Машины как я  - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Макьюэн cтр.№ 65

Но для начала я открыл новости – и вот, пожалуйста, это было на каждой полосе, по всему миру. Взрыв бомбы в «Гранд-отеле» в Брайтоне, в четыре утра. Эпицентром взрыва стало служебное помещение почти под самой спальней номера премьер-министра Бенна. Смерть наступила мгновенно. Его жены не было рядом с ним из-за врачебного осмотра. Два служащих отеля также погибли. Заместитель премьер-министра Денис Хили готовился ехать в Букингемский дворец на встречу с королевой. Ответственность за взрыв взяла на себя «Временная» Ирландская республиканская армия. Было объявлено чрезвычайное положение. Президент Картер отменил отпуск. Президент Франции Жорж Марше приказал приспустить все флаги на правительственных зданиях. Требование того же из Букингемского дворца встретило прохладный ответ из королевского офиса: «Нет ни такого обычая, ни необходимости». На Парламентской площади спонтанно собралась большая толпа. В Сити фондовый индекс взлетел на пятьдесят семь позиций.

Я прочитал все, все аналитические обзоры и мнения, какие смог найти: до настоящего момента единственным умершим насильственной смертью премьер-министром Британии оставался Спенсер Персиваль, павший жертвой покушения в 1812 году. Я поражался скорости, с какой редакции новостей обрабатывали аналитические обзоры и авторские статьи: из британской политики навеки ушла невинность; в лице Тони Бенна ИРА уничтожила политика, наиболее открытого или наименее враждебного для их дела; Денис Хили – лучший человек, который сможет успокоить государственный корабль; Денис Хили будет катастрофой для страны; направьте всю армию в Северную Ирландию и сотрите ИРА с лица земли; полиция, не спеши арестовывать невиновных; а заголовок одного виртуального таблоида провозглашал: «Состояние войны!»

Читая все эти материалы, я отсрочивал необходимость самостоятельно осмыслить случившееся. Я выключил экран и какое-то время сидел, не думая ни о чем конкретном. Как будто ожидал следующего события, положительного, которое загладит это происшествие. Затем я стал размышлять, было ли это началом новой исторической эпохи общего упадка или одной из единичных вспышек ненависти, не имевших серьезных последствий, как покушение на Кеннеди в Далласе, чуть не стоившее ему жизни. Я встал и прошелся взад-вперед по комнате, снова ни о чем не думая. Наконец я решил подняться наверх.

Миранда с Марком ползали на четвереньках, собирая пазл на чайном подносе. Когда я вошел, Марк поднял голубую деталь и объявил, нахмурившись, словами своей новой мамы:

– Небо труднее всего.

Я стоял в дверях и смотрел на них. Марк подобрался к Миранде и обхватил ее за шею. Она дала ему деталь и указала, куда ее вставить. И он, сопя от натуги, при участии Миранды вставил деталь. На пазле вырисовывалась картина парусника в бурном море, с кучевыми облаками, окрашенными восходящим солнцем в кремовый и золотой тона. Или заходящим. Занятые общим делом, они вполголоса переговаривались. Оставалось совсем немного времени до того, как Марка заберут, и тогда я поделюсь с Мирандой новостью. Она всегда была горячей сторонницей Бенна.

Миранда вложила в руку Марка еще одну деталь. Ему понадобилось время, чтобы найти ей место. Он вставил ее в перевернутом виде, затем его рука скользнула по пазлу и заменила несколько соседних фрагментов неба. Наконец, с помощью Миранды, направлявшей его руку, деталь заняла нужное место. Марк поднял взгляд на меня и довольно улыбнулся, желая разделить со мной триумф. Этот взгляд и улыбки, которыми мы обменялись, развеяли все мои сомнения насчет отцовства, и я утвердился в своем решении.

