Горький пепел - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Котова cтр.№ 83

«Помощи, – прошелестел Люк. – Мой брат похищен, моя земля погибает от войны. Помогите спасти его, помогите победить врагов. А я дам вам то, что вы захотите».

Птицезмей содрогнулся, шеи-ветра изогнулись, клювопасти задергались – и раздалось оглушительное, прерывистое шипение. Люк, в ужасе отпрянувший назад, только через несколько мгновений сообразил, что над ним смеются.

«З-с-с-с-сабавный з-с-с-с-сме-е-еныш-ш-ш-ш, – пророкотала одна из голов. – Ч-ш-ш-ш-што-о-о ты мос-с-с-жеш-ш-ш-шь дать нам такого, что мы не с-с-с-способны вз-с-с-сять с-с-с-сами?»

«А просто так не поможете? – с надеждой предположил Люк. – Я же одной с вами стихии, – он вспомнил слова Нории. – Разве не я вам хозяин?»

На этот раз клювастые стихийные змеи смеялись так, что Люка снесло ветром и кувырком протащило назад километров на пять. Но когда в голове прояснилось, потешающийся многоголовый дух снова неуловимо быстро рванул к нему и завис вплотную.

«Дас-с-с-же коронованный Инландер намс-с-с не хоз-с-с-сяин, а прос-с-с-с-ситель, – проревели ему в морду. – А ты кто? Обрубокс-с-с-с-с-с!»

Люк проглотил «обрубка». Он все бы сейчас проглотил.

«Нам больно с-с-с-спус-с-с-скаться к земле, с-с-с-слиш-ш-ш-шком велика сила другой с-с-с-стихи-и-и, – шипели ему. – С-с-с-слишком больно отрыватьс-с-с-ся от неба. Чем з-с-с-саплатиш-ш-ш-шь ты за это?»

«А что я могу вам дать?» – осторожно спросил его светлость.

«С-с-своего с-с-сына, например», – и головы синхронно облизнулись. Люк похолодел.

«Нет. Никогда».

Многоголовый насмешливо и оглушительно заклекотал, и головы стали отворачиваться, поднимаясь выше, в стихийную реку.

«З-с-сначит, не нуж-ж-жс-с-сна помощь».

«Может, драгоценности? – в отчаянии крикнул Люк. – У меня огромная сокровищница! Вы же любите… должны любить камни! Я же люблю!»

Огромный стихийный дух повернулся, насмешливо мерцая белыми глазами.

«Я могу с-с-с-с-сам взять вс-с-с-се с-с-с-сокровища мира, змееныш-ш-ш-ш. Улетай, не надоедайс-с-с мне больше-е-е-е. Проглоч-ш-ш-шу!»

И он метнулся прочь, мгновенно исчезая из вида и оставив Люка, оглушенного и несчастного, хлопать крыльями высоко над землей. В голове крутились несколько мыслей, в основном нецензурные, – а еще хотелось рвануть к Марине и спрятать и ее, и еще не рожденного ребенка (неужели правда будет сын?) подальше от Инляндии. Чтобы этот ветряной гад (или гады) до него никогда не добрался.

И зачем стихийному духу его наследник?

Люк зашипел, зло фыркнув-плюнув вслед небесному змею, и полетел обратно к Третьему форту. Для чего бы воздушному чудовищу ни нужен был его ребенок, Люк за все предпочитал расплачиваться сам. И пусть он ранее, когда работал на Тандаджи, легко играл судьбами других людей, но никогда бы не пожертвовал ни сыном, ни кем-то из родных даже для спасения всех стран мира.

Он вернулся в форт, быстрым шагом прошел мимо адъютанта, дежурившего у его комнаты, и хлопнул дверью. Внутри стояло большое зеркало, которое Люк потребовал принести в самом начале войны в надежде, что сможет им пользоваться: переходить к Нории, чтобы избежать выматывающих полетов в Пески, навещать родных. Но пространственная изнанка Туры становилась все нестабильнее, и он предпочитал тратить время, но не рисковать. Хотя сейчас выбора не имелось. Нужно было использовать все возможности, поэтому Люк включил свет в комнате и повернул зеркало так, чтобы оно отражало его в полный рост.

