Аня с Васькой вернулись быстро. Умаявшись и переволновавшись, девочка уснула, едва они выехали на трассу.
— Влад… Влад!
— М-м-м?
— Мне больно.
Аня подняла вверх их соединенные руки и потрясла. Влад разжал пальцы.
— Извини, пожалуйста. Дай посмотрю! Нет синяка? Вот дебил же…
— Да все нормально… — рассмеялась девушка, — только больно немножко. Ты точно в порядке? — добавила она с тревогой, разглядывая его профиль. И он чувствовал этот ищущий взгляд, но не мог заставить себя на него ответить. Просто не представлял, как вообще ей смотреть в глаза. И как обо всем рассказать? Поэтому он смотрел на убегающую ленту дороги, время от времени касаясь губами голубых вен на её запястье.
Когда они приехали домой, Влад отнес Ваську в спальню. Укрыл ее одеялом и замер, вглядываясь в её черты. Подумать страшно, но ведь ее действительно могло и не быть! Если бы Алька сделала аборт, он бы никогда… никогда не узнал, что у нее его нос… его волосы и пальцы на ногах. Он бы никогда не услышал, как она поет, с каким восторгом каждый раз кричит, а не говорит, слово «папа»…
— Эй… Ты что здесь сидишь?
Влад покачал головой. Подозвал Аню к себе ладонью и, уткнувшись лбом ей в живот, прошептал:
— Ребенок — это самое лучшее, что может случиться, правда?
— Ну… Я даже не знаю. Есть еще кое-что, что я бы могла отнести к разряду «лучшего».
— И что же это?
— Ты… То, как я люблю тебя…
— И я люблю. Ты ведь знаешь, как сильно… я тебя люблю.
— Знаю.
— Это хорошо… Это хорошо, Нюська. Пожалуйста, пообещай мне…
— Все, что угодно.
— Пообещай, что никогда меня не оставишь. Что бы ни произошло, в какое бы дерьмо я не вляпался… Пожалуйста, пообещай!
— Ты меня пугаешь, Влад. Пожалуйста, если что-то случилось, ты можешь мне смело рассказать.
— Просто пообещай, что всегда будешь со мной.
Влад запрокинул голову и уставился на Аню тяжелым немигающим взглядом.
— Я всегда буду с тобой. Всегда… Это не обсуждается.
Влад медленно качнул головой и, поднявшись с Васькиной кровати, подхватил Аню на руки.
— Спина, Влад…
— Ничего ей не будет.
— Но…
— Нюсь, заткнись, а? Я хочу носить тебя на руках. И я буду. Обхвати меня ногами, — прохрипел Санин, ведя большим пальцем вдоль желобка позвоночника. Аня послушно скрестила лодыжки у него за спиной и выгнулась, словно кошка.
— Ты голая…
— Здесь? — Аня поерзала. — Да… Я сняла трусики, когда приняла душ.
Влад застонал. Выругался тихонько. Аня не слишком расслышала его слова, что-то про демона, которого он породил.
— Вкусная, сладкая… моя… — шептал Влад по дороге в их комнату. В тот вечер он был сам на себя не похож. Слишком нетерпеливый, слишком жадный… Во всем, что он делал, как ее ласкал, с каким напором добивался её ответа, присутствовал какой-то надрыв, который она чувствовала всем своим существом. Который пугал ее до дрожи в коленях.
Дверь в спальню захлопнулась с легким щелчком. Аня всхлипнула и поерзала, предвкушая, как это будет. Каждый раз, занимаясь любовью с Владом, она уносилась все дальше и дальше к звездам, и ей все сильнее хотелось вернуть ему хоть крупицу того удовольствия, что получала сама. Влад осторожно опустил ее на кровать и Аня, наконец, решилась. Потянула за язычок молнии, спустила брюки и белье вниз и под его горящим сумасшествием взглядом обхватила губами.
Глава 24
Поначалу ее движения были осторожными и несмелыми, но очень скоро Аня вошла во вкус.
— Нюська… Девочка моя… — шептал бессвязно Влад, толкаясь навстречу движениям ее рта, путаясь в распущенных по спине волосах, и в своих мыслях путаясь. То погружаясь на самое дно океана страсти, то выныривая на поверхность. Он не мог скрывать от нее правду, когда она так отчаянно, так бесстрашно отдавала ему всю себя. Но в то же время его не отпускал страх. Что будет, когда эта самая правда всплывет на поверхность? Что, мать его, будет? Как она отреагирует, что сделает, или скажет? Поймет ли его? Простит? Так много вопросов, ответов на которые просто не было. Так много чертовых вопросов…
Влад резко отстранился. Подхватил ничего не понимающую Аню под локти, заставив подняться, и заглянул ей в глаза. Такие голодные, но такие растерянные…
— Почему ты… Тебе не понравилось?
Влад затряс головой:
— Понравилось. Просто я хотел… хотел… — он не нашелся с ответом. Погладил ее по щеке и, склонившись к губам, медленно поцеловал. Губы Нюськи имели его вкус. И от этого крышу сносило напрочь. Влад застонал, подтолкнул Аню к кровати, опрокинул на спину и накрыл ее своим телом. Он больше не сдерживал свою страсть. Было поздно. Она вырвалась из-под контроля и разлилась по телу. Все другое забылось, отошло на второй план. Осталась лишь его острая в ней нужда. Остался лишь голод. Влад дорвался… до её губ, до её гладкой, как шелк, кожи. И до ее мягкой, исходящей соком плоти. Он развел ноги Ани и, уже зная, как она любит, принялся ласкать ее языком, губами, пальцами… Ему так нравилось балансировать с ней у этой зыбкой черты. Подводить к краю и замирать над бездной. В абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуками их надсадного дыхания.
— Влад… Что ты…
— Перевернись! Вот так. На колени. Обопрись руками.
Влад обхватил член рукой. Пережал у основания и толкнулся между её широко расставленных ног. С силой. Так, как давно хотелось. Отступил. Почти полностью вышел и снова в неё ворвался. Так глубоко… Так невыносимо глубоко. Зубы сжались где-то у основания шеи, одна рука обхватила Аню за живот, вторая легла на грудь. Влад двигался в ней с такой яростной силой, что та просто не могла выдерживать его натиск, и если бы он её не держал — ничего бы не вышло.
— Влад! Влад… Влад… — бессвязно повторяла его имя Аня. И это тоже не добавляло выдержки. Ведь это он — он, и никто другой, был причиной её безумия.
В какой-то момент Аня резко выгнулась. Взмыла вверх, прижимаясь к нему спиной, опустила пальцы на влажный, истерзанный ласками бугорок и закричала, забилась в оргазме, который судорогой прокатился по ее телу. Он едва не кончил от этого. Но в последний момент опомнился. Влад очень хотел увидеть свою Нюську беременной. Очень… Но сейчас это было бы нечестно по отношению к ней. Это было нечестно. Гори оно все в аду.
Когда страсти утихли, и Аня расслабленно лежала у него на груди, она спросила:
— Ты передумал насчет малыша? Думаешь, нам не следует торопиться?
Влад замер. Пальцы, которыми он поглаживал хрупкую, покрытую испариной спину, одеревенели.
— Ну-у-у… Ты ведь восстановилась в университете. А потом сразу в декрет?