Всемирная история для тех, кто всё забыл - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 25

Он имел гибкость ума и характера, необходимую для того, чтобы пробиться в люди и взять власть. Он имел силу и твердость воли, необходимые для того, чтобы удержать власть. Препятствий Ришелье не знал: одни он обходил, другие ломал. Его терпеть не могли, но ему повиновались все, начиная с короля. Всем жертвовать ради интересов государства — таким было его правило.

Впрочем, и он то брался за слишком много дел одновременно, то вдруг опасался вдаваться в предприятия слишком смело, не соразмеряя средств с целью, иногда даже не следовал до конца своим же намерениям. Например, он удивил тогда Европу, собрав 150 000 солдат, но составил из них слишком много отдельных армий, а потому везде был не слишком силен. Он не умел жертвовать второстепенными вопросами в пользу главных. Он долго был несчастлив в выборе своих генералов, а потом — слишком упорен в своей доверчивости к тем, кто обнаруживал к нему преданность.

Кардинал де Ришелье

Со своей стороны он делал все возможное. Как представитель Франции, Ришелье на поле битвы и в кабинете заслужил бесконечную благодарность своего отечества.

Но нельзя слишком увлекаться похвалами тому, что он сокрушил остатки феодализма. Идея его, конечно, была верна. Ослабление феодальных вассалов было необходимым условием силы короны и государства, но его силовые действия требовали большего правосудия. Стараясь устранить неудобства, он истреблял их, а не заменял. В частности, первым встретившимся ему сопротивлением было протестантство. Оно имело свое отдельное управление, своих генералов и свои крепости. Это было опасное соперничество, и Ришелье долго колебался: напасть на него или нет. И он напал на гугенотов. И он отнял у них вредную для государственного единства самостоятельность. Находившийся в их власти приморский город Ла-Рошель имел вид независимой республики, которая сотрудничала с Англией, получала оттуда помощь и поднимала оружие против своего правительства. В 1627 году англичане пристали к французским берегам для оказания помощи протестантам, и тогда Ришелье взял с собой короля и осадил Ла-Рошель. И в октябре 1628 года Ла-Рошель сдалась. А вскоре протестанты перестали существовать во Франции, не стало больше этого государства в государстве.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Протестантизм происходит вовсе не от слова «протест». Тут просто имеет место совпадение в русском языке. В ряду мировых религий протестантизм или протестантство (от лат. protestantis — публично доказывающий) можно кратко охарактеризовать как одно из трех, наряду с католицизмом и православием, главных направлений христианства. Короче говоря, протестанты — это христиане, принадлежащие к религиозным христианским течениям, которые в результате Реформации откололись от католической церкви. В чем разница? Если в двух словах, то католики признают организационное единство церкви, скрепленное безусловным авторитетом римского папы, а у протестантов безусловный и единственный авторитет — Иисус Христос. А гугеноты — это просто название французских протестантов.

Впрочем, Ришелье не удалось до конца истребить феодализм. Едва он сошел в могилу, как феодальное дворянство восстало и прибегло к прежним средствам сопротивления. Регентство Анны Австрийской встретило те же преграды, что и регентство Марии Медичи. И только гибкость и терпение Мазарини, который был равен Ришелье в международной политике, спасло страну, и он оставил после себя Францию более спокойной, нежели его неумолимый предшественник. Но итальянец Мазарини не увлекает воображения, он не владычествует на исторической сцене. Недостаток личной важности и природная фамильярность оставили его на втором плане, тогда как по справедливости он должен был бы стоять в одном ряду с Ришелье.

Все эти размышления вовсе не уменьшают уважения к качествам, характеру, уму и заслугам Ришелье. Он был, конечно, основателем национального единства Франции.

Со дня рождения кардинала прошло 433 года, и его имя не забыто.