Главное, чтобы Берни находился там, где неподалеку есть хотя бы небольшая отражающая поверхность. Если даже не получится перейти – возможно, удастся определить местоположение и долететь до него.

Люк зажмурился – светящиеся контуры зеркала проступили под веками, будто он каждый день повторял уроки Луциуса Инландера, – и представил себе Бернарда. И открыл глаза, почти не надеясь на успех.

Выдохнул. В зеркале искаженно и тускло проявлялся какой-то залитый светом ангар. Слышались шум голосов, верещание – по огромному помещению прохаживались охонги с сидящими верхом автоматчиками, – и Люку даже показалось, что он слышит запах муравьиной кислоты. У стен были сложены упаковки кирпичей, выставлены стопки листов металла – похоже, из одного такого листа герцог и смотрел. А чуть дальше стояли, сидели и лежали на бетонном полу люди. Дармонширцы.

Его светлость выругался с облегчением и тревогой – изображение тут же пошло волнами, начало дрожать, и Люк заставил себя успокоиться. Берни был там: лежал на полу, тяжело дыша, а над ним склонилась знакомая серенитка. Майор Лариди, задрав китель, зажимала бок брата окровавленным куском ткани. Руки ее тоже были в крови.

Раздался окрик – серенитку за плечо отбросили от Берни, швырнув на пол, Бернарда пнули, и он согнулся, застонал, перекатываясь спиной к Люку.

Герцог, шипя, рванулся вперед – спасти брата, – но его ошпарило холодом. Он вывалился не в ангаре, а на сияющем мостике в пульсирующем, нестабильном и бесконечно огромном черном подпространстве, расцвеченном пятнами окошек, открывающихся в разные уголки Туры. Мостик ходил ходуном, а в нескольких шагах впереди и вовсе истончался, туманной пылью утекая куда-то вбок. Люк все же шагнул к далекому и тусклому пятну, за которым были пленные и Берни, еще живой, главное – живой! – и задрожал, обхватывая голову руками.

Снова холод и тьма тянули из него жизнь и тепло, а пространство вибрировало вокруг, не желая подчиняться, – и у него сил не хватало его успокоить. Умения не хватало. Возможно, получилось бы перейти туда, куда он уже ходил зеркалами, но в незнакомое место?.. И посоветоваться не с кем… лететь к Нории нет времени.

Герцог вывалился обратно в комнату, вспотевший и измотанный, как после долгого бега. Нервно закурил, шагая туда-сюда по комнате, с остервенением пнул стул.

Недоучка гребаный. И верно, обрубок. Надо было с первого же раза вцепиться в Луциуса и тянуть из него все, что он мог дать…

При мысли о короле Люк вдруг замер, не донеся до рта сигарету. А затем распахнул дверь.

– Трумер!

– Да, ваша светлость? – подскочил адъютант.

– Молока мне!

– Молока, ваша светлость? – осторожно переспросил Трумер, решив, видимо, что командир двинулся умом.

– Побольше и побыстрее, – резко приказал Люк и закрыл дверь.

Через десяток минут, за которые он успел скурить полпачки и озвереть от ожидания, адъютант принес ему три бутылки молока.

– Лучше бы парного, – пробормотал его светлость, – но и это хорошо. Свободны, Трумер.

– Так точно, ваша светлость. – Адъютант очевидно изнывал от любопытства, но вышел быстро и снова затих за дверью.

Люк, сжимая в руках бутылки, вернулся к зеркалу. Закрыл глаза, вспоминая очертания королевского кабинета. Только бы получилось. Только бы вышло, потому что куда бежать еще, он не имел представления.