Франция. Страна королей и пяти республик  - читать онлайн книгу. Автор: Елена Раскина cтр.№ 69

Фаворитки французских королей очень любили фарфор. Особенно возлюбленные Людовика XV – мадам де Помпадур и мадам Дюбарри. Жанна де Пуассон, маркиза де Помпадур, вообще была особой с тонким вкусом. Она изобрела высокую дамскую прическу – «Помпадур», предпочитала глубокий оттенок розового цвета и высоко ценила фарфоровые изделия с такой цветовой основой, а еще придумала крошечную дамскую сумочку, которую тоже назвали ее именем. Маркиза ввела при королевском дворе моду на шампанское, которое, благодаря ее пристрастиям, вскоре запенилось в бокалах на самых разнообразных торжествах! Теперь шампанское подают на правительственных приемах даже в Саудовской Аравии и Иране, странах, где отношение к алкоголю, мягко сказать, нелицеприятное.

Марина Цветаева с сыном Георгием в Медоне. 1928 г.

Маркизу называли «премьер-министром без портфеля». Но с сумочкой «Помпадур», добавлю я. Она поддерживала поэтов и художников, а также фарфоровых дел мастеров, в частности – знаменитые мануфактуры в Венсенне и Севре. Так что теперь темно-розовая основа для фарфоровых изделий называется «rose-Pompadour» («розовый помпадур»).

написал о маркизе де Помпадур неизвестный поэт.

Севр – маленький живописный городок Иль-де-Франса, который протянулся от парка Сен-Клу до окраины Медонского леса. Главная улица Севра была дорогой в роскошный королевский Версаль. Сначала во Франции производили так называемый «нежный фарфор», а после открытия месторождений каолина – «твердый», по образцу саксонского. «Твердый» фарфор производили сначала в Венсенне, а потом, по приказу мадам де Помпадур, мануфактуры были переведены в Севр.

Первые макеты фарфоровых изделий создавали знаменитые скульпторы – Фальконе и Дюплесси. В 1800 г., при директоре Броньяре, был основан Национальный музей керамики, который и поныне является главной достопримечательностью Севра. Этот музей обязательно стоит посетить, чтобы увидеть огромные роскошные вазы, которые особенно нравились Наполеону Бонапарту, изящные хрупкие чашечки, которые предпочитала маркиза де Помпадур, нежных, романтичных фарфоровых пастушков и пастушек, от которых млели придворные дамы, блюда с восхитительной тонкой росписью… Наполеон любил все огромное и яркое, а маркиза де Помпадур – нежное и трогательное, но о вкусах не спорят…

В качестве основного фона фарфоровых изделий Севрская мануфактура использовала «bleu de roi» («королевскую синь»), «rose-Pompadour» («розовый помпадур») и приглушенный бирюзовый цвет. Я очень люблю так называемые «бисквитные» статуэтки и миниатюрные скульптурные группы, которые можно увидеть в Музее керамики в Севре.

Севрский фарфор

«Бисквит» – это стадия, предшествующая окончательному обжигу фарфора. В эпоху Людовика XV и мадам де Помпадур считали, что бисквит обладает особой холодной красотой, и использовали его для изготовления статуэток. Художник Буше делал эскизы и модели фигурок, по которым изготавливали бисквитные статуэтки и миниатюрные скульптурные группы. Однажды мадам де Помпадур приобрела восемь таких статуэток для своей коллекции, и они вошли в моду.

Только в Севре я поняла, что такое «нежный» («tendre», как говорят французы) фарфор. Когда увидела садовую вазу с фарфоровыми цветами – розами, гвоздиками, ромашками, ирисами… Французы обожают свои сады и воспроизводят их на картинах или в керамических композициях. У каждого цветка – своя душа, и душа эта проявляет себя в аромате. Французские парфюмеры верят, что душа цветка – это его аромат, а поэт Теофиль Готье написал об аромате розы так: «Я – призрак розы, который ты носила вчера на балу…» В балете «Призрак розы» Антрепризы Дягилева по либретто Жана-Луи Водуайе и мотивам этого стихотворения Готье Вацлаву Нижинскому пришлось танцевать аромат цветка, его «призрак», приходящий во сне к вернувшейся с бала девушке… Очень французский сюжет для либретто… Тонкий, эфемерный, нежный, как ваза с фарфоровыми цветами производства Венсеннской мануфактуры 1752 г., выставленная в Музее керамики в Венсенне.

В эпоху Людовика XIV любили украшать шторы изящными фарфоровыми ангелочками, современные копии которых в качестве сувениров продаются сейчас в Версале. Эти ангелочки символизировали домашний (и даже дворцовый!) покой и комфорт, изящество непринужденной, вольно идущей жизни. Я привезла двух таких ангелочков с собой в Москву и украсила ими оконные занавески. Они и поныне приносят в дом покой и счастье. Да здравствует гармония по-французски – цветочная, фарфоровая или парфюмерная… Фарфор прекрасной Франции нежен, как она сама!

Одно из неприятных потрясений, которое ожидает любого человека, побывавшего во Франции, по возвращении на родину – это невозможность есть наш российский хлеб. После благоухающего, восхитительно свежего, мягкого и нежного французского хлеба, испеченного чуть ли не на твоих глазах, тебе предлагают сомнительного вида и происхождения батон, который Бог знает когда был изготовлен и плесневеет через пару дней хранения… Ни один француз, даже клошар, не станет есть хлеб, который испекли несколько дней, а тем более месяцев назад! Только свежеиспеченный, только теплый, вкусно пахнущий, мягкий, тающий во рту!

Многочисленные французские кондитерские открываются уже в 5.30 утра, потому что каждый француз – от банкира до клошара – имеет право полакомиться свежайшим багетом за 60 евроцентов или купить круассаны к завтраку! Утром над французскими городами и селами витает восхитительный запах свежей сдобы. Я начинала ощущать его уже в шесть утра и радостно раскрывала окна в гостиничном номере, чтобы этот запах коснулся и меня. И как тяжело было потом, уже в самолете, если это только был не рейс Air France, вертеть в руках ломтик нашего обычного российского батона, изготовленного, может, и месяц назад, и подносить его к носу, пытаясь почувствовать аромат, к которому меня приучила Франция, и не находить этого аромата. И видеть, как сидящие рядом французы морщатся, поднося хлеб к носу, и откладывают его в сторону, так и не ощутив знакомого запаха свежей сдобы! Справедливости ради надо отметить, что «Бородинский» хлеб французам нравится – из-за его оригинальности.

Когда-то и у нас в России было много маленьких пекарен, когда-то и у нас пекли домашний хлеб, но все это происходило преимущественно до Октябрьской революции, а потом пришедшие к власти большевики ввели машинное производство хлеба – и прости-прощай благоухающая сдоба! «Кто знает, что они туда плеснут…», – как говорил булгаковский профессор Преображенский о советских продуктах.