Семь камней - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 31

Она удивленно взглянула на Майкла, потом посмотрела туда же, куда и он, – на дверь его дома. Дверь распахнулась, и по мраморным ступенькам, улыбаясь и что-то крича, спускались три человека.

– Кто это? – шепнула Джоан, наклонившись ближе к Майклу. Невысокий парень в полосатом фартуке был, должно быть, дворецким; она читала про дворецких. Но другой мужчина, джентльмен, гибкий словно ива, был одет в аби и сюртук с лимонными и розовыми полосами, а его шляпу украшало… ну, она предположила, что это перо, но готова была заплатить деньги, чтобы взглянуть на птицу, у которой такие перья. Как ни странно, она почти не обратила внимания на женщину в черном. Но теперь она заметила, что Майкл смотрел только на ту женщину.

– Ле… – начал он и сглотнул. – Ле – Леония. Леония ее имя. Сестра моей жены.

Тогда Джоан пристально посмотрела на нее, потому что, судя по виду Майкла Мюррея, он только что увидел призрак жены. Но Леония была вполне земной, стройной и хорошенькой, хотя на ее лице были заметны те же следы горя, что и у Майкла, оно казалось очень бледным под маленькой изящной треуголкой с крошечным голубым перышком.

– Мишель! – воскликнула она. – О, Мишель! – И со слезами, наполнившими ее миндальные глаза, она бросилась в его объятья.

Чувствуя себя ужасно лишней и ненужной, Джоан немного отошла и смотрела на джентльмена в сюртуке с лимонными полосами. Дворецкий тактично удалился в дом.

– Шарль Пепен, мадемуазель, – представился джентльмен, взмахнув шляпой. Взял ее руку, низко склонился над ней, и теперь она увидела на его ярком рукаве черную траурную ленту. – А votre service. ^[30]

– О, – сказала она, слегка зардевшись. – Хм. Джоан Маккимми. Je suis… э-э… хм…

– Скажи ему, чтобы он так не делал, – сказал внезапно тихий, спокойный голос в ее голове, и она отдернула руку, словно джентльмен укусил ее.

– Рада познакомиться. Ой, извините, – ахнула она и отвернулась. Тут ее стошнило в одну из бронзовых кадок с тисом.

Джоан опасалась, что будет неловко, если она явится в осиротевший и пустой дом Майкла, но подбадривала себя, говоря, что предложит ему утешение и поддержку, как дальняя родственница и Божья дочь. Поэтому она была раздосадована, обнаружив себя целиком и полностью вытесненной из сферы утешения и поддержки и низведенной до ничтожного положения гостьи. Да, ее вежливо обслуживали и периодически спрашивали, хочет ли она еще вина, ломтик окорока, корнишоны… но в остальном игнорировали, тогда как прислуга Майкла, свояченица и… – она не знала положение в доме Шарля Пепена, казалось, у него какие-то личные отношения с Леонией – вроде кто-то сказал, что он ее кузен? – крутились вокруг Майкла как ароматическая вода в ванне, внимательные и проворные, касались его, целовали – ну, правда, она и раньше слышала, что во Франции мужчины целуют друг друга, но невольно вытаращила глаза, когда Пепен смачно расцеловал Майкла в обе щеки и вообще суетился вокруг него.

Впрочем, она испытывала облегчение оттого, что ей не надо поддерживать беседу на французском, можно лишь говорить время от времени просто merci и s’il vous plait. ^[31] Это давало ей шанс справиться с нервами – и с желудком, и она была готова сказать, что вино творило чудеса, – и пристально рассмотреть месье Шарля Пепена.

«Скажи ему, чтобы он так не делал». – «А что ты имеешь в виду?» – спросила она голос. Ответа не получила, и это ее не удивило. Ее голоса не вникали в детали.

Она не могла сказать, это были женские или мужские голоса; казалось, ни те, ни другие, и еще она гадала – может, они принадлежали ангелам – ведь у ангелов нет пола, и, несомненно, это избавляет их от многих проблем. Голоса Жанны д’Арк имели обыкновение представляться, в отличие от ее голосов. С другой стороны, если голоса действительно ангельские, какой им прок говорить ей свои имена, она все равно их не поймет; так что, пожалуй, поэтому они и не трудились это делать.

Ну, так вот. Неужели нынешний голос имел в виду, что Шарль Пепен невежа? Она пристально посмотрела на него. Нет, не похож. Энергичное, приятное лицо, да и Майклу он вроде нравится – в конце концов, Майкл должен хорошо разбираться в людях, подумала она, ведь он торговец и постоянно общается с людьми.

Но что же не должен делать месье Шарль Пепен? Неужели у него на уме коварство или даже преступление? Или он собирался свести счеты с жизнью, как тот бедный дурачок, их попутчик? На ее руке до сих пор остался след от морских водорослей.

Она незаметно вытерла руку о подол платья, надеясь, что в монастыре голоса оставят ее в покое. Об этом она молилась каждый вечер перед сном. Но если этого не случится, то, по крайней мере, она сможет рассказать об этом, не боясь, что ее упекут в дурдом или побьют камнями на улице. У нее будет исповедник, насколько она знала. Может, он поможет ей понять волю Господа, наделившего ее таким даром без объяснений, что ей с ним делать.

Тем временем за месье Пепеном надо понаблюдать; может, она скажет что-нибудь Майклу перед отъездом. Но что?

Все же она с радостью видела, что Майкл был уже не такой бледный; все суетились вокруг него, кормили лакомыми кусочками, наполняли его бокал, рассказывали последние сплетни. Еще она с радостью обнаружила, что, расслабившись, в основном понимала их разговоры. Они сообщили, что Джаред – должно быть, Джаред Фрэзер, старший кузен Майкла, который основал их компанию и кому принадлежал этот дом – все еще в Германии, но его ждут в любой момент. Он прислал письмо и Майклу; где же оно? Ничего, найдется… А у мадам Нель де ля Турей была истерика, настоящая истерика, при дворе в прошлую среду, когда она столкнулась лицом к лицу с мадемуазель де Перпиньян и на той было платье такого же цвета зеленого горошка, какой носила только де ля Турей – бог весть почему, ведь она всегда выглядела от этого как сыр с плесенью, и она ударила свою служанку за то, что та сказала об этом, да так сильно, что бедная девушка отлетела и ударилась головой о зеркальную стену и разбила ее – очень дурной знак, но все разошлись во мнениях, для кого это дурной знак: для де ля Турей, служанки или де Перпиньян.

«Птицы, – сонно думала Джоан, потягивая вино. – Они похожи на веселых крошечных птичек на дереве, чирикающих все разом».

– Дурной знак для белошвейки, сшившей платье для де Перпиньян, – сказал Майкл, и слабая улыбка тронула его губы. – Когда де ля Турей выяснит, кто это. – Его глаза направились на Джоан, сидевшую с вилкой – настоящей вилкой, да еще из серебра! – в руке; ее рот был приоткрыт от стараний следить за беседой.

– Сестра Джоан – то есть сестра Грегори, – простите, что я оставил вас одну. Если вы достаточно поели, вы не хотите принять ванну, прежде чем я отвезу вас в монастырь?

Он уже приподнялся, протянул руку за звонком, и не успела она опомниться, как одна из служанок потащила ее наверх, ловко раздела и, сморщив нос от запаха снятой одежды, завернула Джоан в халат из потрясающего зеленого шелка, легкого как воздух, втолкнула в маленькую комнату, отделанную камнем, с медной ванной и потом исчезла, проговорив что-то, из чего Джоан уловила лишь слово «eau» – «вода».