Семь камней - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 27

– Ладно, ничего, – тихо пробормотал Майкл и расправил плечи. – Посмотрим.

К удивлению Ракоши, за грубоватой барной стойкой он увидел знакомое лицо испанского карлика. Если Максимилиан Великий и удивился при его появлении, то виду не показал. Другие посетители – пара фокусников, оба однорукие (но у одного отсутствовала правая рука, у другого левая), беззубая карга, которая, шамкая, что-то бормотала над кружкой арака, и нечто, похожее на десятилетнюю девочку, но точно не девочка, – повернулись и уставились на него, но, не увидев ничего примечательного в его поношенной одежде и сумке из мешковины, вернулись к своему занятию – стремлению напиться настолько, чтобы делать потом ночью то, что нужно делать.

Он кивнул Максу, выдвинул расколотый бочонок и сел.

– Что желаете, señor?

Ракоши прищурил глаза. Макс никогда не наливал ничего, кроме арака. Но времена изменились; рядом с бочонком грубого бренди стояла хризолитовая бутылка с чем-то еще, возможно, пивом, и бутылка из темного стекла с какой-то надписью мелом.

– Макс, пожалуйста, арак, – ответил он, решив, что лучше выбрать знакомое зло, и с удивлением увидел, как карлик прищурил глаза.

– Как я вижу, вы знали моего почтенного отца, señor, – сказал карлик, ставя кружку на стойку. – Вас давно не было в Париже?

– Pardonnez, – сказал Ракоши, взял кружку и опрокинул ее содержимое в глотку. Если ты можешь купить больше одной кружки, не позволяй ей скучать в твоей руке. – Ваш почтенный… покойный отец? Макс?

– Максимилиано эль Максимо, – твердо поправил его карлик.

– Конечно. – Ракоши заказал жестом еще одну порцию. – И с кем я имею честь беседовать?

Испанец – впрочем, его акцент был не таким заметным, как у Макса, – с гордостью представился:

– Максим лё Гран, к вашим услугам, a su servicio!

Ракоши сдержанно махнул ему рукой и опрокинул в глотку вторую кружку, жестом заказал третью и пригласил Максима присоединиться к нему.

– Давно я тут не был, – сказал он. И не солгал. – Мне интересно, жив ли еще один мой старый знакомый – мэтр Раймонд по прозвищу Лягушка!

По воздуху пронеслась легкая дрожь, еле ощутимая вспышка внимания, и тут же пропала, едва он это заметил.

– Что за лягушка? – спросил Максим, неторопливо наливая себе арак. – Сам я не знаю никаких лягушек, но, если услышу о какой-нибудь, что мне сказать? Кто спрашивал про нее?

Надо ли ему назвать свое имя? Нет, пока не надо.

– Это не важно, – ответил он. – Но весточку можно оставить у мадам Фабьен. Вам известно то место? На рю Антуан?

Карлик поднял брови и скривил уголок рта.

– Да, известно.

Несомненно, он знал, подумал Ракоши. «Эль Максимо» не сочетался с ростом Макса, как, впрочем, и «Ле Гран». Бог не лишен чувства справедливости, как и чувства юмора.

– Bon. ^[24] – Он вытер губы рукавом и положил на стойку монету, на которую можно было бы купить целый бочонок. – Merci. ^[25]

Он встал – горячий вкус бренди бурлил на стенке его гортани – и рыгнул. Пожалуй, он побывает еще в двух местах, прежде чем пойдет к Фабьен. Больше двух он уже не потянет, свалится; все-таки он постарел.

– Приятного вечера. – Он поклонился компании и осторожно распахнул потрескавшуюся деревянную дверь; она висела на одной кожаной петле, готовой оборваться в любую минуту.

– Ква-ква, – сказал кто-то очень тихо, прямо перед тем как за ним закрылась дверь.

Лицо Мадлен озарилось радостью при виде него, и он был растроган. Она была не очень умной, бедняжка, но зато хорошенькой и приветливой, и достаточно давно продавала свое тело, чтобы быть благодарной за доброту к ней.

– Месье Ракоши! – Она обвила руками его шею и страстно прильнула к нему.

– Мадлен, моя дорогая. – Он взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы, крепко прижав к себе. Потом так долго целовал ее веки, лоб, уши – а она пищала от удовольствия, – что сумел почувствовать, как проникает в нее, мысленно оценивая вес ее матки, оценивая ее созревание.

Она казалась теплой, цвет в сердцевине был темно-красно-розовый, такой цвет называют «кровь дракона». Неделю назад она была плотной, твердой, словно сжатый кулак; теперь она становилась мягче, слегка полой, готовилась. Сколько еще дней нужно? Четыре?

Он отпустил ее и, когда она мило надула губки, засмеялся и поднес ее руку к губам, ощущая такой же восторг, какой испытал, когда впервые нашел ее, когда в ответ на его прикосновение между ее пальцами появилось слабое голубоватое сияние. Она этого не видела. Он даже поднес к ее лицу их сцепленные пальцы, а она просто удивленно хлопала глазками, – но оно там было, это сияние.

– Ступай и принеси еще вина, ma belle, – сказал он, ласково сжав ей руку. – Мне надо поговорить с мадам.

Мадам Фабьен не была карлицей, но она была маленькой, коричневой и пятнистой, словно жабий гриб мухомор, и такой же зоркой и настороженной; ее круглые, желтые глаза редко моргали и никогда не закрывались.

– Месье граф, – любезно сказала она, кивком приглашая его сесть в обитое штофом кресло в ее salon. В воздухе пахло свечным воском и юной плотью – гораздо лучшего качества, чем та, что предлагалась при дворе. Даже так, мадам пришла из того двора и поддерживала свои связи, не делая из этого тайны. Она не скривила лицо, глядя на его одежды, но ее ноздри раздувались, словно она уловила запах закоулков и дешевых пивных, откуда он пришел.

– Добрый вечер, мадам, – сказал он, улыбаясь ей, и поднял свою сумку. – Я принес маленький презент Леопольду. Он не спит?

– Не спит и раздражен, – ответила она, с интересом поглядывая на сумку. – Он только что сбросил кожу – так что не советую делать резких движений.

Это был замечательно красивый – и замечательно большой – питон-альбинос, что бывает очень редко. Мнения насчет его происхождения разделились; половина клиентов мадам Фабьен считала, что змею ей подарил знатный клиент, которого она излечила от импотенции, – некоторые говорили, что даже покойный король. Другие утверждали, что питон и сам когда-то был знатным клиентом, который отказался заплатить за оказанные услуги. У Ракоши имелось собственное мнение на этот счет, но ему нравится Леопольд, обычно ручной как кошка и готовый иногда приползти на зов – если у тебя в руке было что-нибудь такое, что он мог принять за корм.

– Леопольд! Месье граф принес тебе угощение! – Фабьен потянулась к огромной плетеной клетке, открыла дверцу и тут же поспешно отдернула руку, словно показывая, что она имела в виду под словом «раздражен».

Почти тут же на свет высунулась огромная желтая голова. У змей прозрачные веки, но Ракоши готов был поклясться, что питон раздраженно заморгал, свернув кольцом свое чудовищно огромное тело, но тут же выскочил из клетки и пополз по полу с поразительной для такого великана быстротой; его язык выскакивал и убирался, словно швейная игла.