Поэтика детектива - читать онлайн книгу. Автор: Петр Моисеев cтр.№ 16

Страница

Преображение жанра изречений в так называемых учительных библейских книгах отразилось прежде всего в новом значении, которое получило слово «премудрость». По словам С.С. Аверинцева, библейское мировоззрение

Общее для всего Древнего мира (еще раз вспомним хотя бы миф об Эдипе) почтение к мудрости усиливается в иудаизме пониманием ее, Премудрости, сакральной природы. С точки зрения христианства, как известно, Премудрость уже не просто проявление Бога, а второе Лицо Троицы. Жанр загадки в христианском мире, на наш взгляд, имеет религиозную природу независимо от того, чему посвящены конкретные загадки: популярность этого жанра объясняется особым отношением к мудрости.

Но выше мы заметили, что жанр детектива выступает преемником жанра загадки. И, на наш взгляд, христианская природа этого жанра выражается не только в мировоззрении Кристи или Нокса (равно как не отменяется она имморализмом Беркли), но в первую очередь в самой любви к загадке, отражающей понимание того, что есть Премудрость и какую роль она играет в мироздании. Возможный имморализм того или иного детективиста – его личное дело; связь детектива с уважением к мудрости близка к тому, что Бахтин называл «памятью жанра».

Возможно, неслучайно, что детектив возникает в западной литературе (и, напомню, только в ней) именно тогда, когда последний импульс к развитию жанра загадки (заданный, по-видимому, барочной литературой) был утерян.

Не менее интересно, что отмеченная нами взаимосвязь детектива и христианства наиболее четко прослеживается не только у Честертона, выражавшего христианское мировоззрение предельно ярко, но и у Агаты Кристи (хотя она гораздо более сдержанный проповедник христианских идей). У королевы детектива эта взаимосвязь, на наш взгляд, воплощена в образе ее, как ни крути, центрального героя Эркюля Пуаро. Как и подобает постромантическому герою, Пуаро «сделан» всего из нескольких черточек: добродушное самодовольство, усы, французский акцент, любовь к порядку и т. п. Однако важно, что в образе Пуаро существенную роль играет еще и набор максим, в разных комбинациях повторяющихся во всех произведениях о нем. Такие максимы, в отличие от черт характера, – далеко не обязательная особенность образа героя-сыщика. Наиболее известно (точнее, по-настоящему известно) только одно высказывание Пуаро: его похвала «серым клеточкам». Однако другие его идеи не менее важны. Это: 1) определение своей профессии как исследования человеческой природы; 2) определение себя как «bon catholique»; 3) фраза «я не одобряю убийства». Взятые каждое в отдельности, эти высказывания кажутся банальностями: да, сыщик и должен восхвалять интеллектуальную деятельность; да, ничто не препятствует Пуаро быть католиком (тем более что родился он в Бельгии, а не в протестантской Англии); да, разумеется, герой детектива не одобряет убийства. Однако в том-то и дело, что все эти идеи высказываются одним персонажем, и высказываются не по разу. О значимости идеи исследования человеческой природы в детективе (то есть о связи этого тезиса с похвалой «серым клеточкам») уже было сказано. Если же мы зададимся вопросом о том, как эти же самые «клеточки» связаны с религиозными и этическими взглядами Пуаро и самой Кристи, то и придем к тому выводу, к которому уже пришли другим путем: эта связь – в почитании Премудрости.

Поэтому из всех многочисленных афоризмов отца Брауна наиболее важными в данном аспекте остаются слова, которые он произнес при первом своем появлении – в новелле «Сапфировый крест»: «Вы нападали на разум. Это дурное богословие».

Джулиан Симонс, автор третьесортных криминальных романов и крайне сомнительный «исследователь» детективного жанра, в качестве одного из этапов истории детектива выделил следующий: «Переход от новеллы к роману, продиктованный коммерческими соображениями, а также появление авторов-женщин, чьи герои-сыщики действовали по методу Холмса и в произведениях которых подчеркивалась важность сохранения социального статус-кво (было бы любопытно проследить связь между незыблемостью правил детективного жанра с этой насущнейшей социальной задачей)» ^[57].

В этом средней величины предложении свалено в кучу все – и появление детективистов-женщин, и сохранение социального статус-кво, и правила жанра. Однако – уникальный случай в «теоретических» текстах Симонса – наблюдение о коммерческой природе превращения детективной новеллы в роман нужно признать истинным.

Действительно, детективный жанр зародился в форме новеллы. Первый детективный роман (то есть такой роман, который можно назвать детективом без натяжек) вышел через 27 лет после первой детективной новеллы – это, конечно же, был «Лунный камень». Именно в форме новеллы детектив пережил свое второе рождение в творчестве Конан Дойля (мы, разумеется, не отрицаем гениальности «Собаки Баскервилей» и не игнорируем вполне приличную «Долину ужаса»). И приблизительно до 1910-х, а скорее, даже до 1920-х, годов детективная новелла вполне успешно конкурирует с детективным романом. Лишь авторы «золотого века» окончательно передали пальму первенства роману, хотя даже и они, что характерно, не порывали с новеллой, а Честертон в эссе «О детективных романах» настаивал на том, что детектив «должен в основе своей строиться по модели новеллы, а не романа».

Интересным свидетельством новеллистичности детектива служит следующее обстоятельство. В детективе часто присутствует «великий сыщик». И, как великому, ему полагается разгадывать загадки в два счета. В классических образцах жанра – новеллах По, Конан Дойля, Честертона – так оно и происходит. Но стоит детективисту начать произведение большого объема, как он сталкивается с проблемой: как увеличить объем детектива, не уронив при этом авторитет героя? Классическим способом выйти из положения можно считать «Собаку Баскервилей», где Холмс отсутствует на протяжении значительной части книги. В самом деле, загадка разгадывается тогда, когда он появляется в Баскервиль-холле. Чем раньше он выйдет на авансцену, тем раньше закончится книга. Интересно, что к этому способу прибегали и другие авторы. Так, Чарльз Барри в романе «Смерть в темноте» вводит в роман своего сыщика Лоуренса Гилмартина только перед развязкой; большую часть романа расследование пытается вести очередной «Лестрейд» и, разумеется, терпит неудачу. Так же поступают и Джордж и Маргарет Коул в одной из лучших своих книг «Братья Сэквилл», где второстепенные персонажи делают черновую работу, а Генри Уилсон появляется специально для того, чтобы объяснить, как же все было на самом деле. Энтони Гилберт прибегает к этому приему не в порядке исключения, а взяв его за правило: Скотт Эджертон и Артур Крук появляются на протяжении романов с их участием настолько редко, насколько это возможно для главных героев. Причина, очевидно, та же, о которой мы уже упомянули.

Страница