Так было уже два раза, и сейчас, когда такой, как казалось, прочный его корабль при новом губернаторе может дать течь, ему нужен Несвицкий. Крупный бизнесмен, он-то имеет самое прочное положение, у него большие связи в Москве. Говорят, что он в дружбе с самим… но он этого не афиширует, умный человек. И совершенно некстати тут Людмилкины выверты. Но она, похоже, настроена очень серьезно, никогда он не видел свою дочь такой.
– Куда ты пойдешь? – раздраженно спросил он. – Куда ты денешься? Ты всю жизнь прожила у меня под крылышком, ты привыкла к роскоши, комфорту и деньгам, ты ничего не умеешь делать сама, на что ты будешь жить?
Вера утром сказала, что если Людмиле будет совсем плохо, она сможет положить ее в свою клинику – на обследование. Но недели на две, не больше. Людмила уже открыла рот, чтобы ответить, но сообразила, что ни к чему раньше времени выбалтывать свои планы, отец может им помешать. Вот заблокирует ее карточки, оставит без копейки – что тогда? Драгоценности лежат в сейфе, здесь только не очень дорогие повседневные вещи. Уехать к тете Аглае? Свалиться к старому больному человеку как снег на голову без денег? Людмила вспомнила жуткий дом барачного типа и поежилась.
– Ты прав, мне некуда идти, – сказала она, – но имей в виду, если вы попробуете отправить меня в клинику силой, я устрою жуткий скандал. Я буду драться, кричать, разболтаю о своей беременности всем и каждому. Чтобы убить моего ребенка, тебе понадобится много людей. Пойдут слухи. Если все же это удастся, я сделаю все, чтобы вам навредить. Чтобы я молчала, ты должен будешь держать меня взаперти, так что выдать меня замуж за Несвицкого все равно не получится.
Они долго стояли, сверля друг друга взглядами. Отец первый отвел глаза.
– Иди, – сказал он глухо, – иди к себе, отдыхай.
– Спокойной ночи, папа, – бросила Людмила и ушла.
Она закрылась на все замки и еще заклинила дверную ручку стулом. Потом легла, но сон не шел, не отпускало напряжение. Сегодня она одержала над отцом победу, она прекрасно знала, что он не любит никакого шума, никаких разговоров вокруг своей персоны. Она дала ему понять, что не сдастся без боя, и он, кажется, поверил. Но что будет завтра? Что они еще придумают?
И правда могут заблокировать все ее карточки, куда она денется? Хотя… отец упрекнул, что она живет на его деньги, но это ведь не совсем так. Точнее, совсем не так. Деньги давал муж, Антон. Он перечислял средства на ее карточки, он оплачивал все ее расходы. У Антона было свое дело, довольно крупная строительная фирма, конечно, брат утверждал, что бизнес у них общий, но даже офисы фирм разные, это Людмила знала точно.
Но… раз Антон умер, то она как жена должна наследовать фирму. Хотя бы долю… Насколько она знает, у Антона это был первый брак, детей у него тоже не имелось, стало быть, она – единственная наследница. А ведь Антон был далеко не бедным человеком. И кому теперь все это принадлежит? Кто всем этим распоряжается?
Людмила даже села на постели. Просто удивительно, как до сих пор такая простая мысль не пришла ей в голову! Нужно немедленно с этим разобраться, завтра же она позвонит адвокату! Хотя… адвокат у них тоже семейный, не стоит ему доверять. Она найдет другого. Но до этого побывает в фирме, разузнает, как там и что.
И вот кстати. Если этот самый Павлик по кличке Морозов, то есть наоборот, утверждает, что не травил Антона, а судя по всему, так оно и есть, то следует проверить, кто мог положить отраву в кофе или в спиртное. Вера говорила, что только так он мог выпить яд, не почувствовав вкуса и ничего не заподозрив. Кофе Антон пил много, это она помнит. Так… Антон умер двадцать пятого сентября, уже больше месяца прошло. А последний день на работе был двадцать третьего. Значит, нужно выяснить, где он мог выпить яд, кто ему его подложил.
Выработав план, Людмила наконец заснула.
Миновав квартал нищих трущоб, старая служанка привела Лукрецию к Луциевым каменоломням. Когда-то здесь располагались оживленные кварталы Древнего Рима, но с тех пор прошло больше тысячи лет, великий город был разграблен варварами, обезлюдел и был снова населен новыми жителями – потомками гордых римлян и тех самых варваров. Все они нуждались в жилищах, и жители Вечного города стали разбирать развалины Рима, чтобы построить из них свои дома. Днем здесь было шумно и многолюдно – трудились каменотесы, сновали носильщики, с важным видом расхаживали строительные подрядчики.
Ночью каменоломни были пусты, только бездомные псы бродили среди развалин. Аврелия чувствовала здесь себя как дома, она уверенно шла по кривым тропинкам среди каменных осыпей, как будто видела в темноте, как кошка или сова. Лукреция едва поспевала за ней, спотыкаясь едва ли не на каждом шагу.
Вдруг впереди мелькнул неяркий огонек.
– Ну вот мы почти и пришли, мадонна Лукреция! – проговорила служанка и помогла своей госпоже спуститься по крутой каменной лестнице, уходящей под землю.
Они оказались перед входом в таинственный грот, в глубине которого теплился масляный светильник. Внутри грота спали вповалку какие-то люди в жалких лохмотьях, накрывшись рогожами и тряпьем, возле светильника сидел на корточках смуглый человек с острой козлиной бородкой и спадающими на плечи волосами. При тусклом свете масляной лампады он чинил какую-то одежду.
Заметив женщин, козлобородый пристально уставился на них и спросил:
– Кто вы такие и что привело вас в мое жилище в такой поздний час?
Лукреция пригляделась к странному обитателю подземелья.
Тусклый свет лампады придавал ему мрачную и таинственную красоту. Лукреция вспомнила одну из древних статуй, приобретенных ее отцом для своего дворца. Это был языческий бог Пан, играющий на свирели, – такая же козлиная бородка, такие же спутанные, падающие на плечи волосы, такие же проницательные глаза.
Только у Пана были козлиные ноги, а у этого подземного жителя… Лукреция пригляделась к нему, но ноги незнакомца были закрыты рогожей, так что рассмотреть их не было никакой возможности.
Тем временем Аврелия приблизилась к козлобородому, почтительно склонилась перед ним и проговорила:
– Мы пришли к тебе с просьбой, господин! Позволь нам поговорить с твоим младшим братом. Моей госпоже, благородной Лукреции, требуется его помощь.
– Помощь? – Козлобородый внимательно посмотрел на Лукрецию, немного подумал и кивнул: – Да будет так. Мой брат поможет вам. Цену ты знаешь…
С этими словами он протянул руку и отдернул рогожу, закрывавшую темный проем в стене.
– Благодарю тебя, господин! – Аврелия поклонилась козлобородому и, взяв Лукрецию за руку, провела ее в открывшийся проем.
Здесь было еще темнее, чем в гроте козлобородого, но Аврелия уверенно шла вперед, как будто знала каждый камень на этом мрачном пути.
Подземный коридор шел под уклон, он сворачивал то влево, то вправо, и наконец впереди замаячил какой-то свет.
Женщины прошли еще с полсотни шагов и оказались в большом помещении, напоминающем богатую лавку где-нибудь на Палатине.