* * *

Когда Адам очнулся после подзарядки, он показался мне немного странным, не проявляющим признаков восторга по поводу возвращения в сознание. Он стал медленно ходить по кухне, то и дело останавливаясь и осматриваясь, кривя лицо и выводя голосом рулады от высокого тембра до низкого, похожие на стон разочарования. Он задел стеклянный бокал, и тот разбился, упав на пол. Адам провел полчаса, с мрачным видом собирая осколки, потом еще раз подмел пол, после чего осмотрел свои руки и колени. И наконец принес пылесос. А затем вынес стул на задний двор и встал за ним, глядя на соседние дома. Снаружи было холодно, но Адама это не заботило. Позже, когда я вошел в кухню, он расстелил на столе одну из своих белых хлопчатобумажных рубашек и, низко склонившись над ней, с какой-то рептилоидной медлительностью стал разглаживать складки на рукавах. Я спросил, чем он занимается.

– Я чувствую, – его рот открылся, как бы подбирая слово, – в общем, ностальгию.

– По чему?

– По жизни, которой у меня никогда не было. По тому, что могло бы быть.

– Ты о Миранде?

– Я обо всем.

Он снова вышел из дома, только на этот раз сел на стул, устремив взгляд вдаль, и оставался в таком положении довольно долго. На коленях у него лежал коричневый конверт. Я решил, что сейчас не лучший момент, чтобы спрашивать его мнения об убийстве премьер-министра.

Ранним вечером, после того, как Миранда попрощалась с Марком и еще раз поговорила с Жасмин, она подошла ко мне. Я сидел за компьютером, бесцельно просматривая очередные новости, точки зрения, мнения, заявления. Оказалось, что Миранда узнала об убийстве почти сразу, как оно случилось. Она прислонилась к дверной раме, а я оставался сидеть. Физическая близость казалась нам проявлением неуважения к произошедшему. Наш разговор во многом напоминал мои мысли – цикличное пережевывание этого непостижимого события, его жестокости и глупости. На улицах нападали на людей с ирландским акцентом. Толпа перед зданием парламента так разрослась, что полиция переместила ее на Трафальгарскую площадь. Офис миссис Тэтчер опубликовал заявление. Было ли оно искренним? Мы решили, что было. Написала ли она его сама? В этом мы сомневались. «Хотя мы были не согласны по многим фундаментальным вопросам в политике, я знала его как на редкость доброго, порядочного и честного человека большой образованности, всегда желавшего для своей страны самого лучшего». Всякий раз, как наш разговор переходил на вероятные последствия, мы чувствовали, что предаем настоящий момент и принимаем мир без Тони Бенна. Мы были не готовы к этому и начинали разговор сначала, хотя Миранда и замечала, что с Хили мы, так или иначе, оставим у себя бомбы «последних дней». Я не был сторонником тори, но подумал, что, окажись в том номере отеля миссис Тэтчер, я был бы поражен не меньше. Меня ужасала та легкость, с которой стройное здание общественной и политической жизни разваливалось на части. Миранда смотрела на это по-другому. Бенн, как она сказала, относился к совершенно другой породе человеческих существ, нежели Маргарет Тэтчер. Однако, как считал я, каждый из них был человеком. Между нами намечалось разногласие, но мы были настроены его избежать.

Так что, покончив с причитаниями, мы перешли к Марку. Миранда подытожила свои разговоры с соцработницей. Путь к усыновлению был трудным и долгим, но, как она выяснила, мы одолели уже почти две трети. Скоро должен был начаться испытательный период.

– Что ты решил? – спросила она.

– Я готов.

Она кивнула. Мы уже множество раз предавались восторгам по поводу Марка, его характера, его изменений, его прошлого и будущего. Сейчас мы не собирались этого делать. В любой другой день мы могли бы подняться в ее спальню и дать волю чувствам. Миранда так соблазнительно изогнулась в дверном проеме в новой одежде – теплой белой рубашке, живописно мешковатой, узких черных джинсах и высоких ботинках с серебряными пряжками. Во мне проснулось желание – возможно, момент, чтобы подняться наверх, все-таки был удачный. Я подошел к ней, и мы поцеловались.