесы и спектакля с участием зрителей. На собрании была принята резолюция по поводу спектакля, и эту лестную для меня, постановщика спектакля, резолюцию я храню до сих пор.

Дружной, сплоченной жизнью жил наш маленький коллектив в Махачкале. В выходные дни, по понедельникам, когда не было ни репетиций, ни спектаклей, утром мы собирались в театр на политучебу, где лектор после занятий вел с нами беседу, отвечал на интересующие нас политические вопросы.

Вечером мы опять всем коллективом собирались в театре на так называемые самокритические вечера. Разбирали прошедшие за неделю спектакли, вскрывали недостатки и ошибки актеров и режиссера. В серьезный тон критики иногда вкрапливались шутливые, остроумные замечания, изображались импровизационно пародии на ту или другую сцену, что не вызывало ни протеста, ни обиды.

В Махачкале я с радостью почувствовала, что работа в диких условиях дореволюционного театра не опустошила меня, что ко мне опять вернулись молодость, энергия и жадность к творчеству.

Уход со сцены. Режиссерско-педагогическая работа. Бакинский ΤΡΑΜ (1930–1931). Возвращение к актерской работе. «Дебют» в ЦТКА (в 1935 году). Приезд в Ростов-на-Дону московской труппы под руководством Ю. А. Завадского. Роли Мотыльковой в пьесе В. Гусева «Слава» и Полежаевой в пьесе Л. Рахманова «Беспокойная старость». Вступление в Театр Ленсовета. Роль Аграфены в пьесе Л. М. Леонова «Волк»

В жизни каждой актрисы наступает так называемое переходное время. Молодость прошла, а с ней и молодые роли; настоящая же старость еще не наступила, чтобы перейти на роли старух. Это тяжелый, мучительный период в жизни, и не всякая актриса легко и успешно может начать работу в новом амплуа. Когда я пришла к сознанию, что временно должна оставить актерскую работу, я стала серьезно готовиться к педагогической деятельности. Но с чего начать?

Мысленно я восстанавливала в памяти спектакли московских театров. Вспомнился мне первый существенный недостаток театра «новаторов» – пренебрежительное отношение к слову, этому великому двигателю культуры.

Казалось, что прежде всего необходимо вернуть по праву принадлежащее слову господство на сцене: надо сделать его звучным, ясным, действующим, динамичным. Неисчерпаемо богатый, выразительный русский язык должен звучать на сцене во всей своей могучей силе и красоте.

И я начала готовить себя к ответственной работе по воспитанию речи. Я ходила в Ленинскую библиотеку, читала литературу по языковедению, выискивала существующие руководства по сценической речи и художественному слову, изучала методы и системы лучших педагогов сценической речи, составляла планы будущих занятий, придумывала упражнения, этюды…

Вооружившись таким образом, я поехала в Баку, куда меня приглашали на педагогическую работу в Театр рабочей молодежи. В те годы ΤΡΑΜ, являясь комсомольским авангардом рабочей молодежи, выполнял и политико-воспитательные функции. С волнением приступила я к этой новой для меня работе, понимая всю серьезность и ответственность, которые лежали на мне. В Бакинском ТРАМе было две секции – русская и азербайджанская. В последней был свой педагог и режиссер, но меня привлекли к занятиям и в ней, на что я согласилась не без страха, сознавая всю трудность этого при полном незнании азербайджанского языка.

В азербайджанской секции мне поручили класс движения. Уроки свои я проводила, руководствуясь системой Дельсарта; студийцы охотно занимались упражнениями, и особенно этюдами, которые я придумывала. Окружив меня, они наперебой показывали заданное упражнение или этюд. «Учительша, учительша, – кричали они, – смотри, как я это делаю». Весело, шумно проходили у нас эти уроки.

В русской секции я большое внимание уделила работе над речью и художественным словом. Все трамовцы были разделены на две группы: младшая – без отрыва от производства занималась только по вечерам, и старшая, освобожденная от работы на фабриках и заводах, составляла ядро театра. Все учащиеся, за малым исключением, были достаточно дисциплинированными, горячо и охотно работали. Среди них был один неукротимый парень. Он не поддавался никакому влиянию – ни товарищей, ни педагогов. Он вносил в занятия дезорганизацию. Во время урока, например, или репетиции ходил на руках по классу, громко разговаривал, насвистывал. Никакие меры воздействия, ни строгость, ни убеждения не могли укротить его нрав.

Как-то раз, беседуя с учениками о литературе, я спросила его: «Ну а ты что читал? Пушкина любишь? Его стихи?» Он ответил: «Не читал и не буду. Я сам лучше Пушкина могу сочинять стихи». Вскоре его призвали в Красную армию. Все облегченно вздохнули. Вернувшись после летнего отпуска в Баку и придя в ΤΡΑΜ, я увидела такую картину: какой-то парень в военной форме окружен трамовцами. У всех радостные, взволнованные лица.

Шумно приветствовав меня, ребята кричали: «Смотрите, кто пришел!» Я не сразу узнала нашего «анархиста». Он подошел ко мне подтянутый, вежливо поздоровался: «Вот приехал повидаться с товарищами». На мои вопросы он толково рассказал о себе, о службе в армии, между прочим сказал: «Вот вы ругали меня, что я не люблю Пушкина. Ух ты! Как я теперь много читаю…» – и начал с гордостью перечислять прочитанных авторов. Чего не смогли сделать ни мы, педагоги, ни товарищи трамовцы, сделала Красная армия.

Художественным руководителем и главным режиссером Бакинского ТРАМа был Игорь Савченко, талантливейший человек. У трамовцев он пользовался неопровержимым авторитетом – они его понимали с полуслова, с намека, они любили его, верили ему, и какие бы трудные задачи он ни давал им, они выполняли их с большой готовностью.

Савченко привлек меня к режиссерской работе в своих постановках «Погибла Россия» и «Тревога». Тема первой пьесы – борьба за колхоз в первые годы коллективизации и вредительство кулаков. Вторая пьеса говорила о необходимости быть готовым к войне, предупреждала против легкомысленного, беспечного отношения к враждебному капиталистическому окружению.

Савченко увлекал трамовскую молодежь актуальными темами, но в силу своей молодости он иногда сам увлекался формалистическими выдумками.

В своих занятиях, как и в работе с трамовцами над ролями, я учила их правдивости, реализму в искусстве, тому, чему я научилась у русских великих актеров, что выстрадала на собственной долголетней практике.

Бакинских трамовцев и работу с ними (с сентября 1930 по октябрь 1931 года) я вспоминаю с большой теплотой. Молодые актеры радовали отсутствием штампа, свежестью, полной физической свободой, жизнерадостностью. Мы жили дружно, и когда я уезжала на работу в Москву, они всей гурьбой меня провожали и поднесли трамовский значок с выгравированными на нем словами: «П. Л. Вульф от благодарных учеников Бакинского ТРАМа».