Гиблое место в ипотеку  - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 4

– Глагол «сдали» неверен, брат здесь просто живет. Мы с Филиппом двоюродные родственники, но связаны теснее, чем дети одних родителей. Детство, юность мы провели вместе. То, что мы редко видимся, роли не играет. Зеленов прекрасно знает, что я с ним буду и в горе и в радости. Если беда случится, первый звонок он сделает мне, и я всегда ему помогу. Дом, в котором мы находимся, – это дача родителей Зеленова. Майя Алексеевна, мать Филиппа, завещала его мне, а не сыну. Почему она так поступила? Судачить о людях некрасиво, о покойных принято говорить или хорошо, или ничего, но, между нами говоря, его мать отличалась вздорным характером и постоянно на всех обижалась. Завещание она регулярно переписывала и каждый раз торжественно заявляла сыну:

– Я тебя вычеркнула! Ничего непочтительному отпрыску не оставила.

Недели через две тетя Майя изменяла отношение к Филу, бежала к нотариусу и говорила Филиппу:

– Только ты мой наследник.

Круг людей, которые на недолгое время становились получателями дома по завещанию, не менялся. Сын и я. Мать Филиппа в очередной раз отписала недвижимость мне и скоропостижно скончалась. А я тогда была женой успешного бизнесмена, у мужа особняки и в Испании, и в Италии, и в Подмосковье. Зачем мне дом, который по праву принадлежит Филиппу? У брата тогда своего жилья не было, он снимал комнатку размером меньше, чем будка для собаки. Вот я и сказала Филу:

– Тетя Майя просто не успела снова переделать завещание. Особняк не мой, а твой.

– Однако вы не подарили дом Зеленову, – ринулась в бой Баранова. – Он живет на вашей территории.

Я покосилась на Вовку, у того на лице сияла улыбка, но глаза недобро прищурились.

Ушакова щелкнула выключателем, под потолком вспыхнула люстра.

– Я не стала оформлять дарственную из нескольких соображений. Особняк требует больших вложений. Электричество, вода, канализация, вывоз мусора, зимой чистка дорожек и крыши от снега. За это и за многое другое надо платить. Брат гениален в своем деле, но я вам сейчас покажу, на что он тратит все свои деньги. За содержание дома платит владелица, то есть я. Муж мой разбогател благодаря своему таланту и трудолюбию. Василий знает, что у меня есть дом, но он сюда никогда не приезжает, понятия не имеет, что Фил тут живет. Если я переведу особняк на брата, Ушаков об этом узнает и возмутится: «С какой радости я должен оплачивать чужую недвижимость? Филипп не инвалид. Пусть сам себя обеспечивает». Почему я вам это рассказываю? Да просто мои отношения с братом – это мое личное дело.

– Вы абсолютно правы, – согласилась я, – простите Екатерину, она новая сотрудница, поэтому и проявила праздное любопытство.

– Новая не значит глупая! – огрызнулась Баранова.

– Пойдемте, – предложила Ксения, – а то мы затормозили у входа.

Мы вошли в темный холл, и я пришла в изумление. Это было полукруглое помещение с зеркалом от потолка до пола. В него выходили еще три двери-близнецы, родня входным.

– Думаю, хозяина дома нет, – сказал Костин.

– Почему вы так решили? – удивилась Ксения.

Костин сел на табуретку, скромно притаившуюся в углу.

– Все закрыто, так запирают, когда надолго уходят.

Ксения открыла одну внутреннюю дверь.

– Смотрите.

– Два замка, – удивилась я, – изнутри и снаружи. Немного странно для жилого помещения.

Костин вошел в комнату и присвистнул.

– Пуленепробиваемые ставни! И очень правильно установлены. Если кто-то находится во дворе, он не поймет, что окна забаррикадированы. С улицы этого не видно. Лампа, ты о чем подумаешь, если увидишь, что в доме царит тьма?

– Что задернули плотные шторы, – отозвалась я, – или опустили рулонки, они бывают разных цветов, в том числе и черные. Мысль о том, что окна прострелить нельзя, мне и в голову не придет.

– Во! – бормотнул Костин, оглядываясь. – А ежели ставенки снаружи приклепаны?

– Ну, тогда я решу, что владелец дома прячется, совесть у него нечиста, – ответила я, – очень умно ставни в комнате поместить, лишних вопросов у посторонних не возникнет.

– Зеленов точно жил в страхе, – сказал Володя. – Может, он долгов наделал? Или обманул кого-то?

– Ошибаетесь, – возразила Ксения, – мой брат человек порядочный. Да, у него в поведении есть странности. Фил может на неделю засесть в мастерской, не есть, не пить. Если в это время к нему кто-то приедет, брат никогда гостя не впустит. И на звонок не ответит. Но замки, ставни и ловушки поставлены не из-за страха перед людьми, которые явятся требовать долги. Из-за сокровищ!

– Сокровищ? – повторила я.

– Золото, бриллианты? – усмехнулся Костин. – Обстановка в доме не кажется богатой. Самое дорогое из того, что мы пока видели, – двери с сейфовыми замками и ставни. В комнате, где мы находимся, стоит нечто вроде «стенки», за которой в советские годы народ гонялся, а больше тут ничего нет.

– Еще люстра, – добавила я, – напоминает ту, что висела во времена моего детства на кухне родительской квартиры. Вова, ты не прав, «стенки» имели нишу под телевизор, платяной шкаф, несколько полок, чаще всего открытых. На них люди выставляли собрания сочинений классиков, которые удалось раздобыть за сданную макулатуру: Александр Пушкин, Лев Толстой, Максим Горький. На самом верху были закрытые антресоли. И «стенка» занимала только одну стену. Извините за тавтологию. А здесь целых три заняты шкафами, только у них вместо дверей темные стекла. Похоже на какое-то хранилище.

– Угадали, – похвалила меня Ксения, взяла с подоконника пульт, похожий на телевизионный, и направила его на один шкаф.

Темное стекло стало прозрачным.

– Ух ты! – восхитился Вовка. – До чего дошел прогресс!

– Там платья! – воскликнула я. – С виду совсем древние.

– И опять вы правы, – улыбнулась Ксения, – перед вами малая часть одной из лучших в мире коллекций одежды. В этой комнате хранятся исключительно парадные наряды.

Ушакова показала на одну вешалку.

– Полюбуйтесь на бальное платье графини Кавалегани. Его создал великий Чарльз Уорт. Дама получила роскошный наряд в дар от своей бабушки. Если выставить этот прекрасно реставрированный Филом экспонат на аукцион, то его цена стартует с полумиллиона долларов.

– За эти лохмотья? – подпрыгнул Костин. – Кому сегодня этот ужас нужен?

Ксения засмеялась.

– В мире много коллекционеров одежды. Они готовы тратить на свое хобби огромные суммы. Забавно, но основателем французского от-кутюр стал англичанин Чарльз Фредерик Уорт. Он обслуживал королевские дворы, придумал «болвана», который теперь называется манекеном. Уорт был истинный гений, он изменил женское платье, фонтанировал идеями и воплощал их в одежде. Платья, которые он сшил сам, можно по пальцам пересчитать. К тому, что перед вами, прилагаются туфельки. Каждая украшена паучком из платины, он держит в лапках сердце из рубина.