Именем Ришелье названы города, улицы, площади и станции метро. Повсюду стоят его статуи, существуют десятки портретов великого кардинала, его изображение присутствовало на 1000-франковых и 10-франковых банкнотах. О Ришелье сняты десятки фильмов. В литературе имя Ришелье увековечено в произведениях Вольтера, Александра Дюма, Альфреда де Виньи, Виктора Гюго, Оноре де Бальзака и многих других. Ему посвящены сотни исторических книг и научных статей.

Понятно, что Дюма, Гюго и Бальзак — это писатели, и нельзя изучать историю по художественным произведениям. К сожалению, это очень часто делается, ибо на чтение серьезных книг по истории ни у кого теперь нет времени. Поэтому, чтобы закончить с этой темой, приведем слова испанца Артуро Перес-Реверте из его романа «Клуб Дюма, или Тень Ришелье». Они адресованы к Александру Дюма, но справедливы и для всех прочих «великих рассказчиков»:

«Как и все великие рассказчики, Дюма был вралем <…> Стоило ему услышать какую-нибудь явно выдуманную историю, как он начинал выдавать небылицу за истинный факт… Возьмем кардинала Ришелье — он был величайшим человеком своего времени, но его облик, пройдя через ловкие руки Дюма, исказился до неузнаваемости, и нам предстала порочная личность с довольно гнусной и подлой физиономией <…>

Насилуя Историю, Александр Дюма давал жизнь действительно очаровательным детишкам… Никому не известного гасконца из плоти и крови, чье имя История позабыла, гениальный писатель сумел превратить в героя великой легенды <…>

Для Дюма, во всяком случае, в первой части цикла романов о мушкетерах, Ришелье становится тем героем, без которого не обходится ни одно романтическое или приключенческое сочинение: это пребывающий в тени могущественный враг, воплощение Зла. Для истории Франции Ришелье — великий человек, а вот в романах о мушкетерах автор реабилитировал его лишь двадцать лет спустя. Таким образом, хитрец Дюма будто бы покаялся и пошел на мировую с реальностью, хотя роман от этого не сделался менее интересным. Дюма же отыскал другого негодяя — Мазарини. Справедливость восстановлена, в уста д’Артаньяна и его товарищей вложены хвалы в адрес покойного, слова о величии былого врага. Но Дюма руководствовался отнюдь не нормами морали. Он всего лишь придумал подходящую форму раскаяния… А вспомните первую книгу цикла, где кардинал замышляет избавиться от герцога Бекингема, погубить Анну Австрийскую или дает карт-бланш миледи… Там Ришелье — воплощенное злодейство».

На самом деле кардинал Ришелье был выдающимся государственным деятелем. И его часто сравнивают с императором Наполеоном I.

В этом смысле весьма интересными могут быть рассуждения британского историка Генри-Томаса Бокля. Он, в частности, пишет:

«С одной весьма важной точки зрения Ришелье стоял гораздо выше Наполеона. Жизнь Наполеона представляет собой непрерывное усилие подавить свободу человечества; его беспримерные способности истощались на борьбу с тенденциями его великого времени. Ришелье также был деспот, но деспотизм его принял более благородное направление. Он доказал, чего никогда не было у Наполеона, способность к верной оценке духа своего времени. Впрочем, и он в одном весьма важном предмете ошибся. Усилия его подавить могущество французской аристократии оказались совершенно тщетными, ибо, благодаря долгому ряду событий, авторитет этого надменного сословия был так глубоко укоренен в понятиях народа, что потребовались усилия еще одного столетия на то, чтобы уничтожить это старинное влияние. Но хотя Ришелье не мог уменьшить социальной и нравственной силы французских аристократов, он обрезал, однако, их политические привилегии и наказывал преступления их с такой строгостью, которая должна была, хотя на время, смирить прежнее их своеволие. Впрочем, так бесполезны усилия даже самого даровитого государственного мужа, когда ему не содействует общее настроение того времени, в котором он живет <…>