Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 123

Первоначально дома терпимости не сосредотачивались в специальных кварталах, просто их содержателям советовали не выставлять напоказ профиль своей деятельности — обыватели часто жаловались на скандалы и громкую музыку по соседству.

Для удобства охраны и поддержания порядка ростовская управа сочла разумным разместить бордели в одном месте на окраине города. Чтобы прискорбный, но неизбежный грех человеческий не так бросался в начальственные очи.

Однако появление ростовской улицы красных фонарей, или, как окрестили ее горожане — Бардаковской, вылилось в настоящую эпопею.

К началу 80-х годов XIX века Сенная улица (ныне Горького) считалась городскими задворками. Она упиралась в Сенной рынок, откуда лошадиный корм на телегах развозили по всему городу. Самое место для веселых домов. Там и обосновались первые легальные ростовские бордели, в разное время их насчитывалось от 19 до 25.

Но в 1885 году городские ревнители просвещения решили увековечить память умершего пару лет назад писателя Ивана Тургенева, назвав его именем Сенную. В свою очередь блюстители нравственности возмутились тем, что на улице, носящей имя писателя, прославлявшего скромность и застенчивость девушек, располагаются заведения отнюдь не тургеневского образца. Затеяли дебаты в думе и споры в управе, ломали копья в прессе.

Но обыватели только хохотали и идти на поводу у ханжей не собирались. Да и управа особо не настаивала — у кого рыльце-то не в пушку.

Вскоре выяснилось, что особую любовь к борделям на Сенной снискала и полиция, имевшая со здешних заведений неплохую мзду. Судебный процесс 1893 года над целой группой полицейских чинов во главе с приставами 2-го и 3-го участков Николаем Пушкаревым и Василием Зайцевым, которым вменялись, в числе прочего, и поборы с борделей, многих заставил взглянуть на проблему по-иному. Выяснилось, что полиция не только обирала бандерш, но и помогала им отыскивать строптивых девиц, бежавших из публичного дома, каждый раз без шума возвращая их назад.

А в 1895 году уже сами жители Тургеневской потребовали от войскового атамана и городской управы перенести дома терпимости в другое место. После проверки жалобы выяснилось, что из 17 расположенных здесь борделей только 2 размещаются в отдельных зданиях. Остальные снимают помещения в обычных доходных домах. То есть законопослушные жильцы этих домов чуть ли не комната к комнате соседствовали с девицами легкого поведения.

Власти решили поступить оригинально. 31 марта 1895 года канцелярия войскового атамана уведомила управу, что областное Войска Донского по городским делам присутствие приняло решение… переименовать Тургеневскую улицу обратно в Сенную, а Полицейскую — в Тургеневскую (какое она и носит поныне). Теперь-де Иван Сергеичу будет не так обидно.

Лишь в 1897 году особая комиссия городской думы приняла решение о переводе 7 домов терпимости с теперь уже Сенной на находившуюся еще дальше от центра Черняевскую улицу. Она растянулась всего на четыре квартала.

В управе посчитали, что лучшее место для «красных фонарей» — квартал Черняевской между Нахичеванским переулком и Нахичеванской межой (ныне — Театральный проспект). Окраина города, подальше от глаз. К тому же отсюда было близко до университетской клиники (всего 200 метров), где по субботам барышни проходили медосмотр и при необходимости могли получить курс лечения, за чем строго следил специальный полицейский чиновник.

Однако на Черняевской эпопея продолжилась. В 1902 году гласные городской думы Чириков и Дегтяревский поставили вопрос о том, что улица, носящая имя боевого генерала Михаила Черняева, героя освободительной войны Сербии против Турции, стала пристанищем богонеугодных заведений. На этот раз городские власти решили не гонять девиц по городу, а привычно переименовать Черняевскую улицу в Восточную». Вроде нейтрально и вместе с тем — память о среднеазиатских походах боевого генерала.

Однако при этом жители Восточной должны были, кроме согласия на размещение у себя публичных домов, на свои средства замостить весь квартал и дорогу, соединяющую квартал с Садовой улицей, а также содержать за свой счет полицейский пост на Нахичеванской меже для поддержания порядка. Впрочем, жителям это тоже было выгодно — горожане исправно посещали заведения, заодно здесь же стриглись, брились, покупали хлебное вино, посещали кабаки и пр. Опять же круглосуточный полицейский пост делал гораздо безопаснее жизнь отдаленной от центра Восточной.

Первый этаж публичных домов обычно занимал салон (в зависимости от категории заведения), где скучали жрицы любви в ожидании клиентов. Здесь же был буфет с горячительными напитками и закусками, комната экономки и место для блюстителя порядка, которого уважительно величали дворецким. Добрый детина со свидетельством из полиции о благонадежности (как правило, это были полицейские осведомители) входил в положение подгулявших клиентов, по-доброму выпроваживал господ, хотя иногда мог и вытолкать взашей, а то и сдать полиции. В некоторых богатых борделях играл оркестр или бренчал наемный пианист. В заведениях запрещались азартные игры, пресекались скандалы.

Кооперационное начинание вскоре дало эффект. Уже в сентябре 1904 года на Восточной-Черняевской было 11 публичных домов, которые ежегодно платили городскому бюджету 5470 рублей налогов. При этом полицмейстер Иван Колпиков докладывал, что охрана улицы обходится ежегодно в 1230 рублей. Эти средства были переложены на плечи 11 домовладельцев из расчета 2,25 рубля на каждые 100 рублей оценки недвижимости. Те стерпели — уж слишком хорош был доход.

Интересно, что в годы Первой мировой войны дамы на Черняевской периодически устраивали патриотические вечера и обслуживали изголодавшихся защитников Родины по льготным тарифам. Сами содержательницы домов, обычно разбогатевшие бывшие проститутки, частенько выступали благотворителями и стремились вкладами в богоугодные заведения и дела как-то очистить совесть.

В 1912 году на учете в Ростово-Нахичеванском медико-полицейском комитете состояло 266 проституток, проходящих медосмотры. Через год их было уже 290. Вроде бы не так много, но к этому следует добавить значительное количество незарегистрированных девиц.

Вечно выгодный бизнес имел и теневую сторону. Многие торговцы живым товаром не платили налоги и не думали отправлять своих девиц в заведения.

Вполне успешно продолжала работать нелегальная бордельная империя братьев Меера и Копеля Воловых. В нее входили гостиницы «Париж» на Никольской, «Метрополь» на Дмитриевской, «Восток» (Садовая, дом Богуславского), меблированные комнаты на Большой Садовой (в доме Тихонова) и др.

Беззастенчивых дам поставляла желающим базарная гостиница Николая Кийкова «Великая Россия» на Таганрогском, меблированные комнаты Анны Зубаревой на Никольской, 237, Карпа Петросянца на Садовой, Ксении Григоренковой на Сенной.

На Богатяновке всякий встречный-поперечный мог показать домик Королевы Марго — главной бандерши нелегальной проституции, чьими услугами пользовались мазы и «боги».

Нелегальные притоны работали по всему Ростову под видом молочных, квасных, лимонадных, кондитерских лавок. В лавке всегда имелось одно-два темных помещения с пыльными топчанами-полатями, куда осведомленные клиенты могли на часок-другой заводить копеечных девиц. Бюджетный вариант был очень популярен среди бедных студентов, базарной голи, портовых грузчиков-амбалов да мастеровщины.